Праведный палач - Джоэл Харрингтон

Городской хронист изобразил Майстера Франца, который казнит своего собственного зятя, грабителя Фридриха Вернера (1616 г.)

Что значил для Франца тот факт, что его отец умер до того, как их общая мечта о восстановлении семейной чести смогла реализоваться? По крайней мере, Генрих прожил достаточно долго, чтобы стать свидетелем пожизненного контракта своего сына со знаменитым городом Нюрнбергом, а также увидеть рождение трех внуков. К сожалению, Франц едва ли успел оплакать своих отца и мачеху, прежде чем случилось еще одно бедствие. Тем летом на Нюрнберг обрушилась очередная эпидемия чумы, погубив более 5000 человек за несколько последующих месяцев[275]. Среди жертв оказались и дети Франца – четырехлетний Вит и трехлетняя Маргарита. Смерть детей была гораздо более распространенным явлением в домодерной Европе, чем сегодня, но это не делало ее менее болезненной для родителей. Точные даты смерти Вита и Маргариты не дошли до нас из-за царившей во время эпидемии неразберихи, но мы знаем, что в какой-то момент в 1585 году Франц купил семейный участок на кладбище Св. Роха, одном из самых престижных кладбищ Нюрнберга, расположенном вблизи от городских стен[276]. Возможно, он считал, что хотя бы таким образом может оказать честь своим маленьким детям, ушедшим до того, как он смог завершить задачу по восстановлению доброго имени семьи. Большего мы знать не можем.

Тем временем работы для городского палача все прибавлялось. Только в 1585 году Шмидт казнил 11 человек и выпорол 19, а также провел многочисленные допросы. В целом за первые 20 службы для города Нюрнберга Майстер Франц провел 191 порку, 71 повешение, 48 обезглавливаний, 11 казней колесом, пять отрубаний пальцев и три отрезания ушей. Самым загруженным для него был 1588 год (13 казней и 27 телесных наказаний); самым легким – его первый, 1578 год (всего четыре казни и 13 порок). В среднем за этот период он казнил 13,4 человека ежегодно и исполнял 20 телесных наказаний. Подавляющее большинство казней проводилось в Нюрнберге, но ежегодно один или два раза Франц выезжал – всегда с официального разрешения – для работы в сельскую местность, особенно в города Хильпольтштайн и Херсбрук, или для проведения разовых допросов или казней на сдельной основе[277].

Горе от двух детских смертей, нависшее над его домом, постепенно уступало место радостям и лихорадочному ритму вновь разрастающейся семьи. 21 января 1587 года Господь благословил Франца и Марию рождением дочери, которую они окрестили Розиной. Вскоре, 8 июня 1588 года, к маленькой Рози и ее старшему брату Йоргу, пережившему чуму, присоединилась Мария, 16 июля 1591 года – Франц Штефан, и наконец, 13 декабря 1596 года, – самый младший член семьи Йоханнес, также известный как Франценханс[278]. Теперь обильное семейство Шмидта само по себе свидетельствовало о растущем процветании и значимости его главы в обществе. Большинство ремесленных семей и еще большая доля бедных домовладений были значительно меньше, а их доходы позволяли иметь только двоих или троих детей[279]. В некоторых обеспеченных домах пожилые родители жили со своими детьми, и семья Шмидта могла бы, конечно, позволить себе это, если бы кто-нибудь из родителей Франца или Марии был еще жив.

Высшей точкой социальных достижений Шмидта первых двух десятилетий в Нюрнберге стал день 14 июля 1593 года, почти ровно 40 лет спустя после того, как маркграф Альбрехт навлек позор на его семью. Гражданство в имперском городе было желанной привилегией, требующей как владения значительной собственностью, так и безупречной репутации. Таким образом, оно было недоступно для большинства жителей Нюрнберга XVI века, включая, конечно, всех людей, официально скомпрометированных. Вскоре после того, как минуло 15 лет с момента занятия Францем должности городского палача, он смело ходатайствовал перед городским советом о присвоении ему нового статуса. Опешившие советники воскликнули, что ни один палач никогда не имел гражданства в Нюрнберге, на что Майстер Франц возразил, что он ищет правовой статус скорее ради будущего, чем настоящего, чтобы его дети могли «получить другую профессию», а сам он смог бы, после ухода в отставку, заняться чем-то еще. «Поскольку он до сих пор безукоризненно выполнял свои обязанности», совет постановил удовлетворить просьбу палача, и он стал одним из 108 человек, которым в этот год был предоставлен статус гражданина Нюрнберга. Все еще считавшийся бесчестным, Франц обязан был принять присягу отдельно, на следующий день после 13 новых граждан. Но это была мелочь, которую он мог легко стерпеть, учитывая широкий спектр правовых средств защиты, которыми теперь, еще более уверенный и процветающий, мог обеспечить себя и свое потомство[280]. Семь лет спустя 45-летний Франц Шмидт вступил в новый век в качестве полноправного гражданина одного из величайших городов империи, обеспеченный на всю жизнь выгодной работой и бесплатным жильем для себя, своей жены и их пятерых детей в возрасте от четырех до 15 лет. Это было выдающееся достижение для сына палача, но в глазах Майстера Франца оно все еще было недостаточным по сравнению с конечной целью.