Шаловливый дедушка - Дарья Калинина

— Ни я, ни мои ребята тебе этот подарочек не организовывали, — заверил ее Крученый. — А «жучки» такие, думаешь, мы одни использовали? Ничуть. Они же стандартные.

— Забудь о фикусе, — попросила его Инна. — Думай лучше о Бритом.

— Значит, решено. Доставим Бритого ко мне, а ты к нам подъедешь. Кстати, на тебе и проверим, стал Бритый нормальным или нет.

И он умчался, оставив Инну размышлять над его последними словами.

Мариша начала свой обход с массажного салона, поскольку ее ждали там к десяти утра. Строптивая певица Вокина, до которой Мариша вчера ночью все-таки дозвонилась, велела приезжать никак не раньше полудня. Так как спать нужно подолгу, именно так поступают все настоящие женщины. Последнее слово Вокина явно произнесла с большой, с очень большой буквы.

В салоне было тихо и безлюдно. Должно быть, пик желающих получить массаж все-таки приходился на вечернее и ночное время, недаром салон перешел на круглосуточный режим работы. В крохотной приемной сидела молодая женщина, которая приветливо предложила Марише присесть и подождать, пока подойдет ее массажистка. После этого она нажала кнопку на своем столе.

— Знаете, — сказала Мариша, — мне ваш салон очень рекомендовала Людмила. Очень хвалила.

— Людмила? — задумалась администратор. — Она из наших клиенток?

— Людмила Сироткина, — пояснила Мариша.

Женщина изменилась в лице, и у нее на лбу выступили капельки пота. Жара еще не наступила, к тому же в приемной работал кондиционер, так что дело было в другом. Администратор была чем-то сильно напугана. Мариша поздравила себя. Первый удар, и мяч в лунке!

— Кто вы такая? — прошептала женщина. — Откуда вам известно?

— Милиция, — сообщила Мариша, даже не затрудняясь продемонстрировать удостоверение, которого у нее, по правде сказать, и не было.

Но женщине оно и не понадобилось. Она была настолько деморализована, что поверила бы чему угодно. В это время из дверей появилась симпатичная девушка с вьющимися рыжими волосами и веснушками. Должно быть, массажистка. Администраторша сделала жест рукой, и девушка исчезла.

— К вам у меня претензий нет, — сказала Мариша, решив подбодрить совсем уж приунывшую женщину. — Я в данный момент расследую дело об убийстве Людмилы.

— Она умерла? — радостно воскликнула женщина и немедленно порозовела.

Мариша поняла, что допустила промах. Мертвая Людмила явно была женщине не опасна, администраторша быстро приходила в себя, и теперь Марише было непонятно, как вести себя дальше.

— Нас интересует круг знакомых Людмилы, — сказала Мариша. — Чем она вообще занималась?

— Понятия не имею, — быстро ответила администратор. — Хотите минералки? Кстати, меня зовут Татьяна.

От минералки Мариша не отказалась, все-таки хоть какой-то контакт.

— Честное слово, я совершенно не представляла, чем занимается Людмила, — сказала Татьяна, выпивая одним махом целый стакан нарзана. — Появилась она у меня в салоне дней десять назад. Будь проклят тот день и час. Вы не представляете, с тех пор моя жизнь превратилась в самый настоящий кошмар.

Когда-то давно я сделала ошибку. Потом я горько раскаивалась, но была уверена, что все похоронено. И вот появляется эта женщина, и выясняется, что ничего не похоронено, а напротив, записано на кассете и подтверждено документально. Это было ужасно.

— И что хотела Людмила?

— Денег! Чего же еще! Она меня шантажировала.

И думаю, что не только меня.

— А кого еще?

— Не знаю.

— А почему думаете, что вы были у нее не одна? — настаивала Мариша. — Поймите, вы сказали "а", говорите и «бэ». Иначе мы все равно докопаемся, но тогда вам может быть очень плохо.

— Теперь вы мне угрожаете, — всплеснула руками Татьяна. — Ну, ладно. Я вам расскажу. В конце концов я сознаю, что была виновата. Но это было так давно. Ну слушайте. Замуж я вышла рано. Вернее, моя мать выдала меня. Я у нее ходила в Золушках, а мой брат был любимым сыночком, светом в окошке.

В общем, мой жених понравился маме прежде всего тем, что у него была своя отдельная квартира, куда он соглашался прописать и меня. Таким образом для моего братца освобождалась наша трехкомнатная.

Мой жених сделал мне предложение, а я отказалась.

Собственно говоря, ничего такого против него я не имела. Просто не любила, да и старше меня был на двадцать лет. Он казался глубоким стариком и прямым кандидатом на тот свет. Я отказала ему, мамочка начала меня травить, всячески изводя и даже отказываясь кормить. Тогда я училась в институте, денег своих не имела, и так долго тянуться не могло. Мой жених каждый день появлялся у нас, водил меня в театры, музеи, сорил деньгами на всякую ерунду. Но никогда в ресторан не водил, и в театрах в буфет мы в антракте не ходили. Просто прогуливались по фойе и беседовали, а у меня голова кружилась от голода.

А дома меня встречала маменька, и начинались другого рода беседы. Через две недели такой жизни я согласилась выйти замуж за Артура. И довольно скоро выяснилось, что мой жених не совсем нормальный.

Он мог часами сидеть неподвижно, уставясь в одну точку и не реагируя ни на какие внешние сигналы.

Но это еще полбеды. Периоды затишья его организм компенсировал всплесками эмоций. Тогда он кидался к мольберту и писал гениальные картины, которые, впрочем, почти не выставлялись. На жизнь он зарабатывал, рисуя портреты партийных лидеров и их жен. Тут манера его письма становилась академической — лидеры были довольны. Но со временем Артур отказался от «халтуры», целиком посвятив себя творчеству. Он целыми неделями не выходил из своей мастерской, забывал есть, хотя я приносила ему еду, гнал меня прочь. И вот однажды я вошла к нему и увидела, как он самозабвенно водит чистой кистью по холсту, на котором не было ничего, кроме аккуратно положенного слоя грунта. Когда я спросила, что он делает, он кинулся на меня с ножом, которым подчищал неудачные мазки на своих картинах.

Это было ужасно. Он кричал, что я мешаю ему творить величайшее в его жизни произведение, что я подослана Ими. В общем, приехали врачи и забрали моего муженька. А я осталась в двадцать два года соломенной вдовой. Со временем выяснилось, что заболевание моего мужа не поддается лечению. Лучше ему не становилось, а ухудшение шло медленными темпами. Так он мог дотянуть до глубокой старости, не живя сам и мне не позволяя. Если я заговаривала о разводе, Артур грозился убить меня в тот же день, как мое заявление попадет к судье. И ему за это ничего бы не было. Ведь он психически болен. Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы мне не встретился добрый ангел в лице врача одной небольшой психиатрической лечебницы. Мне говорили, что он решает любые проблемы. Я продала бриллиантовые серьги — подарок Артура к свадьбе, стащила у мамы несколько золотых десяток и пошла к этому врачу. Он согласился взять Артура к себе в отделение и не на время, а постоянно. Артуру там было хорошо. У него была отдельная палата, где он снова начал творить свои гениальные полотна. Но буквально через месяц случилось непредвиденное. У Артура оторвался тромб, закупорил какую-то важную артерию и…