Таня Гроттер и ботинки кентавра - Дмитрий Емец

– Ага, это из-за кувшина! Сами-то мыможем уйти, а вот кувшин там не вынести. Его мы не покупали и условий непринимали! – сказал Ягуни. Он хотел осторожно поставить кувшин на пол, ноУрг не позволил ему.

– Дай-ка мне! Я сейчас! – проговорилон и принял кувшин у Ягуни из рук.

Убедившись, что его друзья уже на улице, Ургпогладил рукой шероховатый глиняный бок со следами от ракушек.

– Семьсот лет. Если б меня засадили насемьсот лет в горшок из-за дебильного имени, я бы озверел уже через триминуты! – произнес он и, внезапно повернувшись, высоко подбросил кувшин.Кувшин еще был в полете, а Ург уже ласточкой выпрыгнул из лавки. Вслед емуустремился гневный вопль Большого Лажа.

Спустя секунду звук лопнувшего кувшина,яростный вопль и ослепительная белая вспышка недвусмысленно сообщили, что уБольшого Лажа начались проблемы. Лавка содрогнулась. Из ее окон и провалившейсякрыши рванулось что-то белое и тугое. Рванулось, огласилось ревом и опало.Древняя магия выдержала испытание.

– Кажется, до меня дошло! Джинн Пафнутийибн Ашхабад вышел по амнистии. А теперь нам лучше не злоупотреблятьлысеопятским гостеприимством! К нам уже бегут благодарные жители! –заметил Ягуни, кивнув на большую, человек в семьдесят, толпу, котораянакатывалась на них со стороны площади.

Впереди толпы, размахивая тесаком, решительношагал торговец овощами и фруктами. Его красное лицо пылало благороднымнегодованием несправедливо ограбленного жулика.

Поджав под себя ноги, Шурасино сидел наковре-самолете и грустно ковырял пальцем в проеденных молью дырах, разглядываявосточные узоры. Он представления не имел, куда ему лететь и что делать дальше.Порой ему хотелось закрыть глаза и камнем броситься с ковра в океан, которыйлежал внизу, укутанный белыми ватками туч.

Вотон и Пустеллий велели выдать ему самыйстарый, самый никчемный ковер. Летать по прямой он отказывался, предпочитаявсем фигурам извилистую петлю. В полете ковер быстро обледенел, и при каждомсильном боковом порыве ветра Шурасино рисковал перейти в свободноепланирование.

Ошейник удаленной смерти, заклепанный на шее,как у раба, доставлял Шурасино немало тревог. Порой он ощущал легкоепокалывание, напоминавшее, что ошейник не дремлет и напоминает ему онеобходимости проявлять рвение. И Шурасино начинал проявлять его, бестолковокружа над океаном. Внутреннее магическое зрение, которым магистр обладал вполной мере, подсказывало, что духи эфира где-то рядом. Порой они бойкимилиловыми искрами или дрожащими болотными огнями проносились совсем близко,почти перед носом, но Шурасино даже не предпринимал попытки их перехватить.

Он знал, что это бесполезно. Пойматьразбушевавшегося эфирника так же сложно, как заколоть вилкой на лету мечущуюсяпо кухне зеленую муху. Загнать же духов эфира обратно заклинанием Ферстаанфламенки фрондикт можно было только всех разом, духи же, зная это,рассредоточились.

«Раз эфирники здесь и дразнят меня,следовательно, и пикирующая крепость относительно недалеко. Но где они ееспрятали?» – размышлял Шурасино, с тоской озираясь. Он прочесал уже не однусотню километров – и все безрезультатно. Скорее всего эфирники, издеваясь,перегоняли крепость с места на место.

Зная, как у духов обстоит дело с чувством мерыи чувством времени, Шурасино не сомневался, что в эту игру, не изменяя правил,они могут играть и тысячу лет, и две, и десять. Пока камень пикирующей крепостине превратится в песок. Но только еще раньше пробьют часы самого Шурасино.

«Взгляни на браслет!» – вдруг услышал магистрнастойчивый голос. Не поняв толком, кому он принадлежит, магистр закатал рукав.Он увидел широкий железный браслет, кое-как посеребренный и даже местамиоблупленный. Такой вполне может валяться в сундуке бедного портного, сорок летназад купившего его спьяну молодой жене, которая все равно через два месяцаушла к сапожнику.

«Кажется, в последний раз браслет выгляделиначе. Ну и пускай. Кто же требует постоянства от магических предметов?» –подумал Шурасино.

Он хотел уже опустить рукав, но внезапно егозапястье обожгло болью. Юному магистру почудилось, что в кожу ему вонзилисьсотни раскаленных игл. Завопив, он принялся трясти рукой, зная, что снятьбраслет невозможно. Затем торопливо обернул руку краем ковра, пытаясь остудитьраскаленный металл.

Наконец боль отступила. Браслет, прильнувший ккоже, разжался и стал чуть свободнее. Шурасино смог сдвинуть его и прочестьмелкие, четко отпечатавшиеся на его коже буквы, окольцевавшие всю руку.

«ЛЕТИ НА ЗАКАТ. К ИСХОДУ ТРЕТЬЕГО ЧАСА ТЫОБНАРУЖИШЬ ПИКИРУЮЩУЮ КРЕПОСТЬ. ЭФИРНИКИ ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕ ПОМЕШАЮТ. НА ПИКИРУЮЩЕЙКРЕПОСТИ ТЫ НАПРАВИШЬСЯ НА ЗАПАД. НА МЕЛКОВОДЬЕ ТЫ УВИДИШЬ ВОДНОГО ДРАКОНА ИМАЛЬЧИШКУ – АТАКУЙ ИХ. ПОТОМ ПРОДОЛЖАЙ ПОЛЕТ И ПОДБЕРИ ДЕВУШКУ. ОНА БУДЕТ ЖДАТЬТЕБЯ НА ВЕРШИНЕ ХОЛМА У СЛОМАННОЙ СОСНЫ. ТЫ ДОСТАВИШЬ ЕЕ К АРАПСУ И ВЫСАДИШЬ НАДОРОГЕ, КОТОРАЯ ВЕДЕТ ОТ ДИКИХ ЗЕМЕЛЬ».

Шурасино был не настолько глуп, чтобысомневаться, что все прочитанное на руке, правда. Он знал, что найдет крепостьименно там, где подсказал ему браслет, да только облегчения или радостипочему-то не было.

– А ошейник удаленной смерти? Если янайду крепость и сразу не верну ее в Борей, он убьет меня! – робкопроизнес Шурасино.

«НЕ БЕСПОКОЙСЯ О НЕМ!» – обожгло его болью.

Браслет провернулся на руке у Шурасино, и нанем поочередно вспыхнули три руны. Шурасино ощутил сильный рывок. Дыхание унего перехватило, шею оцарапало. Он увидел, как за обледенелым срезом ковра,навсегда исчезая, мелькнул сломанный ошейник. Ошейник кувыркался в полете,сжимался и выпускал бесполезные уже отравленные шипы, которые должны былипронзить юному магистру горло, если бы ошейник остался у него на шее.

Пораженный Шурасино схватился за горло,растирая его. Он точно знал, что снять ошейник невозможно – ни с помощью магии,ни пилой, ни зубилом. Ошейник заключал абсолютную воздушную магию, которую неодолел бы ни один даже самый сильный маг их стихии. Но тот, кто послал емубраслет, сделал это. Он сломал ошейник, как детскую игрушку. Шурасино ощутил,что его бьет озноб. Он даже не обрадовался освобождению. До этого момента унего было два господина – градоначальники Борея, управлявшие им с помощьюошейника, и таинственный хозяин браслета. Теперь же повелитель остался один.

– А если я не сделаю того, что тытребуешь? – тихо спросил Шурасино.

Боль была такой сильной, такой пронизывающей,что он едва не скатился с ковра и вцепился в его кисти. Внутри у него словнопрошлись раскаленным огнем.

«В СЛОВЕ «СМЕРТЬ» ШЕСТЬ БУКВ. СЕДЬМАЯ БУКВАСАМА СМЕРТЬ!» – услышал он.