Допетровская Русь. Исторические портреты - Ольга Федорова

Но политическое объединение не было равнозначно централизации. «Кормленщики» не могли исполнять роль аппарата великокняжеской власти яа местах. Да и в получении «кормлений» порядка не было. Централизованная власть появится лишь в середине — второй половине XVI в.

К концу княжения Василия III ещё существовали два удельных княжества, принадлежавшие его младшим братьям. Юрий владел Дмитровом и Звенигородом, а в удел Андрея входили Старица (в Тверской земле) и Верея, на юго-западе от Москвы.

Василий III оставил память и в истории русской культуры. При нём было построено немало прекрасных храмов, украшен живописью Успенский собор, расписана церковь Благовещения. Василий III выделил из собственной казны три тысячи рублей на Новодевичий монастырь, основанный в честь возвращения России древнего города Смоленска.

А когда у государя родился сын Иван, в великокняжеском селе Коломенском возвели церковь Вознесения, которая и поныне украшает Московскую землю. А в Кирилло-Белозерском монастыре была построена церковь Иоанна Предтечи — небесного покровителя новорождённого. Тогда же там — на севере от столицы, в Ферапонтовом монастыре, возникла и церковь Благовещения. Кроме того, по распоряжению митрополита Макария в Новгороде был отлит колокол огромного размера — как рассказывали, с каким-то особым, тревожным звуком.

Ещё в первые дни своего правления, осматривая наследство, Василий обратил пристальное внимание на огромное скопление книг в государевых помещениях. От отца он перенял уважение к книге. Часть литературы собиралась в течение веков великими князьями, часть была привезена Софией Па-леолог. Василий тщательно выбирал человека, который мог бы разобрать книги, систематизировать библиотеку, перевести на русский язык произведения иностранных авторов. Для этой цели и был приглашён из Греции высокообразованный монах Максим (1480-1556, родом из Албании, но пострижен в 1507 г. на Афоне), владевший несколькими иностранными языками. Он стал переводчиком «Псалтири» и вошёл в историю русской культуры под именем Максим Грек, не только как литературный переводчик, но и как богослов, талантливый публицист, философ, автор ярких, незабываемых проповедей, статей по фонетике, грамматике, лексикографии. Он исправил ошибки не одной, когда-то много раз переписанной, церковной книги.

Характера Максим Грек был независимого. В вопросе о монастырских вотчинах он был сторонником Нила Сорского — нестяжателя. Максим отличался резкостью обличений и близостью к несправедливо, по его мнению, опальным боярам, выступавшим против великого князя и митрополита Даниила. Они осуждали развод великого князя Василия с Соломонией и новый его брак (не по Уставу!) с Еленой. Это, конечно, не могло нравиться Василию. Кроме того, Максим Грек уже начал раздражать некоторых представителей русского духовенства, в том числе и митрополита Даниила, независимостью мнений, да и безапелляционным исправлением текстов церковных книг. На Соборах 1525, 1531, 1533 гг. его обвиняли в ереси. Максим Грек был отлучён от Церкви, более двенадцати лет находился в заточении — вплоть до самой смерти митрополита Даниила и великого князя Василия III, при которых был осуждён. В 1545 г. он был переведён в Троицкую лавру. Максим Грек, отлучённый от Церкви, позже будет той же Церковью канонизирован.

Не только красотой пленила когда-то Елена Глинская Василия III. Она явно отличалась от застенчивых, скромного поведения русских барышень европейской манерой общения, которую получила в доме своего знаменитого дяди. Но она не была любима народом, как женщина нерусского нрава. Елена родит государю двух сыновей: Ивана (будущего грозного царя) и глухонемого Юрия, который в условиях Средневековья не мог нормально развиваться. Характеризуя его, говорили: «умом прост». Поэтому он никогда не был претендентом на трон.

После смерти Василия III Елена Глинская становится правительницей России (1533-1538), бескомпромиссно защищавшей интересы страны. В 1536 г. она заставила Сигизмунда Польского заключить выгодный для России мир, Швецию обязала не помогать Ливонии и Литве, как потенциальным противникам России.

Елена энергично подавила олигархические стремления родовитых бояр. И этого они ей не простят, не забудут своих обид. Великая княгиня, чтобы обезопасить себя и обеспечить интересы малолетнего сына Ивана, отправила в тюрьму брата Василия III — дмитровского князя Юрия Ивановича, который был всего на один год младше покойного государя и который еще раньше долгие годы, когда был бездетным его брат, надеялся стать правителем России. Теперь осуществлению его мечты мешали трёхлетний племянник и вдова брата — иноземка из Литвы. Елена безжалостно расправилась даже со своим дядей Михаилом Глинским, которого государь, умирая, просил оказать ей помощь. Но Михаил Глинский посмел после смерти Василия III слишком уж активно вмешиваться в её личную жизнь и особенно энергично — в государственные дела. Возможно, исходя из своего богатого опыта политической жизни, Михаил Глинский искренне хотел предостеречь Елену от опасности, указывая на границы дозволенного в её поведении. Но и до власти он был великий охотник, хотя, конечно, не ожидал, что окажется в тюрьме, уверенный в живой памяти и благодарности Елены за несомненные заслуги семьи Глинских в такой успешной жизни своей родственницы. Не понял он, не учёл, что она уже ощутила себя не воспитанницей в доме богатого дяди, а правительницей России. Он не скрывал недовольства и по поводу появления у вдовы государя нового советника — Ивана Фёдоровича Овчины-Телепнёва-Оболенского. М. Л. Глинский окончит свою жизнь в темнице.

В 1538 г. Елена Глинская внезапно умрёт. Иван IV не без оснований будет подозревать бояр в гибели матери. При перезахоронении останков Елены Глинской в середине XX в. в её костях, благодаря биохимическому анализу, обнаружат следы яда.

Ивану IV (1530-1584) было три года, когда умер его отец. Пятилетнее правление его матери, вдовствующей Елены Глинской, прошло в непрерывных смутах, в которых были замешаны её ближайшая родня, родственники покойного государя, знатные бояре. Доходило даже до открытого восстания против правительства. Наказание виновных было настолько решительным и жестоким, что некоторым представителям княжеско-боярской элиты пришлось бежать в Литву. Ивану IV было восемь лет, когда его мать умерла. Ходили слухи, что её отравили. Наступило время самовластия бояр. Позже Иван IV будет рассказывать, как в отроческие годы ему и его младшему брату Юрию недоставало элементарного ухода, необходимого детям. Некому было их приласкать, утешить, даже вовремя накормить. Зато уже тогда он привык к сценам произвола и насилия. Иван видел безобразные ссоры родовитых бояр и князей. Ребёнка не стеснялись, оскорбляя покойную мать, намекая ему, что он не сын Василия III, а его цепкая память сохранила многое из услышанного и увиденного, и его будут мучить сомнения{121}. Может, поэтому стала рано проявляться у него недетская жестокость в наказаниях за проступки некоторых представителей окружавшей его придворной знати. Так, в тринадцать лет, возмущённый дерзостью князя Шуйского, он велел отдать его на расправу псарям{122}.