Victory Park - Алексей Никитин

Путаные, вязкие мысли гнали сон. За окном светало. Гончаренко вдруг удивился, что страх пришел только теперь. Он не боялся, когда договаривался с Бородавкой, когда по собственной воле забирался в паутину двойной бухгалтерии, подложных накладных и неучтенных остатков. Он спокойно шел на риск, подписывая липовые договоры с базами в Вильнюсе, Ростове и Сочи. Вот когда ему надо было трястись, замирая от ужаса в предчувствии этой ночи и тех, что придут за ней. Но нет, тогда он был деловит, энергичен и полон идей. Официальный план он выполнял на сто два с половиной процента. Это же смешно! А сто восемьдесят не хотите? Да он бы и двести выдал, его ателье вполне могло шить вдвое больше костюмов, но кто станет пахать за зарплату в сто сорок рублей? За сто сорок получите сто два с половиной. А за остальное он каждому закройщику лично доплачивал еще триста. И у людей появлялся огонь в глазах, находилось время, переставали болеть дети, они не бежали домой ровно в шесть, а вместо двадцати четырех дней отпуска плюс выходные вполне хватало двенадцати.

Этой ночью Гончаренко понял, что страх и прежде был совсем рядом. Он стоял словно за едва прикрытой дверью, за плохо задернутой шторой, скрывался за шелестом накладных, за ночными телефонными переговорами. Пока все было спокойно, он лишь напоминал о себе приступами дурной необъяснимой тоски. Но вот раздался первый тревожный междугородний звонок, и страх немедленно навалился всей тяжестью, подмял вялое тело директора ателье, залил потом подушку, оставил без сна и заставил совсем не робкого человека мучительно ворочаться полночи, продумывая, придумывая, прикидывая, но так и не зная, от кого и откуда ждать опасности.

Утро все разъяснило. Едва Гончаренко с бухгалтером подшили документы на партию, задержанную в Литве, и он выдохнул, хоть еще и не спокойно, но уже зная, что успел вовремя сделать важное дело, как в кабинет без стука ввалился капитан милиции и сунул ему прямо в лицо удостоверение. Гончаренко ухватил взглядом литовскую фамилию, и его голову немедленно наполнила глухая ватная пустота. Значит, все же не просто так взяли машину, значит, давно уже менты крутили это дело, раз так быстро приехал этот литовский капитан.

Капитан, правда, оказался не литовским, а местным, киевским. Он с любопытством разглядывал аскетичную обстановку кабинета Гончаренко, стол из ДСП с перекидным календарем на дешевой пластмассовой подставке, вымпелы «Победителю соцсоревнования» на выгоревших обоях, домашнюю розу, заботливо политую уборщицей этим утром.

– А тут у вас собрана документация? – капитан подошел к застекленному шкафу, полки которого были плотно заставлены папками.

– Не вся, только часть, – безразлично отозвался Гончаренко. – Финансовые хранятся в бухгалтерии.

– Очень хорошо, – капитан говорил с заметным литовским акцентом, немного растягивая слова, и от этого весь разговор казался Гончаренко постановочным. Словно он смотрит кино про наших и немцев – сцену допроса красного командира гестаповским палачом. Палач прикидывается своим парнем, угощает фашистскими сигаретами, трофейным американским шоколадом и говорит на ломаном, но понятном зрителю языке. Однако Гончаренко так просто не обмануть, понятно же, что скоро тот сбросит маску, жадно отнимет и шоколад, и недокуренную сигарету, и начнется то, ради чего этот фашист сюда приехал. Начнутся пытки. – Не хочу отрывать вас от работы, но нам нужно познакомиться с частью документов вашего ателье, а именно всем, что касается поставок на базу Легпищепромоптторга в Вильнюсе. Сколько вам нужно времени, чтобы подготовить документы? Трех дней хватит?

– Хватит. Вчера мне сказали, что там задержали нашу машину?

– Вы уже знаете? Не волнуйтесь, это просто формальность. Накладные на товар в порядке, так что ваш рафик вернется, как только закончится проверка базы. Это займет день-два, не больше. Давно вы, кстати, с ними работаете?

– Около года, – пожал плечами Гончаренко.

– Значит, за три дня управитесь, – довольно кивнул капитан, посмотрел на него медленным доброжелательным взглядом и попрощался.

В первую минуту Гончаренко понял только, что сегодня звезды на спине ему выжигать не станут, теперь он может выдохнуть и перекреститься. Он может пойти поболтать с главбухом, проверить как дела у портных, может спокойно поесть, наконец. Но едва подумав об этом, он понял, что есть не хочет и аппетит к нему вернется не скоро, что предстоящие три дня кажущейся свободы будут заполнены нервной, выматывающей возней с документами, что за эти дни он возненавидит главбуха и все ателье, лично каждого, потому что теперь любой из них – угроза его привычной жизни и свободе. Потому что пытка уже началась. Капитан отлично выполнял свою беспощадную работу.

Леня Бородавка приехал в ателье на Бойченко сразу после обеда. Гончаренко сидел, положив на стол кулаки, как академик Павлов на известном портрете Нестерова. Вместо белой азалии в горшке перед ним стоял телефон. Гончаренко смотрел на телефон с усталым удивлением во взгляде.

– Как дела, коллега? – бодро спросил Леня, хотя у самого настроение было тускленькое. Зря он утром размечтался насчет Ирки, куда ему? Рыжие мотоциклисты – вот кто интересует малолеток с Комсомольского массива.

– Капитан из ОБХСС приходил, – ровным голосом ответил Гончаренко, не отрывая взгляда от телефона. – Через три дня еще раз придет.

– Он приходил предупредить, чтобы ты приготовился к следующему визиту?

– Да, именно так. Сказал, чтобы я собрал документы по Вильнюсу.

– Замечательный парень. Побольше бы таких.

– Я тоже сначала удивился, но потом понял, что раз они Вильнюс накрыли, то от меня уже почти ничего не зависит.

– Что за Вильнюс, кстати? – удивился Бородавка. – Впервые о нем слышу.

– Какая тебе разница? Ты же не спрашиваешь фамилии всех моих покупателей. Тебе важно, чтобы товар ушел. А кто его купил, для тебя уже значения не имеет.

– Это правильно, если покупатель простой Иван Иваныч. Он купил себе костюм или трусы, гуляет в них по дому, смотрит «Клуб кинопутешествий» и кушает кефир с черным хлебом. Все! Но если у тебя незадокументированный левак уходит на государственную базу – это же совсем другое дело. Ты что, дорогой, таких простых вещей не понимаешь? Ты увеличиваешь риск для всех, даже для тех, с кем напрямую не контачишь, о ком ты вообще не знаешь.

– Ну ты-то чист, – раздраженно бросил Гончаренко. – Твой цех вообще никак не засвечен.

– Потому и не засвечен, что думаю о последствиях, прежде чем начинаю что-то делать! Хорошо. Я хочу, чтобы ты сейчас рассказал мне все с самого начала. И постарайся ничего не забыть, рассказывай все по порядку.

Гончаренко начал вспоминать. Разговор – это тоже занятие, он мобилизует, помогает сосредоточиться, и уже скоро Гончаренко почувствовал, что состояние беспомощного бессилия оставляет его. Подготовить документы по Вильнюсу – дело пары часов. Но кроме Вильнюса он работал с Ростовом, Сочи, Минском. Все концы не спрячешь, но теперь у него есть время их подчистить. И надо не забыть предупредить ребят.