Послание в будущее - Паата Шалвович Амонашвили

Старик в грезах говорил, что они были у философа. Значит, так и будет!

Эта неожиданная мысль словно подбросила Ясема на постели.

Учитель взглянул в его сторону, но Златоуст даже не пошевелился, продолжал произносить молитву:

— Господи, открой мне волю Твою и дай мне силу принять со спокойной душой все, что Ты пошлешь мне сегодня, ибо я верю, что на все Святая Воля Твоя.

Ясем перекрестился. Учитель подозвал его, указывая, что было бы хорошо присоединиться к молитве.

Ясем встал, подошел и повторил за Златоустом:

— Господи, Великий, Милосердный, во всех моих делах и словах руководи моими мыслями и чувствами, и не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой, как радость, так и печаль, как счастье, так и невзгоды, как взлет, так и падение…

Ясем повторял слова молитвы, но мысленно он стремился к Беме, мудрому философу, который живет совсем рядом и, возможно, способен открыть Ясему тайну добра и зла.

— Господи, дай мне силу перенести утомления сего дня и все события в течение его и руководи моей волей, и научи молиться и любить всех нелицемерно. Аминь.

По окончании молитвы Ясем спросил с нетерпением:

— Учитель, смотрите, на дворе туман гуще вчерашнего. Бог нас задерживает, чтобы мы разыскали господина Беме!

Ян ответил:

— Да, похоже на то.

— Тогда пойдем прямо сейчас?

Златоуст сказал:

— Не будет ли благоразумнее сначала позавтракать?

Они спустились вниз, где хозяин их приветствовал и любезно пригласил к завтраку. Кошичек с близнецами уже были здесь.

Увидев учителя, кучер сказал:

— Господин Ян, я хочу сказать вам нечто важное наедине.

Когда они отошли, Ян спросил:

— В чем дело?

— Вы не поверите! Я открыл, что эти близнецы чувствуют друг друга на расстоянии.

— Как чувствуют? — спросил Ян.

— Настолько чутко, что они прямо читают мысли друг друга. Эраст думает, Бенедикт уже знает! Бенедикт думает, Эраст уже знает! Им не надо ничего говорить. Я проверял. Бог их наградил таким чудесным качеством…

Ян удивленно посмотрел на весело играющих близнецов и сказал Кошичеку:

— Пока никому не говори об этом.

— Хорошо, — ответил Кошичек с готовностью.

Ян спросил:

— Туман не рассеялся. Мы застряли здесь на сегодня?

— Да, надо дождаться, пока распогодится.

— Тогда у меня просьба. Я бы хотел оставить близнецов на твое попечение. Мы же вместе с Златоустом и Ясемом отлучимся, чтобы встретиться с Якобом Беме.

— Не беспокойтесь, я предложу им развлечение.

После завтрака Ян, Златоуст и Ясем отправились на поиски Якоба Беме.

Следуя указаниям хозяина, они повернули направо и по мосту перешли на другой берег. Там, пройдя до конца улицы, они нашли кирпичный дом Беме. Перед домом они увидели рассерженную толпу. Около тридцати горожан собрались у калитки дома, и в неистовом раздражении ругали и проклинали хозяина этого дома:

— Якоб Беме губит наши души и толкает нас в двери ада!

— Вон его из нашего города! Ему нет места среди нас!

— Смерть колдуну и чародею!

Ясем удивился:

— Что это?

— Не будем приближаться, — сказал Ян, — понаблюдаем издали.

Они остановились в конце улицы и увидели, что в толпе появился священнослужитель, которого народ пропустил вперед со словами:

— Дайте дорогу примасу Рихтеру! Молчите все! Пусть говорит примас!

Народ угомонился, и примас сказал громко:

— Верные Христиане! Я — блюститель правоверия среди нашей паствы. Святая Церковь возложила на меня обязанность указывать путь спасения ваших благочестивых душ, горожан Герлица! Сегодня мы собрались у дома еретика Якоба Беме в справедливом гневе.

Толпа продолжала негодовать, а Рихтер поднял руку, дождался тишины и сказал:

— Якоб Беме был мастером сапожных дел, но он забросил свое дело и занялся тем, чего знать никак не может. Он начал проповедовать, не изучая Святого Писания, начал писать богословские книги, не получая наставления у почетных профессоров, и у него хватает наглости изрекать пасквили о Христе Спасителе, об Ангелах и о Боге. Каждое его слово — это восстание против Бога, сказанное по нашептыванию самого сатаны. Он будет гореть в аду, и нет ему спасения. Но одно дело — губить свою душу, что само по себе тяжкое преступление… Но он еще губит и ваши души, ибо тяжелые наказания падут на те места, в которых будут измышлены и написаны подобного рода богохульства. А он пишет здесь! Следовательно, душа каждого верующего в нашем городе в ужасной опасности из-за этого горе — сапожника.

Толпа орала:

— Разнесем его дом вдребезги.

— Раздерем его самого на части.

— Не дадим ему губить наших детей!

На фоне возмущения толпы примас продолжал:

— Я призываю вас изгнать из города лжеца и растлевателя душ. Если он и дальше будет находиться среди нас, я вас уверяю, он погубит всех! Убрать его из нашего города и предать огню все его книги!

Услышав этот призыв, многие начали бросать камни в окна. Некоторые хотели ворваться в дом, чтобы учинить над ним расправу, и никто не знает, чем бы это все кончилось, если бы из тумана не появился высокий, богато одетый мужчина в сопровождении вооруженной охраны.

Один из солдат закричал:

— Приказано молчать! Здесь бургомистр города Герлица, его высочество господин Бартоломеус Скультетус!

Услышав это, толпа затихла, а примас Рихтер обратился к градоначальнику:

— Ваше бургомистерское высочество, во имя заботы вверенных вам горожан, ради спасения наших душ, вы обязаны официально исключить сапожника Якоба Беме из списка герлицких ремесленников и изгнать его из нашего города силой авторитета вашего бургомистерского высочества!

Бургомистр отправил