Струны любви - Лаурелин Макджи

Джакс поднялся по ступенькам в автобус, потом повернулся и с самодовольной улыбкой заявил:

– Да, я такой. Это харизма, Элай. Ты не видишь ее, потому что у тебя этой штуки нет.

– Смотри, не лопни от своей харизмы, – проворчал Элай. Теперь-то он точно знал, что не хочет ехать с Джаксом в отель. До отеля – пять минут на автобусе, так что лучше дойти туда пешком. Так получится даже быстрее – на улицах сейчас пробки. Но потом Элай понял, что это выглядело бы вызывающе, и в итоге все-таки поднялся в автобус.

А Джакс уселся не на свое обычное место, а занял кресло рядом с креслом Элая. Что бы это значило?.. Неужели Джакс решил сделать шаг ему навстречу? Элай почувствовал, что не должен поворачиваться к другу спиной, поэтому сел в свое кресло. Они уже несколько месяцев говорили только о песнях или о подготовке к туру, а в автобусе сидели далеко друг от друга. И раз Джакс захотел пообщаться, то почему бы и нет? Главное – не говорить о Лейси.

Дождавшись, когда автобус тронется с места, Элай сказал:

– Джакс, можно я тебя кое о чем спрошу?

– Да, старик, у меня большой. Больше прибавить мне нечего.

– Тебе что, двенадцать лет? – со стоном проговорил Элай. – Я не хочу ничего знать о твоем хозяйстве.

– О хозяйстве? – Джакс рассмеялся. – Я имел в виду диапазон моего голоса.

– Идиот, – проворчал Элай. – Ведь я – о серьезном.

– Ладно, хорошо. – Джакс повернулся к нему лицом. – О чем ты хотел спросить?

Элай кое-как справился с раздражением и задал вопрос, который мучил его с самого начала тура:

– Куда ты уходишь после каждого концерта?

Джакс помрачнел и задал встречный вопрос:

– Зачем тебе это знать?

– Просто интересно. – И теперь, когда выяснилось, что приятель не хотел ничего рассказывать, стало еще интереснее. А ведь раньше они делились друг с другом всеми своими секретами…

– Лучше скажи, куда ты уходишь после концерта? – спросил Джакс. – По тебе можно часы сверять: шоу заканчивается, ты сидишь ровно тридцать минут в гримерке, а потом срываешься куда-то.

Джакс и раньше любил «переводить стрелки», поэтому Элай был готов к такому повороту. Он знал, что Джаксу надо порой уступить, если хочешь с ним поладить. А еще он умел говорить часть правды с таким видом, будто говорил ее всю.

– У меня в Сети появилась одна подруга, – ответил Элай.

– С сайта знакомств, что ли?

– Вроде того. Вот я и общаюсь с ней по вечерам. – Элай кашлянул и сказал: – Теперь твоя очередь. Раньше ты всегда общался с фанатами. Пропускал по стакану, – или по семь стаканов, – в баре клуба. А теперь ты куда-то уходишь. Куда?

Джакс молча уставился в окно. Наконец ответил:

– Никуда. У меня во многих городах есть знакомые девчонки, и я зависаю с ними. Но чаще всего я просто гуляю. Хожу по улицам, порой захожу в какой-нибудь бар… – Он умолк и пожал плечами.

Элай внимательно посмотрел на приятеля. Да, конечно, многие музыканты – да и вообще творческие люди – время от времени нуждались в одиночестве. Но вокалист «Блу Хиллз» был по натуре совсем другим… Любил яркий свет сцены, любил толпу и ненавидел тусклые фонари тихих улиц. И тут Элай вспомнил, как Джакс, стоя на мостике, говорил, что лучше бы ему стоять за кулисами, чем в центре сцены. Черт, но это на него совсем не похоже…

Элай вздрогнул от нехорошего предчувствия.

– Джакс, с тобой все в порядке?

– Да, в полном. – Приятель явно что-то скрывал. И хотел, чтобы его оставили в покое.

Как-то раз Элай так и поступил, а потом очень об этом пожалел. И всегда будет жалеть. Поэтому сейчас он решил, что отступать не будет, и вновь заговорил:

– На тебя это совсем не похоже. Тебе нравятся шумные компании. Ты заводишься от толпы. – Не может быть, чтобы Джакс вдруг так изменился. – Ты уверен, с тобой все нормально?

– Я уже сказал, что да, – отрезал Джакс. И тут же добавил: – Элай, знаешь, в чем твоя ошибка? Ты думаешь, что знаешь меня как свои пять пальцев. А на самом деле ты ни черта не знаешь.

Элай хотел ответить, но не успел – Джакс встал и пересел на заднее сиденье автобуса. Он за ним не пошел. Даже не взглянул в ту сторону. Было ясно: говорить больше не о чем. И если Джакс хотел остаться один, то пусть так и будет. В принципе, так всегда и выходило – Джакс всегда добивался своего.

«А может, я не знаю не только друга, но и себя самого?» – неожиданно подумал Элай.

– Меня вызывали на бис! Можешь такое представить?! Я – нет! Это был Один из Лучших Вечеров! – радостно кричала Лейси.

От радостного смеха Даррина в телефоне у нее стало еще теплее на душе. Разговор с любимым боссом заставил ее ненадолго заскучать по дому и работе, но успех так пьянил, что это чувство быстро исчезло.

– Я очень рад за тебя, Лейси. Но это меня нисколько не удивляет. Давно пора тебе стать известной. Скоро ты обо мне совсем забудешь.

– Ты надулся, что ли? – Она улыбнулась в телефон и села на кушетку в импровизированной гримерке. Хорошо, что они с Джаксом утром не стали ее искать. Найти эту комнатушку – наполовину чулан, наполовину ванную комнату со шторой – было непросто, так как она находилась не за сценой, а скорее под ней.

– Ничего я не надулся, – со смехом ответил босс.

– Скоро я вернусь, и ты будешь мечтать, чтобы я опять уехала. – От радостного волнения Лейси не могла усидеть на месте и, не выдержав, вскочила с кушетки. Со сцены доносились звуки музыки – парни заиграли «Годрикову Впадину», – и Лейси стала пританцовывать на месте.

– Эй, Лейси!.. – снова послышался голос босса. – Значит, в туре ты обкатываешь свой новый материал, так? Боже, как бы мне хотелось там оказаться и послушать твои песни. – Именно поэтому она давно не звонила Даррину – хотела хоть чуть-чуть отдохнуть от вранья. Но сейчас у нее наконец появилась возможность сказать правду. Лейси запрыгала от радости и с гордостью объявила:

– Сегодня я спела одну новую песню. Из-за нее меня и вызвали на «бис». – Она продолжала танцевать под музыку. Боже, как приятно и как легко говорить правду! Честным быть тяжело только тогда, когда приходится сообщать неприятные вещи. Конечно, Даррину лучше не знать, что новая песня пока только одна, к тому же незаконченная; она дважды повторила куплет и припев, добавив соло на гитаре, чтобы вещь не выглядела совсем уж сырой. Но такие недомолвки казались мелочью по сравнению с той горой лжи, которую она наворотила раньше.

– Я очень рад за тебя, Лейси! Что ж, иди праздновать. Я устраиваю вечеринку с шампанским по твоему приезду, так что не вздумай на нее не прийти.

В этот момент Лейси подумала о том, что, возможно, поступала неправильно, скрывая от босса правду. Ведь Даррин был всегда так добр к ней… А она почему-то раскрыла правду не ему, а незнакомцу с форума. Может, ей стоило с самого начала скинуть этот камень с сердца – сказать, что она не может писать песни?