Помолвка с чужой судьбой - Екатерина Островская

– Я к самовару вернусь, – произнес он.

– Присаживайтесь рядом с Инной, – предложил ему Ракитин. – Мы сейчас выпьем, закусим, поговорим, а самовар никуда не убежит. Успеем еще и чайку принять, и пироги попробовать – на вид они очень аппетитные.

Петр опустился на стул рядом с девушкой, почти вплотную с ней, а она не отстранилась, судя по всему, ей даже были приятны такие проявления мужского внимания. За этот день они сдружились и смотрелись теперь как старые знакомые. Как красивая пара, которую притягивает друг к другу взаимная симпатия. На них смотрели, и молодая женщина, почувствовав на себе взгляды, немного смутилась и наклонилась к Петру еще ближе.

– Я еще в больнице удивилась, – шепнула она ему, – что такой красавец – и в санитарах. Подумала, студент или от армии косит на альтернативной службе.

– Студент, – признался Петя, – теперь ты знаешь…

– Продолжим нашу беседу, – поспешил вернуться к теме разговора Рубцов. – Вы сказали, что неуловимая девушка-киллер встречалась с Рогожкиным.

– Да, – кивнула Бережная, – они встречались часто – и по взаимной симпатии, и по совместной работе. Встречались и на территории нашей страны, и за рубежом. В Испании вместе побывали, где эта не известная никому девушка познакомила Рогожкина со своим родным дядей. Дядя у нее, конечно, был уникальный человек, выдавал себя за последнего представителя рода Сидоркиных, который едва не стал в России правящей династией.

– Так это я и рассказывал! – обрадовался Рубцов. – Погоняло у этого дяди – Копа.

– В честь предка Сидорки, который вошел в историю как Копорский Вор, – объяснила Бережная. – Но, конечно, мы здесь собрались не для того, чтобы всякие легенды слушать. Если кто-то против…

– Нет-нет, очень интересно, – запротестовал Виктор Викторович.

– А вам? – обратилась Вера к девушке, сидящей рядом с Петром.

– Да, и мне интересно тоже, – ответила она. – Я, правда, не с начала слышала и даже не знаю, о ком идет речь.

– О неуловимой любовнице некоего Рогожкина, застреленного менее получаса назад в паре километров отсюда.

– Печально, – вздохнула Инна. – Я, правда, не знаю, кто он такой, и если он был человек… как бы сказать…

– Он был даже хуже, чем как бы сказать, – ответил ей Рубцов. – Бандит и убийца, которому удалось в свое время уйти от наказания за свои преступления, и он даже смог стать членом совета директоров уважаемого предприятия. Давайте лучше выпьем еще раз за хозяйку дома, за свет, который появился в жизни нашего уважаемого Николая Николаевича…

– Ты хочешь сказать, что у меня была темная жизнь?

Рубцов смутился и махнул рукой:

– Просто хотел подвести к тому, что Вероника Сергеевна сама как солнце.

– Петя, принеси и мне бокальчик для вина, – попросила Инна.

Петр поднялся и быстро вышел из комнаты.

– Рогожкин договорился с Копой о передаче его фонду пакета акций концерна, – продолжила Бережная. – Рассчитывал, вероятно, что если вор в законе даст слово, то будет держать его до конца. А вор слово держит только перед ворами, а не перед каким-то приблатненным барыгой, за которого Сидоркин принял своего гостя. Акции он продал, и, как считал, выгодно. Узнав об этом, Рогожкин, который в то время и сам отсиживался за рубежом, посетил его еще раз и повесил. Думаю, произошло это на глазах его любовницы, которая, как теперь стало известно, к чужим смертям относилась спокойно.

– Как ее звали? – встрепенулся Виктор Викторович. – Вы сказали – Ирина?..

Быстро вернулся Петр и поставил перед бывшей санитаркой бокал. Потом принял из рук Рубцова бутылку вина и наполовину его наполнил.

– Даже много, – сказала девушка, – я вообще не пью. Разве что вино. Да и то крайне редко.

Но когда снова предложили выпить за хозяйку дома, Инна осушила бокал спокойно и до дна.

– Вкусное вино, – оценила она.

Бережная посмотрела на главного врача и ответила на его вопрос:

– У нее много имен, если судить по документам, которыми она пользовалась за последние несколько лет. Не так давно она побывала на Украине, у своей сокурсницы по спортивному колледжу. Та сейчас работает массажисткой в женской гандбольной команде. У той после визита бывшей подруги пропал паспорт. Потом по этим документам некая дама оформила себе российское гражданство и даже получила заграничный паспорт. Хватит о ней. Давайте о пришедшем из мира мертвых и вновь вернувшемся туда Рогожкине – вернувшемся окончательно, я надеюсь. Придумал он все почти гениально. Убивает Гасилова, потом Ракитина, причем все должны думать, что именно Николай Николаевич убийца Горика. Но Ракитин выживает, против него дает ложные показания Плахотников. То есть следствие и не сомневается в искренности его слов. Но на всякий случай Рогожкин дает наводку и на него, используя старый номер телефона Плахи. После чего Плахотникова убивают на охоте… Мне кажется, что Плахотников знал, что Рогожкин жив, потому и дал ложную информацию, не догадываясь, что уже приговорен лучшим другом.

Бережная сделала паузу и посмотрела на Рубцова.

– Убили его из ружья, подаренного ему уважаемым хозяином этого прекрасного дома.

– Мне это известно, – ответил Рубцов, явно не понимая, к чему клонит Вера и почему обращается именно к нему одному.

– Там самовар уже вскипел наверняка, – попыталась воспользоваться паузой Инна.

Она хотела подняться, но молодой человек, сидящий рядом, остановил ее.

– Самовар не остынет, – произнес Петр, – к тому же мы туда смородиновые и малиновые листья положили, тимьян и еще что-то. Пусть кипяток настоится.

Девушка снова опустилась на стул и повернулась к Вере, ожидая продолжения рассказа.

Бережная посмотрела на свой мобильный, взяла его в руку, включила, что-то проверяя.

– Большинству из вас известно, что это убийство предвидел Николай Николаевич во время сеанса Светлякова, – продолжила Вера.

– Было такое, – согласился Алексей Иванович. – Но только он видел, как сам совершает преступление, а это невозможно. Я имею в виду реальные действия. Когда они были совершены, он находился в больнице, под наблюдением. А преступления и вовсе были совершены в одно и то же время в разных местах. Для меня это удивительно, конечно, но предвидеть – не значит совершить.

– Так и есть, убийства Плахотникова, Суркиса, Ширяева, Клейменова произошли в один день. То есть в одну ночь, – произнес Рубцов, непонятно к кому обращаясь, потому что все находящиеся за столом и без того знали это.

Кроме Инны, разумеется.

– И даже в один час, – уточнила Вера, – то есть мы сразу должны были подумать, что действует одна хорошо организованная и сплоченная группа.

– А разве это не так? – взглянул на нее Рубцов. – Все так и подумали. Так ведь и было на самом деле. То есть мне кажется. Что так и было.