Горящая тень - Мишель Пейвер

– Ну хоть в чем-то у нас мнения совпадают, – сухо произнесла Пирра.

Говорила она дерзко, а у самой от страха поджилки тряслись.

Теламон мерил каморку шагами. Судя по мускулам, силы ему не занимать. Пирра подумала о ноже из обсидиана, который привязала кожаным ремешком к бедру под туникой. Но Теламон схватит ее прежде, чем Пирра успеет отвязать оружие.

– Зачем он пришел? – выпалил Теламон.

– Не волнуйся. – Пирра презрительно фыркнула. – Встретитесь у кузницы, как договорились.

Теламон рот открыл от удивления:

– Гилас тебе и об этом рассказал?

– Мы с ним друзья. Он мне все рассказывает.

Пирра выдержала многозначительную паузу.

– А ты почему помогаешь Гиласу? – резко спросила она.

Вдруг в дверях показался Ворон:

– Господин, тебя желает видеть Верховный вождь.

– Убирайся! – рявкнул Теламон.

Но Пирра заметила: на его лбу выступил пот. «Он боится! – поняла Пирра. – Боится собственной родни!»

Девочка невольно посочувствовала Теламону. Она сама, сколько себя помнила, испытывала страх перед матерью.

Теламон стоял перед Пиррой, то сжимая, то разжимая кулаки. Руки и плечи напряжены. Пирра упрямо отказывалась смотреть ему в глаза. Нет, Теламону ее не запугать.

– Я должен знать, что вы задумали, – произнес он. – Посмотри на меня, Пирра. Я сказал, посмотри на меня! Зачем Гилас пришел в крепость? Почему сегодня?

Пирра встретилась с Теламоном взглядом:

– Вот у него и спроси.

– Кузнец меня к нему не подпускает. А настаивать нельзя: как бы чего не заподозрили.

– Что ж, ничем не могу помочь.

Взревев от ярости, Теламон стукнул кулаком по стене над головой у Пирры. Девочка сжалась. Сын вождя дышал тяжело, как после быстрого бега. Он со всей силы вдавил костяшки пальцев в камень.

– Теламон, – произнесла Пирра, насколько могла спокойно, – отпусти меня. Знахарка ждет.

Несколько секунд Теламон молча смотрел на нее сверху вниз. Девочка не отводила взгляда. Сдаваться она не собиралась.

– Ты спросила, почему я помогаю Гиласу, – тихо произнес Теламон. – Мы с ним были как братья. Он мой единственный друг.

«Мой тоже», – мрачно подумала Пирра.

– Буду сидеть сложа руки – предам Гиласа, – продолжил Теламон. – Выручу Гиласа – предам клан. Но если он уплывет с острова, навсегда от него отделаюсь. Больше не придется мучиться и выбирать.

– Ты сам-то в это веришь? – спросила Пирра.

Теламон бросил на нее взгляд, исполненный муки:

– Как я вообще угодил в такую историю? Ведь ничего дурного не делал!

– И что с того? – пожала плечами Пирра. – Я тоже ничего дурного не делала, а мать едва не продала меня, как кувшин с оливками…

– Ты девчонка, вы за этим и нужны.

Сочувствия как не бывало.

– Нет смысла гадать, почему так вышло, – холодно произнесла Пирра. – Теперь все зависит от того, как ты поступишь. Смотри не подведи Гиласа.

Теламон ощетинился:

– С чего ты взяла, будто я его подведу?

– Ты же Ворон.

– Не смей меня так называть! Короносы – гордый древний род!

– Значит, поклоняешься тем же, кому и твоя родня? – уточнила Пирра.

Теламон нервно сглотнул:

– Нет.

– Неужели? А у погребального костра Кратоса натер щеки пеплом.

– Только из уважения к покойному.

– Тогда почему приплыл вместе с остальными Воронами призывать Злобных?

– Я в этих делах не участвую!

– Но и остановить родных не пытаешься.

– Остановить? Как?

В свете факела Теламон очень хорош собой: мужественный подбородок, темные, горящие глаза. Но Пирра обратила внимание: нижняя губа у Теламона мягкая, безвольная.

– Наверное, ты подружился с Гиласом, потому что он сильный, а ты слабый. И всегда будешь слабым.

Во взгляде Теламона вдруг сверкнула ненависть.

– А я, наверное, отправлю тебя обратно на Кефтиу.

– Тогда нам придется…

– Не беспокойся, этому браку не бывать. Тебя вернут матери. Пусть наказывает тебя, как считает нужным.

Теламон сжал ее руку, будто в тисках. Пирра поморщилась от боли.

– Пойдем. Кое-кто хочет тебя видеть.

В сторону Гиласа шагали два воина. Мальчик прижался к стене. Знакомый скрип доспехов из сыромятной кожи, запах сажи… Сердце сжалось. Угораздило же его угодить прямиком в гнездо к Воронам!

Акастос и рабы где-то позади. Перед Гиласом идет Хекаби, но Пирры не видно. Где она, ушла вперед?

Как Пирра на него посмотрела! «Я была о тебе лучшего мнения!»

Хекаби остановилась напротив дверного проема, закрытого красным занавесом.

– Куда делась Пирра? – шепотом спросил Гилас.

Но провидица только шикнула.

Вот их догнал Акастос с рабами. Стражники отдернули занавес и втолкнули посетителей внутрь.

В двух углах стоят чадящие лампы. Света от них немного. В полумраке Гилас разглядел окно, скрытое ширмой. На стене висит шкура огромного льва. Должно быть, это все, что осталось от отца Разбойницы. Посреди покоев красуется высокий треножник, на нем лежат остывшие угли. По атмосфере внутри сразу чувствуется: здесь только что принесли жертву. И верно: пол устилают камыши, а на них остался след – черная дуга. Это воины тащили тело зверя.

Тут Гилас заметил темный силуэт. Женщина ходит вокруг треножника кругами, время от времени обмакивает пальцы в маленькую миску из горного хрусталя и брызгает масло на угли. В полутьме лица не разглядеть, но, судя по описаниям Пирры, это Алекто. На дочери Короноса причудливое одеяние из мерцающей ткани, тонкой, будто паутина. На запястьях и щиколотках позвякивают золотые браслеты, в волосах диадема с золотыми шипами.

Возле треножника на корточках сидит воин. Нанизывает на лезвие куски мяса, горкой сложенные на полу, и кладет на угли. А это, должно быть, Фаракс. На нем простая туника. Грудь пересекает усеянная заклепками кожаная перевязь с ножнами для меча. Но Фаракс насаживает мясо не на свой меч. В руке у него кинжал Короносов. Гилас узнал этот предмет даже в полумраке. Ощутил его призыв. Стоявший рядом Акастос резко втянул в себя воздух.

Тут из тени показался третий человек. Креон в мантии из красной шерсти, на голове венец из чеканного золота. Однако выглядит Ворон неважно. Лицо блестит от пота.