Ведьма? Психолог! - Анна Гале

— За что ж его сейчас хвалить? — резонно возразила моя единственная кандидатка в царские невесты. — Седина в бороду, бес в ребро: невест выбирает, молодится, рога вон заполучил, скупым стал до безобразия. То ли дело годов на десять-пятнадцать раньше — вот то был правитель так правитель! А сейчас бы ему трон кому помоложе уступить и сидеть на солнышке греться, кашку мягкую кушать, а не на ведьм-молодух заглядываться!

— Значит, хвали за то, каким раньше был, — перебила я. — А трон царь никому не уступит, это по всему видно.

— Да и некому уступать-то, — вздохнула нянька. — От Добродела толку не будет.

Я с удовлетворение поняла, что действую правильно. Если всё получится, рядом с Данияром окажется здравомыслящая царица. Как это царь не додумался, что может жениться на своей постоянной советчице?

— А от Еремея будет толк? — вкрадчиво поинтересовалась я.

— От Ерёмки был бы, — вздохнула нянька. — Не смотри, что он молчаливый. Голова у него светлая, и о земле нашей Еремей очень радеет. Только вот слова его никакого веса тут не имеют, власть-то испокон веков старшему сыну передаётся.

— А я в блюде видела, есть миры, где царь сам себе наследника выбирает, — как бы между делом проронила я.

В глазах старушки словно искорки на секунду зажглись — и тут же вновь затухли. Заинтересовалась. Вот и хорошо. Мысль я ей подкинула, пусть теперь обдумывает. А там, может, и Данияру эту идею преподнесёт.

— Не проста ты, ведьма, — на прощание сказала нянька. — Ох, не проста.

Я слушала, как скрипит пол под её удаляющимися шагами. Ирий в комнату не вернулся, только промелькнул в коридоре, когда нянька открыла дверь. Интересно, всё ли он услышал? Хотелось бы обсудить с мужем, что делать дальше. Няньку-то за Данияра выдать будет не сложно, главное — чтобы все рекомендации выполняла. А дальше она и о старом царе позаботится, и о новом подумает. С ведьмой Данияру и самому было бы гораздо хуже, чем с давно и хорошо знакомой старушкой.

Меня сейчас другое интересует — мимоходом сказанные слова няньки о том, что Елисею в жёны бой-баба нужна. Или ведьма. Чую я, не просто так старушка об этом сказала, тоже нужную мысль мне заронить пыталась. Меньше всего мне хочется женить младшего царевича, но раз уж супружеских уз ему всё равно не избежать — надо поискать в этом направлении.

Я принялась катать яблочко, думая о боевых, энергичных и незамужних женщинах Лукоморья. Блюдо показало только уже знакомую мне рыжеволосую вдову Дарину и двух сцепившихся древних старух, от души охаживающих друг друга клюками посреди узкой грязной улочки какого-то селения. Я подумала о женщинах-воинах — «экран» на блюде почернел. Видимо, таких в Лукоморье не найдёшь.

Я остановила яблочко. Остаются ведьмы, и я сильно не уверена, что кому-то их них нужен Елисей. Да и сам царевич вряд ли захочет жениться на старой колдунье. Хотя я-то видела только старых, а есть ещё и молодые. Тут лучше не через блюдо искать, а сразу советоваться с Ирием: он-то хорошо знает, какие в Лукоморье есть ведьмы и кому из них может приглянуться Елисей. А что? Мужчина он видный, подозреваю, и как любовник, должен быть хорош — иначе бабы не стали бы его привечать.

Ирий появился после обеда. Чёрный кот мельком глянул на плошку сметаны, оставленную Купавой.

— Всё слышал? — тихо спросила я.

— Слышал.

Я и ойкнуть не успела, как кот превратился в человека. Ирий сделал короткий жест в сторону двери и сел рядом со мной на постель.

— М-м, уже соскучился, — муж обнял меня, коснулся губами губ. — Трудно рядом с тобой ходить в черных котах.

— А если зайдут? — шепнула я, забираясь руками под его рубаху.

— Не смогут, дверь заклинит, — успокоил Ирий. — У нас, благодаря Доклике, уже медовый месяц начался. Не ходить же мне все время в кошачьей шкуре.

— Может, назад, в избушку на несколько дней вернёмся? — предложила я. — Думать мы и там сможем. И не только думать…

— Давай, — согласился Ирий. Его руки неторопливо заскользили по моему телу. — Тут мы пока не нужны. Нянька молодец, уже сидит у Данияра, по рогам его гладит и всяко сочувствует. За несколько дней она его с твоими подсказками ручным сделает.

Я хихикнула. Назад мы, конечно, полетим, но наверное это будет часа через два.

Сглазила. Пол в коридоре скрипнул под крадущимися шагами. Дверь дрогнула, но не поддалась. Ирий мгновенно обернулся чёрным котом и соскочил с кровати.

— Олеся, открой, краса моя, — тихо позвал Елисей.

Раньше я никогда не слышала, как рычат коты. Глаза Ирия опасно сверкнули, кошачья шерсть поднялась дыбом. Изо рта вырвался тихий тигриный рык.

Дверь резко распахнулась, напиравший на неё царевич влетел в комнату и шмякнулся на четвереньки. При виде его козлиных рожек и пятачка меня опять начал душить смех. Чёрный кот снова выглядел спокойным и флегматично взирал на Елисея. Тот вскочил, машинально отряхнул руки. Я торопливо встала.

— От кого это ты запираешься? — царевич плотно прикрыл дверь.

— Да мало ли от кого тут запираться можно, — тут же подал ехидный голос Ирий.

Елисей поморщился и метнул на кота неприязненный взгляд, а затем умильно уставился на меня

— Олеся, ты ведь знаешь, как это убрать? — царевич коснулся острого рога.

Я промычала в ответ нечто неопределённое. На мой взгляд, и рога, и особенно пятачок очень подходили и Елисею, и Доброделу. Хотя кто-нибудь, конечно, избавит царевичей от побочных эффектов молодильного яблока.

— Сказали мне, что ведьмы все проклятия лечат, — он покосился на кота и еле слышно добавил мне на ухо: — В постели.

Я, на всякий случай, отступила на шаг. В зелёных кошачьих глазах заплясали опасные искорки.

— Это кто ж тебе такую глупость сказал-то? — прошипел Ирий.

— Олеся, можешь убрать отсюда эту нечисть? — царевич раздраженно кивнул в сторону кота. — Поговорить из-за него спокойно нельзя. Много воли ты ему даёшь, вот что я скажу. Как свадебку сыграем, кота твоего на улицу выселим, там ему самое место.

— Я ведь сказала, что не выйду за тебя замуж, — напомнила я, с опаской поглядывая на Ирия.

Змея за неудачную шутку мой новоиспеченный муж слегка придушил. Не показал бы он свои кащеевские умения и на обнаглевшем царевиче!

— Ты, краса моя, много чего говорить можешь, — гоготнул Елисей. — Только бабе всё одно мужчина нужен. Чем я тебе плох? И видный, и ласковый, и с царём через меня породниться сможешь, и грамоту на землю получим…

— Хорош, — протянул Ирий. — Рожки торчком, нос пятачком… Царевич, а знаешь, почему у царя рога оленьи, нос лисий, а шерсть баранья, а у вас с Доброделом козлиные рога да по свинячьему пятаку?

Я заметила, что подмурлыкивающие интонации из голоса Ирия полностью исчезли. Выставить бы Елисея за дверь, пока муж не успел сорваться на какую-нибудь кащейскую штучку! Только царевич так просто не уйдёт, он в тереме — у себя дома, и опасности не чувствует. Не удивлюсь, если на этаже сейчас только мы трое: слишком уж нагло ведет себя Елисей. Ведьмы еще не вернулись, служанки вряд ли торчат здесь постоянно, вмешаться некому…