Ведьма? Психолог! - Анна Гале

— Змей свободный есть, — не удержалась я.

— И вот еще что, — ровным голосом продолжил Ирий, — клятва с вас, что обо мне не проговоритесь.

Ведьмы без особого энтузиазма проговорили:

— Телом и духом клянусь, луна мне свидетель, Ярило — наказатель, коли расскажем кому о новом Кащее.

— Погоди, кот чёрный — это ты, что ли? — сообразила Любава.

Ирий кивнул.

— Свидимся в царском тереме, — сказал он.

Яблочко остановилось, сеанс связи прервался.

Несколько дней мы с Ирием провели прекрасно. О царе и его отборе не говорили вообще, честно говоря, в эти дни я вообще не думала о царском тереме. Мы гуляли по лесу, любовались, как растут на поляне две будущие молодильные яблони, по ночам любили друг друга на русской печке. Ирий и Доклика взялись пристраивать новую комнату к избушке и договорились, что дверь из комнаты в комнату они прорубят в последнюю очередь. Ирий своим кащеевским искусством свалил несколько деревьев, а затем они с Докликой увлечённо обрабатывали бревна.

Возвращаться в царский терем мне хотелось меньше всего на свете. Насколько же лучше сидеть вечерами в маленьком бревенчатом домике в обнимку с мужем. Уютно светятся глаза редкой птицы-филина, попискивает за печкой новый Мурчик, скрипит-ворчит добродушный Доклика — и никаких интриг и недомолвок.

— Полетим ненадолго, душа моя, — пообещал Ирий. — Два-три дня — и назад. Я и сам долго в царских палатах не выдержу.

Мы вылетели в стольный град в последний день назначенной Данияром седмицы. Вернее, не совсем в стольный град: по дороге завернули к змею. Ирий точно так же опустил ступу неподалёку от молодильных яблонь. На этот раз Горыныч появился из-за кустов сразу, словно сидел в засаде. Как оказалось, так оно и было.

— А, это вы, — бросил змей вместо приветствия. — Сижу вот, ведьм поджидаю. Седмица-то заканчивается.

— Ну, считай, гостей ты дождался, — широко улыбнулся Ирий. — Яблоко нам нужно, Горыныч.

— Зачем? — змей уставился на моего мужа с откровенным удивлением.

— Ну как — зачем? Не оставлять же старого царя рогатым, — невозмутимо ответил мой муж. — Пошутил — и будет.

— Тебе-то какая печаль, с рогами Данияр или без рогов? — искренне недоумевал Горыныч.

— Долго объяснять, вернёмся — расскажу по-соседски, — пообещал Ирий. — И ещё, ты яблоко для Данияра не нам дашь, а няньке царевичей, мы её скоро сюда привезём.

Лицо змея вытянулось

— Слушай, сосед, мне тут нянька царевичей совсем ни к чему, — нахмурился он. — Нужно тебе яблоко — поделюсь, даже плату могу не брать. А дальше уж сам отдавай его кому хочешь — хоть ведьмам, хоть царю, хоть няньке, хоть сам с мёдом запеки и съешь.

— Горыныч, нам нужно, чтобы именно она царю прежний вид вернула, — вступила я. — Тогда отбор скоро прекратится, и все ведьмы по домам полетят.

— Двух Кащеев удачно женила, теперь, значит, за царя взялась? — понимающе хохотнул змей. — Ты в своём мире кем была-то? Свахой?

— Психологом, — буркнула я.

— Ладно, подождите тут, сейчас принесу то, что нужно, — нехотя сказал Горыныч. — Сами этой няньке отдадите, у меня тут место тайное, чужим делать нечего. Что хотите делайте, а никакую няньку я сюда не пущу.

Змей скрылся в своих владениях. Я порадовалась, что Ирию в этот раз не пришлось вылезать из ступы. Как только Горыныч постоянно ходит по своим владениям среди бурьяна по пояс?

— А если обманет? — еле слышно спросила я мужа.

— Даже пытаться не будет. Кащей волшебные предметы сразу чует и все тайные свойства их видит, — успокоил Ирий.

Змей появился с двумя красными яблоками в руке.

— Это вам сразу и для няньки, и для Олесиного блюда. Там яблочко портиться уже может начать. Чтобы по нескольку раз на неделе сюда не летали, забирайте всё сразу.

— Сколько я тебе должен? — деловито спросил Ирий.

— На новоселье пригласишь — и ладно, — отмахнулся змей. — Видал я издали, как ты избушку с домовым перестраиваешь. Смотрю, ты уж и таиться особо перестал. Я думал, не полетите уж к Данияру. Вообще-то не дело Кащею с домовым на равных общаться, — он почесал лысый затылок.

— Кащей сам разберётся, с кем и как общаться, — ровным голосом ответил Ирий. — Этот домовой меня в своё время Олесе не выдал. Когда Доклика меня в первый раз увидел, нахмурился сразу. Домовой-то Кащея под любым обличье узнает. Я думал, тут же Яге скажет, кого она в дом позвала. А Доклика только головой покачал и спросил: «Ты хоть мышей ловить умеешь, горемыка?» Плошку молока налил и за печку ушёл. Я вечером уже к нему туда заглянул и в открытую спросил: «Чуешь, кто я?» «Конечно, — говорит. — Но врёшь складно, ежели б не чуял, поверил бы. Так что с мышами делать будем? Я их сам ловить не умею, а еще одного кота позвать — хозяйка не поймёт». Я ему сказал, мол, ловить буду, а жрать — нет. На том и сошлись. Несколько лет мы вместе за домом смотрели, вместе за печкой ночевали. Доклика когда меня в человечьем виде увидел — обрадовался, как за родного. Свадебный обряд приготовил, думал, что мы так больше на отбор не полетим, — Ирий улыбнулся. — Скучает, волнуется, назад поскорее ждёт. У домовых из царского терема о нас каждый день справляется. Таких друзей поди найди, а ты говоришь — не дело, — чуть насмешливо закончил он.

— Обряд приготовил? Назад ждёт? — недоверчиво переспросил змей. — Странно, Яга сколько раз жаловалась: домовой ничего толком не делает, стряпать не хочет, мыши дохлые по избе валяются.

— Ну, Горыныч, как к домовому относятся, так он хозяйство и ведёт, — развёл руками Ирий. — Как наша Олеся в Лукоморье появилась, Доклика каждый день свежее готовит, в избе пирогами пахнет. Баньку сам построил, пока мы у царя были. Сейчас вот комнату пристраивать собирается, вот мы с ним и смотрели, что да как сделать. Как на новоселье прилетишь, так всё и увидишь. Только учти, что Доклика с нами за стол садится, и удивления не выказывай.

— Со своим домовым поговорить, что ли? — задумчиво протянул змей. — А то как не приду, жрать в доме нечего, пол не выметен, а домовой, не знаю уж, как его звать, за печкой заунывные песни скрипит.

Я мысленно посочувствовала домовому Горыныча. Совсем змей с ним, что ли, не разговаривает? Тогда понятно, почему домовые всего Лукоморья по печным трубам сидят и хозяевам кости моют. Со скуки же завыть можно от одиночества. Всё по дому делаешь, а тебя даже не замечают, одна радость — друг с другом поболтать.

Хорошо бы змей, и правда, познакомился и пообщался со своим домовым. Горыныч компанейский, они нашли бы общий язык.

— Котёнка ему принеси, — посоветовал Ирий. — Или щенка.

Когда мы улетали, змей выглядел озадаченным.

Дальше наш путь лежал к Кащею. Лететь к нему с Ирием было страшновато. Не сцепились бы опять два Бессмертных!