Красный Дракон - Томас Харрис

Воскресенье и понедельник промелькнули на удивление быстро. Хотя минуты тянулись томительно долго, часы летели — не успеешь оглянуться.

* * *

В понедельник после обеда Сперджин, старший инструктор сил быстрого реагирования в Куантико, объезжал на машине район, в котором располагалось убежище Грэхема. Грэхем сидел рядом с ним, Крофорд на заднем сиденье.

в четверть восьмого улицы уже безлюдны. Все расходятся по домам обедать, — сказал Сперджин.

Поджарый, мускулистый, в бейсбольной кепке, которую он всегда сдвигал на затылок, Сперджин напоминал игрока в бейсбол.

— Завтра вечером, когда будешь на переезде, подай нам сигнал, — добавил он, обращаясь к Грэхему, — подгадай, чтобы это произошло между половиной девятого и без двадцати девять.

Сперджин свернул на стоянку.

— Здесь не идеально, но могло быть и хуже. Завтра вечером поставишь машину сюда. После этого мы всякий раз будем менять место стоянки, но оно обязательно останется на этой стороне. Отсюда до входа семьдесят пять ярдов. Давай-ка пройдемся.

Низкорослый, кривоногий Сперджин шел впереди, Грэхем и Крофорд следовали за ним.

Он вычисляет, откуда может выскочить убийца, подумал Грэхем.

— Скорее всего, это случится по дороге к дому, если вообще случится, — сказал Сперджин. — Видишь, машина поставлена прямо напротив входа, и тебе придется идти по середине стоянки. Это довольно далеко от машин, которые стоят тут круглосуточно. Чтобы подобраться к тебе поближе. Зубастому парии придется выйти на открытое пространство. У тебя как со слухом?

— Нормально, — кивнул Грэхем. — Я здесь услышу каждый шорох.

Сперджин испытующе посмотрел на Грэхема, но не заметил в выражении его лица ничего особенного.

— Мы заменим лампы на фонарях на более тусклые, чтобы было труднее стрелять, — сказал Сперджин, остановившись в центре стоянки.

— Но твоим людям тоже придется туго, — заметил Крофорд.

— У двоих ребят стартроновские ночные прицелы, — успокоил его Сперджин. — У меня есть особый спрей. Пожалуйста, побрызгай им одежду, Уилл. Кстати, даже в жару будь любезен носить бронежилет. Ладно?

— Ладно.

— Из чего он сделан?

— Из кевлара. Как он называется, Джек?

«Второй шанс», да?

— «Второй шанс», — кивнул Крофорд.

— Скорее всего, преступник подойдет к тебе сзади или пройдет мимо, а потом обернется и выстрелит, — рассуждал Сперджин. — Он уже семь раз стрелял своим жертвам в голову. И теперь поступит точно так же, если ты зевнешь. Не зевай, Уилл! Я сейчас покажу тебе кое-что в вестибюле, а потом поедем на стрельбище. У тебя есть время?

— У него есть время, — ответил за Грэхема Крофорд.

На стрельбище Сперджин чувствовал себя, как верховный жрец в храме. Он заставил Грэхема заткнуть уши и надеть наушники, а затем расставил мишени в разных направлениях от стрелка. Сперджин с облегчением вздохнул, увидев, что у Грэхема не стандартный револьвер тридцать восьмого калибра, а другой — особый. Однако ему не нравилось, что при стрельбе видны вспышки. Тренировка продолжалась около двух часов. Когда Грэхем отстрелялся, Сперджин проверил замок и барабан его револьвера сорок четвертого калибра.

Грэхем принял душ и переоделся, чтобы от него не воняло порохом. И поехал провести последний вечер с Молли и Уилли.

После обеда повез жену и пасынка в магазин, где они долго и тщательно выбирали дыни. Грэхем заставил их купить побольше фруктов и овощей. Возле кассы на прилавке лежал предыдущий выпуск «Сплетника», и Грэхем молил Бога, чтобы Молли не пошла утром за продуктами и не увидела свежую газету. Ему не хотелось посвящать ее в то, что затевается.

Когда она спросила, что приготовить ему на обед на следующей неделе — а он сказал Молли, что должен вернуться в Бирмингем, — ему стало так противно, словно он измазался в какой-то липкой гадости. Он впервые в жизни лгал Молли.

Грэхем смотрел на Молли, шедшую вдоль прилавков, эту миловидную женщину, судьба которой оказалась тесно связана с бейсболом. Молли панически боялась опухолей и требовала, чтобы Грэхем и Уилли каждые четыре месяца ходили на прием к врачу. Еще она боялась темноты, правда, не очень. А главное, Молли на своем горьком опыте убедилась в том, как все быстротечно. О, она знала цену времени. И дорожила каждой минутой. Молли и его научила наслаждаться мгновением.

Канон Пахельбеля звучал в залитой солнечным светом комнате, где они впервые принадлежали друг другу. Они дрожали от счастья. Но даже тоща у Грэхема сердце сжималось от страха, который нависал над ним зловещей тенью скалы: им так хорошо вдвоем, что это не может продлиться долго!

Переходя от прилавка к прилавку, Молли перекладывала сумку с одного плеча на другое, словно лежавший внутри револьвер весил не девятнадцать унций, а гораздо больше.

Грэхем, наверное, расстроился бы, увидев себя со стороны: наклонился над дынями и злобно бормочет:

— Посадить этого мерзавца в резиновый мешок — и дело с концом! В резиновый мешок — и дело с концом!

Каждый из них нес свою ношу: кто сумки с фруктами, кто оружие, а кто и бремя лжи. Маленький отряд из трех озабоченных чем-то своим человек.

Молли чуяла неладное. Погасив свет, они с Грэхемом не стали, как обычно, разговаривать в темноте.

Молли снились тяжелые шаги сумасшедшего. Он входил в дом и шел по комнатам, обстановка которых менялась прямо на глазах.

В международном аэропорту Сент-Луиса «Лэмберт» есть газетный киоск, где продаются почти все газеты, выходящие, в Соединенных Штатах. Газеты, издающиеся в Нью-Йорке, Вашингтоне, Чикаго и Лос-Анджелесе, отправляют туда самолетом и продают уже в день публикации.

Как и большинство подобных киосков, он принадлежит газетному концерну, поэтому наряду с уважаемыми изданиями здесь продается и всякая макулатура.

В десять часов вечера, в понедельник, в киоск доставили чикагскую «Трибьюн», а рядом, прямо на пол, выгрузили кипу «Сплетника». В середине кипы газеты были еще теплыми.

Продавец уселся возле полок на корточки и принялся рассовывать «Трибьюн». Работы у него было невпроворот. Работавшие днем напарники никогда не наводили на полках порядок.

Неожиданно в поле зрения продавца попали черные сапоги на молнии. Может, кто-то зашел полистать журналы? Но нет, носки сапог прямо у него под носом. Кому-то от него что-то нужно, черт побери! Продавец хотел было закончить с раскладкой газет, но от столь назойливого внимания у него мурашки забегали по спине.

Он работал временно, а поэтому считал, что не обязан; быть вежливым с покупателями.