Остров для белых - Михаил Веллер

Вот — все хорошо. Все — хорошо! Безопасность, еда и питье, одежды и любое барахло, медицина, образование, свобода, права личности, изобилие. Калека? Возьмем на содержание, будем лечить. Дети-дебилы? Поместим в интернаты, лечить, учить, кормить, содержать. Преступники? Никого не бить, не казнить, сажать в тюрьмы как комфортабельные отели, кормить хорошо, работать не заставлять. Так. Все устроили. Вертим головами, перебираем мысли: что еще делать?..

Нечего делать. Хочешь — работай, хочешь — учись, хочешь — бездельничай. Секс, разврат? Любой, сколько влезет, пожалуйста. Спорт, путешествия? Вперед. Наркотики? Якобы преследуют, но на самом деле свободно — только это для простонародья, низкого сословия.

А комплекс вины? А жажда действий, свойственная смертным — пусть меньшинству, но элите, лидерам?

Комплекс вины, жажда действий, потребность в переустройстве мира — внакладку на комфорт завершённого и совершенного общества — дают в сложении страшный эффект. Кумулятивный эффект, можно сказать. Тот самый, который мы с тобой наблюдаем. Вернее, я наблюдаю; а ты переживаешь, — поправился он. — Поучительнейшее зрелище, доложу я вам.

Ты меня понял?

— Кажется, начинаю, — проговорил Джаред.

— Только не крестись, если кажется, — быстро предупредил Черт. — Завершаю, друг мой сердечный:

Комплекс вины, он же в данном случае психологический мотив переустройства мира человеком — толкает на что? Искать, что можно улучшить, когда все хорошо!

А конкретно — получается сначала исправление Природы, исправление Мира, каким его создал Повелитель! — злорадно засмеялся Черт. — Они решают надругаться над своим Богом и его творением. Они вообразили себя умнее и милосерднее. Они вообразили себя могущественнее и праведнее Природы и своего Бога!

Ты женщина? Должна быть сильной, храброй и умной, как мужчина! Ты глуп? Имеешь право занять должность и получать зарплату не ниже умного. Ты ебешь мужчину в жопу? Это ничем не хуже юноши и девственницы под венцом. Дикари срут под своей хижиной и режут друг друга? Позови их в свой город, посели, корми и не смей отвечать, если они тебя бьют.

Негры в массе своей глупее и ленивее белых и желтых? Ставь им те же отметки и выдавай те же дипломы, бери на те же посты и плати те же зарплаты, что умным и работящим. Они херово работают? Это ты виноват — зачем сто лет назад угнетал!

Мусульмане воюют друг с другом в своих нищих странах? Позови их к себе и дай все. Корми их четырех жен и двадцать детей — это их культура.

Получается прекрасно! — возликовал Черт. — Они все — мои клиенты, мой счет в Аду разбух от бонусов!

Терзаемые комплексом вины — решили, что их культура это: посадить всех себе на шею, кормить, ублажать, разрешать себя оскорблять и пиздить — и при этом еще каяться, что они белые, что они создали эту культуру, что пустили всех выблядков в свой дом!

А черножопые дикари решили, что их культура — это иметь все, что сделали белые дураки, и их же оскорблять, что они смеют быть умнее, смеют знать, что всю эту цивилизацию создали они!

От стыда, то есть комплекса вины перед господином и моралью своего сословия, самурай делал сэппуку. Офицер пускал себе пулю в висок — его комплекс вины назывался замаранной честью, с этим нельзя жить. От комплекса вины предатель, выдавший под пытками друзей, мог потом повеситься. От комплекса вины убийца раньше или позже, хоть перед смертью, мог иногда признаться и снять вину с того, кого казнили по ошибке.

Но когда все хорошо — это тоже нехорошо! люди это всегда знали. Когда все хорошо — это страшно: что-то должно случиться. И оно всегда случается!

А если не случается? Если не случается само — люди помогают трагедии совершиться. Комплекс вины не позволяет людям слишком долго жить слишком хорошо. Надо что-то исправить. Причем!

Причем! Надо так что-то изменить, чтоб стало хуже, плохо, ужасно!

Вот так цивилизация кончает самоубийством.

Один парень в Европе лет двести назад понял, что есть объективные законы Истории. То есть так он называл Правила Бога.

А эти «объективные законы» проявляются не сами же по себе, а через людей: люди действуют. А чтоб люди действовали, они должны этого хотеть. А чтоб хотели — должны думать, что так будет хорошо и правильно.

И вот они пилят сук, на котором сидят, копают яму, в которой себя похоронят, и произносят умные речи о том, что все будет отлично: справедливо и правильно — и наступит счастье.

Что бы люди не уничтожали — они всегда уверены, что борются за счастье. Оцени мой афоризм, смертный червь!

— Уже оценил, — кивнул Джаред Симпсон. — Можно я себе еще налью?

— Вот так комплекс вины — это точка в конце длинной истории цивилизации. Ее зарождения, подъема, пика, спада — и неизменного крушения в конце.

Комплекс вины — это встроенный самоуничтожитель. Человек, доведя свою цивилизацию до мыслимого совершенства — обязан ее уничтожить. Другой парень в другой стране, тоже в Европе… темные вы люди, америкашки… назвал это эволюцией. А чтоб продолжалась эволюция, то есть развитие материи бренной вашей шло от простого ко все более сложному — все системы, в том числе социальные системы, должны гибнуть, чтобы уступить место новым. Место на Земле ограничено, да и количество материи тоже.

Оказалось, что Черт восседает в кресле с высокой резной спинкой и явно дубовыми подлокотниками, на груди его белеет твердая крахмальная манишка, венчаемая вкруг воротничка черной бабочкой, а нос облагораживают очки в изящной золотой оправе. То есть вид он имел архаично-профессорский, как в кино про Кембридж в XIX веке.

— Вы где-нибудь учились? — неожиданно и крайне глупо спросил Джаред на «вы».

— Я прослушал первые три лекции Конта по позитивной философии в его квартире в Париже, вместе с Гумбольдтом и Пуансо, — скромно ответил Черт. — Жаль, что после третьей лекции он сошел с ума.

Варианты построения всеобщего счастья столь же прекрасны, сколь вечны. Называют ли мир всеобщего счастья раем, коммунизмом, утопией или как еще — суть не меняется. И состоит она в том, что счастье — это всеобщее равенство при условии удовлетворения потребностей каждого. Каждому по потребностям — это великий социальный и философско-экономический тезис.

Тезис об удовлетворении потребностей возник из непонимания двух вещей:

1. Что такое потребность. Какова ее сущность? И какова ее функция?

2. Потребность всегда является опережающей реальность, почему не может быть удовлетворена в принципе.

Говорить мы будем простыми словами. Сложные истины и без того трудны для понимания, чтобы не усложнять их еще более словами, само чтение которых утомляет и отвлекает внимание. Процесс раскодирования текста не должен быть сложен сам по себе. (Очень часто сложность текста воспринимают как сложность заключенных в нем мыслей, путая форму и содержание, как ни банален этот трюизм.)