Прелестная северянка - Элизабет Тернер

– Ты когда-нибудь думала о том, почему я решил жить в пустыне?

Тесс молча покачала головой.

– Когда ты читала свои романы у пылающего камина, я стоял, обмотав тряпьем распухшие и обмороженные ноги, по колено в снегу на утренней перекличке. И тогда я поклялся, если буду жив, уехать туда, где не бывает холодно.

Он резко стряхнул пепел сигары.

– Ты заметила, что я всегда съедаю все, что лежит на тарелке, никогда не оставляю ни крошки? – Не дожидаясь ее ответа, Зак продолжал: – Мы подбирали из грязи огрызки яблок и наслаждались ими, как лакомствами. У бездомных собак и кошек, если они попадали в лагерь, не было ни малейшего шанса остаться в живых. Чтобы не умереть с голоду, мы переключились на крыс. Вареная крыса считалась у нас лакомством.

– Хватит! – взмолилась Тесс, зажимая уши руками. – Пожалуйста, прекрати!

– Ни славы, ни почета, ни геройской смерти. Только два нескончаемых, ужасных года в глубинах ада. – Зак отшвырнул сигару, которая прочертила светящийся полукруг в воздухе и упала на землю. – И все потому, что ты нарушила обещание.

– Но я никогда... – невнятно пробормотала она. – Я не стала бы...

– Не нужно больше лгать, Тесс. Я уже сыт этим по горло! – воскликнул Зак.

Острый холодный взгляд его зеленых глаз больно ранил ее.

– Я понимаю, что мы вынуждены жить вместе, по крайней мере некоторое время, но я не потерплю никакой лжи.

Тесс была так поражена рассказом Зака об Элмайре, что едва слышала его последние слова. Она думала о том, что пришлось пережить Заку. Господи, как же он страдал в последние годы войны! Без еды, одежды, крыши над головой, под постоянной угрозой смертельной болезни. Наконец-то она узнала, почему он так изменился. Чтобы выжить, ему пришлось заплатить высокую цену. Неудивительно, что он полон горечи и жажды мести. Неудивительно, что он не хотел говорить о прошлом. Глаза Тесс наполнились слезами при мысли о том, сколько ему пришлось выстрадать.

– Мне так жаль, Зак, так жаль.

– Немного поздновато для сожалений, ты не находишь, Тесс? Я доверил тебе свою жизнь, а ты безжалостно предала меня.

– Клянусь, я никому ничего не говорила!

– Ты что, не поняла меня? Я же сказал, что больше не хочу слышать никакой лжи.

Видя, что Зак собрался идти в дом, Тесс крепко схватила его за рукав.

– Зак, ты должен верить мне! Я ни одной душе ничего не сказала.

Он выдернул руку.

– Если не ты, то кто же?

Ответа она не знала.

Оцепенев, Тесс смотрела, как Зак исчезает в темном доме. Ее душили слезы. Ей хотелось громко заплакать, но она не могла этого сделать. Ее горе было слишком велико.

«Если не ты, то кто же?»

Тесс потерла гудевшие виски. Всю ночь и на следующий день в голове ее, как барабанная дробь, стучал вопрос Зака. И она не могла найти на него ответа.

Чтобы чем-то занять себя, Тесс взяла первую попавшуюся вещь из стопки белья, которое собиралась чинить. Это оказалась рубашка Зака. В ней Зак был прошлой ночью. На рубашке не было трех пуговиц, которые оторвались, когда Тесс срывала с него рубашку в страстном желании как можно быстрее коснуться его тела. Неужели только прошлой ночью они так страстно любили друг друга? Неужели прошлой ночью она призналась ему в любви?

А в ответ на ее признание он рассказал ей об Элмайре.

Закрыв глаза, Тесс зарылась лицом в рубашку, глубоко вдыхая ее запах. Крепкий, пьянящий аромат окутал ее. Он оживил воспоминания о пылких объятиях, о вкусе его гладкой кожи. О страсти и желании, за которыми последовали обвинения, когда Зак безжалостно отверг ее чувства.

Тесс опустила рубашку на колени и открыла глаза. Теперь, когда шок прошел, она чувствовала только боль. Невероятную боль. Она узнала, что сердца действительно могут разбиваться.

Как Зак мог поверить в ее предательство?

Но если не она выдала место, где он прятался, то кто же мог это сделать? Мысли Тесс снова вернулись к этому вопросу. Забыв о починке белья, она прислонилась головой к нагретой солнцем стене. Дымка вскочила на скамью рядом с ней, а потом забралась к ней на колени. Тесс принялась рассеянно почесывать ее за ухом. Она пыталась вспомнить все подробности событий десятилетней давности.

Тесс отчетливо помнила, как тогда, десять лет назад, Зак вечером проводил ее почти до дома, потом нежно поцеловал на прощание. Женщина всегда помнит свой первый поцелуй. Тесс никогда его не забудет. Нежный, сладостный, быстрый – он был именно такой, о каком она мечтала. Как в волшебных сказках. Зак был прекрасным принцем, а она – Золушкой или Спящей красавицей. На следующий день она с нетерпением ждала встречи с Заком, но мать завалила ее работой по дому.

– Смотри, не уходи от Джонсонов, пока не получишь ответа.

Мэри Монтгомери всегда требовала неукоснительного выполнения своих распоряжений. Тесс почти час просидела на кухне у Джонсонов, ожидая ответа на записку 188 матери, которую она принесла.

После ужина она закончила свои домашние дела и одетая легла на постель, ожидая, пока заснет мать. Но сама крепко уснула. На следующее утро она в панике побежала к сараю, но опоздала. Зака с Джедом уже не было. Они ушли, не оставив даже записки. Не попрощавшись.

Все эти годы Тесс надеялась, что Зак с Джедом вернутся. В редких письмах, которые она стала получать от Джеда после войны, такая возможность не исключалась. Когда они начали переписываться, Тесс спрашивала его о Заке, но Джед избегал всяких упоминаний о своем друге. Потом Тесс перестала и спрашивать.

Прошлой ночью она с удивлением услышала, что Зак был заключенным в лагере. Но еще больше Тесс поразило то, что именно ее он считает виновницей своего ареста. Десять долгих лет он копил свою ненависть к ней.

Тесс до сих пор помнила его слова, произнесенные в ту далекую ночь:

– Будь осторожна, дорогая. Не позволяй никому разбить твое сердце.

«Какая ирония судьбы, – размышляла Тесс, – что именно Зак виноват в том, от чего предостерегал когда-то меня».

Бессонная ночь и теплый майский день сделали свое дело. Глаза Тесс закрылись, и она наконец погрузилась в сон.

– Тесс? – окликнул Зак и остановился.

Черт побери! Спящая в тени с пушистым серым котенком на коленях, Тесс была чудо как хороша. Забыв, о чем хотел ее спросить, Зак восхищенно глядел на уснувшую девушку. Каштановые пряди выбились из тяжелого узла на макушке и красивыми локонами лежали на лбу, на висках и на затылке. Ему стоило большого труда сдержаться и не поцеловать эти тонкие завитки. Ее яркие серые глаза были закрыты. Бледно-сиреневые тени под глазами свидетельствовали о бессонной ночи и придавали ее облику трогательную хрупкость. Одна рука лежала на спине котенка, а другая, вверх ладонью, – на спинке деревянной скамьи. Лучи солнца, проникающие сквозь крышу веранды, блестели на простеньком золотом колечке, которое он преподнес ей накануне.