Чада в лесу - Рут Ренделл

Крики и вопли, думал Вексфорд, когда возвращался в Пэссингэм-Холл в сопровождении детектива из Кентской полиции. Несомненно, пожилая женщина со старомодными взглядами хотела лишь сказать, что собравшиеся танцевали под музыку, которая обычно играет на дискотеках или гремит из открытых окон машин. Фермеры Митчеллы наверняка знают, что она имела в виду, Вексфорд практически не сомневался, что от них будет больше пользы, чем от служанки старой закалки, знающей свое место, и престарелого джентльмена с безвозвратно утраченной памятью.

Рик Митчелл и его жена Джули знали все. Во всяком случае, им нравилось производить именно такое впечатление. Они все знали, они были «порядочными людьми»: если вы к ним пришли, они тут же начнут настойчиво предлагать что-нибудь съесть или выпить, создадут для вас все удобства и уделят вам время. Они заранее знали, что к ним наведаются трое полицейских, и Джули Митчелл уже приготовила для них предобеденное обильное угощение — кофе и лимонад, ячменные лепешки, сладкие пирожки и домашний торт. Вайн и молодой детектив налегли на угощение. Вексфорд и сам был бы не прочь поесть, но сдержался. Рик Митчелл скороговоркой повествовал о жизни деревни Пэссингэм-Сент-Джон, начиная со Средних веков и заканчивая сегодняшним днем. Или так просто показалось Вексфорду, который был бессилен его прервать: говоривший игнорировал все его попытки и как ни в чем не бывало продолжал разглагольствовать. Вексфорд даже подумал, что Митчелл перенял эту манеру у министров, слушая их интервью по Радио 4.

Но, когда тот остановился перевести дыхание, Вексфорд быстро вставил:

— А что вы можете сказать о той паре, — он заглянул в свои записи, — мистере и миссис Крофт, которые устроили свою свадьбу в лесу? Где они живут?

Митчелл выглядел оскорбленным. Он мог бы высказать все, что думает. Вы пришли сюда, в мой дом, едите прекрасные домашние пирожки, которые готовила моя жена, потея над горячей плитой, и не можете, проявив учтивость, дослушать меня до конца…

— На окраине деревни, — надулся он. — У их коттеджа какое-то идиотское названием. Как он там назывался, Джули?

— Не знаю, правильно ли выговорю. Раньше он назывался Плющевой Коттедж, но сейчас его как-то смешно переименовали на индийский манер. Керала или как там они это произносят.

— Она индианка — та, что вышла замуж. — Кажется, удовольствие делиться информацией оказалось сильнее всех обид Рика Митчелла. — У нее еще такое забавное индийское имя. Нариндер, если я, конечно, правильно произношу его. — Он смущенно взглянул на кентского детектива, у которого была оливкового цвета кожа, черные как смоль волосы и жгуче-черные глаза. — Недавно у них родился ребенок, полукровка, кажется, так говорят. Но думаю, на свете всякие нужны.

— Экономка мистера Шэнд-Гибба рассказала нам, что какие-то люди бывали в лесу время от времени, возможно, несколько лет подряд, они обычно кричали и визжали. Вам это о чем-нибудь говорит?

Но в ближайшие несколько минут этого Вексфорду узнать не удалось. И он, и она разразились чрезмерными похвалами в адрес бывшего владельца Пэссингэм-Холла и сожалениями о том, что он их покинул. Вот уж были милейшие люди, старая аристократия, но никогда носа не задирали.

— Весь Пэссингэм опечалился, когда милый старый мистер Шэнд-Гибб продал Холл. — Эти слова Джули Митчелл произнесла таким похоронным тоном, каким телевизионные дикторы объявляют о смерти поп-певца сразу после сообщения о победе английской футбольной сборной. — Таких один на миллион. И близко не похож на новых владельцев, этих Бакстонов. Нувориши, богатенькие яппи — вот кто они.

— Не то слово, можешь и еще что-нибудь добавить, — вставил ее муж, и на секунду Вексфорд испугался, что Джули именно так и сделает. Но она только покачала головой — скорее печально, чем злобно, — а Митчелл продолжил: — Я уверен, он уже несколько недель назад знал, что машина находится здесь. Может, сам привез туда машину и то, что было в ней, я бы не удивился. Что он делал здесь посреди недели в середине декабря, хотелось бы мне знать. Решил еще раз взглянуть на место преступления — другого объяснения у меня нет. Он точно знал, что машина там.

Вексфорд был склонен с ним согласиться, но не вслух.

— Давайте вернемся к тем людям, которые пели, хорошо? «Кричали и визжали». Вы не знаете, кто они?

Для Рика Митчелла не было вопроса ужаснее, чем тот, на который у него нет ответа. Он бы даже предпочел вопрос, честный ответ на который сулил бы ему серьезные неприятности. На сей раз вразумительного ответа у него не было, но это же не повод промолчать.

— Кто они такие, я точно не знаю, то есть не знаю их имен, если вам это нужно. Но что они собой представляют, мне известно. Сборище дикарей — об этом говорит хотя бы то, как они паркуют машины на дороге, ведущей к Холлу. После этого на траве остаются такие ужасные борозды, которые потом никуда не деваются, так и остаются, просто ложка дегтя в бочке меда…

— А еще бывает слышно, как они кричат и вопят, Рик, — добавила Джули. — Ох, вы знаете, мы уже даже жаловаться собирались…

— Но не подумайте, что мистеру Шэнд-Гиббу. Он к тому времени уже уехал. Мы всерьез думали пожаловаться Бакстону. Но его-то это не волновало, не так ли? Его-то здесь не было, когда были они. Конечно, он же в Лондоне, жизнь прожигает, где ж ему еще быть.

— На английский язык их выкрики были не похожи, — сказала Джули. — Яз рю, яз рю, что-то вроде этого.

— Что, яз и рю? — спросил Вайн.

— Да, звучало именно так, но это же не по-английски, правильно?

Неоднократное упоминание об английском, видимо, пробудило в Митчелле остатки совести, потому что, прощаясь, он любезно поинтересовался у кентского детектива:

— Мы ведь вас ничем не обидели, правда?

Вексфорд вернулся в Кингсмаркэм, оставив двух других полицейских вести дальнейшие расспросы в деревне. Сам он собирался на похороны Джоанны Трой. Не она подъезжала на машине к обрыву в каменоломне — она была мертва еще до того, как ее положили в машину.

— Убита? — спросил он Тремлетта по телефону.

— Нет никаких оснований считать так, абсолютно никаких.

Кроме тех, что тело было перенесено с того места, где произошла смерть. Кому-то пришлось немало потрудиться, чтобы спрятать его. Но где же были дети Дейдов?

Во всяком случае, их родители пришли на похороны. В Кингсмаркэмской церкви Святого Петра были Роджер Дейд, его жена, а также родители Катрины, если Вексфорд не ошибся, приняв одного пожилого джентльмена за ее отца. Он же собирался поговорить с бабушкой и дедушкой, и, кажется, сейчас выпал такой шанс. Ничего страшного, что разговор состоится не в их собственном доме. Дейды, видимо, чувствовали себя лучше, подумал Вексфорд, они выглядели лучше. Они верили, что если Джоанна мертва, а в машине больше не было тел и поиски ничего не дали, то Джайлз и Софи живы. А верю ли в это я, спросил он себя. Не было ни малейшего повода думать, что дети живы, но он знал, родители больше полагаются на инстинкт и интуицию, чем на что-либо еще.