Змеевы дочки - Татьяна Корсакова

Иннокентий и Лизавета все поняли правильно, засобирались из кабинета, но Демьян их остановил.

– Давайте выйдем на улицу, Илья Лаврентьевич. Очень хочется курить…

На улице, на пронизывающем ветру прикурить получилось не сразу. Палий не торопил, не дергал – молча стоял рядом, кутался в свое пальто.

– Слушаю вас, – сказал Демьян, глубоко затягиваясь папиросой. – Это насчет Лизаветы?

– Отчего же Лизаветы? – удивление Палия было вполне искренним. – Конечно, факт ее феноменальной живучести не может оставить меня равнодушным, но я хотел бы поговорить с вами о другом. О женщине, которая погибла на острове.

– Что-то не так?

– Все не так. Я детально осмотрел, даже сопоставил размеры ран с размерами волчьих когтей и клыков. Не смотрите на меня так, товарищ милиционер. Эта женщина – тоже в некотором смысле феноменальна, как Лизавета. Только в одном случае мы имеем дело с феноменом жизни, а в другом – феноменом смерти. Ни один волк, даже самый крупный, не сумел бы оставить таких следов.

– А кто же тогда? – Ветер холодил голую шею, Демьян поднял ворот шинели.

– Вы не поверите, я пустился в настоящую авантюру и раздобыл у одного из охотников медвежий коготь и челюсть.

– Медведя в доме точно не было. – Демьян мотнул головой.

– Я же говорю – авантюра! – отмахнулся от его сомнений Палий. – Впрочем, теперь я достоверно могу утверждать, что несчастную убил не медведь.

– Кто же в таком случае ее убил?

– Не знаю, товарищ милиционер. Но эта странная смерть напомнила мне о других не менее странных смертях, которые наблюдал в начале века мой отец. Тогда в окрестностях Стражевого озера тоже нередко находили тела. Были они растерзаны, иногда освежеваны…

– Только прошу вас, не начинайте снова про оборотня, – взмолился Демьян. Довольно с него на сегодня чертовщины.

– Не про оборотня. – Палий мотнул головой. – Вы ведь не местный, товарищ милиционер, вы многого про наши места не знаете. А тут, бывало, всякое творилось. Я сейчас вам расскажу одну местную легенду. Пока вы курите.

Да что ж ты с ним станешь делать?! Ведь не отстанет, пока не расскажет! Демьян молча кивнул.

– Хватает тут всякого… аномального. – Палий прищелкнул пальцами. – Вы ведь не станете отрицать тот факт, что наша Лизавета в некотором смысле – медицинское чудо?

Демьян отрицать не стал. Чудо и есть.

– Вот. – Палий кивнул. – Только это чудо доброе, а бывают чудеса страшные. Об одном из них мне рассказывал покойный батюшка. Однажды он пытался спасти найденного на берегу озера мужика. Мужика этого отец считал дрянным человеком, но врачу не дано право выбирать себе пациентов. Его, этого мужика, привезли в больницу окровавленного, с множеством страшных ран, но еще живого. Помочь ему уже ничем было нельзя, только облегчить мучения, потому что муки он, по словам отца, испытывал адские, не помог даже укол морфия. Так вот перед смертью тот ненадолго пришел в себя, отец как раз успел спросить, кто же его так. Тоже думал, что какой-то зверь. Оказалось, не зверь… – Палий многозначительно замолчал.

– А кто же тогда? – спросил Демьян, понизив голос.

– Мужик называл ее албасты. Албасты – это, знаете ли, такой фольклорный персонаж. У разных народов она выглядит по-разному, но тому несчастному она явилась в образе ужасной старухи, с седыми косами и огромными когтями. Этими самыми когтями она его и того…

– Чего – того? – спросил Демьян, гася папиросу.

– Исполосовала. Вот точно так, как нашу жертву.

– Илья Лаврентьевич, вы же разумный человек… – Демьян говорил то, что должен был сказать на его месте всякий страж порядка, но думалось в этот момент о другом. Думалось о старухе, стоящей между волками и Марком, о седых косах, со свистом рассекающих воздух, о когтях…

– Все, забудьте, товарищ милиционер! – обиженно оборвал его Палий. – Просто забудьте, считайте это моими чудачествами! А заключение по вскрытию я передам вам завтра же. Отражу все как есть, безо всякой там чертовщины!

– Илья Лаврентьевич, да погодите вы! – Демьян и сам не знал, чего ему хочется больше: возразить доктору или согласиться. – Не нужно обижаться! Мы живем в мире, вполне материальном… – Те косы были точно живые, едва ли не живее их хозяйки… – Легенды – это очень интересно, но как я подошью легенду к делу?

– Никак. Вы совершенно правы, товарищ милиционер. – Доктор нервно сдернул с переносицы очки. – Точно так же, как не подошьешь к делу аномальную активность волков и чудесное исцеление нашей с вами общей знакомой! Позвольте откланяться! У меня, с вашего позволения, еще очень много дел!

Обиделся. А Демьян потерял возможность узнать побольше об этой… албасты. Просто так, для общего развития, для ознакомления с местным фольклором. Впрочем, отчего же потерял? Надо лишь дождаться Иннокентия.

Иннокентий вышел на крыльцо почти тут же, словно мысли его прочел. Или просто дожидался, пока в кабинет вернется доктор, чтобы не оставлять Лизавету одну.

– По домам, Демьян Петрович? – спросил, надвигая на самые глаза шапку-ушанку.

– Можно и по домам, но у меня к тебе, Иннокентий Иванович, будет одна просьба.

– Какая просьба?! – Кешины глаза загорелись, и кистень свой он огладил с нежностью. Снова рвался в бой, дуралей?

– Культурного плана. Меня тут Илья Лаврентьевич упрекнул в незнании местного фольклора. Мол, фольклор весьма богатый, а я ни сном ни духом. Вот хотел бы восполнить этот пробел. В твоей библиотеке, случайно, не найдется книг на эту тему? Может быть, дневников, мемуаров?

– С этническим уклоном? – Иннокентий сунул кистень за пояс. – Надо порыться в архивах. Там много всякого, что еще только предстоит каталогизировать и прочесть. Если хотите, я посмотрю.

– Хочу, – сказал Демьян, пряча руки в карманы шинели. – Может, там и про волков что-нибудь найдешь.

– Про чернокаменских оборотней? – обрадовался Иннокентий.

– И ты туда же! Не было и нет в Чернокаменске никаких оборотней.

– Да я понимаю, Демьян Петрович! Я ведь образованный человек. Но с этнографической точки зрения это все весьма любопытно! Я поищу. Сегодня же ночью займусь. Как найду что-нибудь, так сразу доложу.

Демьян лишь вздохнул. Вот и еще один добровольный помощник нашелся. Только бы не втянуть его во что-нибудь опасное…

* * *

Впервые за все те дни, что Галка провела на Стражевом камне, ей было спокойно. С дядькой Кузьмой можно не бояться ни Аделаиды с Мефодием, ни албасты, ни волков. Наверное, не зря дед с бабушкой доверили Галкину жизнь именно ему. Наверное, знали, что делали.

…Тот вечер навсегда врезался в память болью, обидой и страхом. В их дом пришли люди в штатском, но с военной выправкой. Они предложили деду проследовать с ними. Предложили вежливо, но таким тоном, что сразу стало ясно, что отказываться нельзя.