Дороги судеб - Андрей Васильев

Наемник хмыкнул, помотал головой и отошел куда-то в сторону.

— Вы не девочка, — согласился с ней я. — Вы идеалистка. Если бы мои люди хотели его убить, они бы никуда его даже отводить не стали. Они бы его прикончили прямо тут, без особых сантиментов. Я не лукавлю, это случилось бы именно так.

— Тогда зачем его с собой забрали? — требовательно спросила Лиана.

— Скажите, вы хотите, чтобы ваши люди выжили, были сыты, не думали о безопасности? — мягко спросил я у нее.

— Конечно. — Лиана была напряжена до крайности.

— Тогда заканчивайте задавать мне вопросы, которые не находятся в вашей компетенции, — уже жестко произнес я. — Я очень не люблю, когда люди лезут в те дела, про которые им знать не положено. Не потому что они глупы или никчемны, а просто по уровню допуска. Заметим: совет этот я даю вам только один раз, во второй будет другой разговор. И у ваших людей появится новый парламентер.

Она мне нужна, она умная баба, но ее надо сразу загонять в рамки. Я начал ее ломать в наш первый разговор, сейчас надо было это дело доводить до ума и смотреть на результат. Если согнется, хорошо. Если нет, если продолжит дурака валять, руками махать и искать мировую справедливость, тоже может заплутать в лесу. Навсегда.

Мне без надобности марионетки, мне нужны сильные и умные люди, которые не побоятся спорить, доказывать свою правоту и даже орать на меня. Но мне не нужны идеалисты, которые ради каких-то невнятных идей готовы погубить окружающих. Эту мерзость я не потерплю, от них слишком много вреда.

— Он ребенок, — упрямо сказала Лиана, но с примирительными нотками в голосе. — Детям свойственно создавать себе кумиров. Что детям — взрослые этим занимаются куда охотнее. То, что Ромул стал идеалом Ника, не вина его, а беда.

— Да шут бы с ним и с его почитанием сильных личностей, — устало ответил ей я. — Этот пацан может знать, где у вашего Ромула захоронка была, он там кое-какое полезное добро припрятал. Вот расскажет, где это место, — и все, он свободен. Нам больше от него ничего и не надо.

— Ник ничего вашим людям не скажет, даже если знает. — Лиана сморщила лицо так, как будто хотела заплакать. — Он очень упорный мальчик, цельная натура.

— Скажет, — заверил ее я. — Никуда не денется.

Прав оказался я — часа через полтора на поляне появились мои люди. Голд, непривычно смущенный, подошел ко мне, отвел в сторону и сообщил:

— Все этот щегол рассказал и показал. Ты прав был — он за Ромулом по пятам ходил и видел, где тот тайник оборудовал. Это недалеко отсюда, километрах в полутора. Мы уже и вскрыли его сразу.

— И чего? — оживился я. — Какой улов?

— К тому, что есть, десяток пистолетов, четыре автомата, три цинка патронов и еще кучка барахла, завернутого в брезент. Ромул этот точно был странный малый — там зеркала от автобуса, бинокль, зажигалка… Сорочья коллекция.

— Или обменный фонд, на тот случай, если придется отсюда ноги делать, — предположил я. — Вроде как не с пустыми руками. Бинокль, зеркало — вещи редкие, полезные, всем нужные. Так что не такой он и дурак был.

— Возможно, — не стал спорить Голд. — Еще там были бумаги, немного, буквально пара листов.

— И что в них?

А вот это было очень любопытно.

— Не знаю, — развел руками Голд. — Этот дебил их положил сверху, даже не обернул ничем. Гроза, видать, и сюда дошла, захоронку же он в здоровенном стволе старого дерева сделал, оно изнутри все сгнило, там людей прятать можно, не то что оружие. Но оно на земле лежало, так что вода, как это и бывает, дырочку себе нашла. В общем, бумаги эти у меня в руках расползлись просто. Видно, они сами по себе почтенного возраста были, да еще и намокли… Плюс раньше роса выпадала, туманы. Хорошо еще стволы не подмокли.

— Странно, — удивился я. — А этот комик, выходит, в схрон свой не часто заглядывал?

— Выходит, что так, — признал Голд.

— Парень долго кочевряжился? — из интереса спросил я. — Кстати, а где он? Сбежал, что ли?

Я видел Азиза, нагруженного, как мула, на каждом плече у него висело по два автомата стволами вниз, да еще он держал приличных размеров брезентовый тюк, видел безмятежно улыбающуюся Настю, а вот мальчишку не заметил.

— Да кабы. — Голд замялся, чем меня уже не только удивил, но даже как-то насторожил.

— Не телись, — попросил его я. — Что такое?

— Его Настя прирезала, — сказал наконец консильери. — Причем так хладнокровно, что мне не по себе стало.

— Кхм. — Я даже закашлялся. — А зачем? Он что, сильно упирался?

— Да нет. — Голд пожевал губами. — Сначала, понятное дело, нес всякий бред вроде: «Не скажу» и «Вам отомстят», — но быстро перестал, когда Настя ему портки спустила и пообещала отрезать все неформатное, что ей на глаза попадется. Паренек молодой был, не столько испугался, сколько смутился.

Ну да, все, что я ей посоветовал, она сделала.

— А когда тайник вскрыли, он сдуру снова хамить начал, — продолжал тем временем Голд. — «Мы вам еще покажем, Ромул вернется»… Ничего нового. Насте тоже пообещал много всего интересного из ее предполагаемого ближайшего будущего. С фантазией, к слову, видно, веселые ролики в Сети смотрел часто. Тут она и приказала Азизу этого дурачка придержать, он ведь даже отбежать в сторону не догадался перед тем как эту чепуху молоть.

— А что Азиз? — уточнил я.

Странно как-то выходит. Парнишка шустрый был, фиг его в лесу да в темноте поймаешь. И дураком его назвать было трудно — говорить грубости в двух шагах от моего телохранителя? Что-то не сходится.

— Она для него женщина хозяина, забыл? — Голд махнул рукой. — Так что никакого разрыва шаблона. Азиз его прихватил, Настя немедленно достала нож, мальчишке подмигнула и сразу после этого горло перерезала. Знаешь, так запросто, как конфету съела. Я, как ты понимаешь, не студентка-первокурсница и много чего видел. Да что там видел: сам творил. Но тут другое. Знаешь, что она мне сказала после этого?

— Что-нибудь вроде: «Давно хотела попробовать»? — предположил я.

— Почти угадал, — мрачно сказал Голд. — «Ну и ничего сложного. Причем так эффективно выходит, вон, он сразу помер».

— Однако разошлась она что-то, — помассировал я виски. — Нет, хорошая смена растет, зубастая, но тут прямо перебор выходит.

— Это-то и страшно. — Голд вздохнул. — Если они так налево и направо народ начнут валить за всякую ерунду, за грубое слово, с кем нам работать тогда? С деревьями? Ну наговорил паренек глупостей — чего его за это, в расход пускать сразу?

Фу ты. А я-то уже испугался, подумал: в моем советнике совесть проснулась и жалость ко всему живому. Это бы меня изумило куда как больше, чем Настины проделки.

— Я же сказал: перегиб, — согласился я с ним. — Резьба по населению — это не лучший способ убеждения, согласен полностью. Но давай так — мальчонка все-таки сам виноват. Он разве не видел, что Настя — девушка нестандартная, резкая? Голову тоже надо включать иногда.