Осколки - Александра Эльданова

привиделась Сережина спина, по которой мне жутко хотелось провести пальцем, вдоль позвонков, чтоб он сонно завозился и… Дальше я думать боялась. Нельзя дальше думать.

Нельзя-то нельзя, но… Что-то изменилось. Кокон, в котором я привыкла жить и который и так покрылся сеткой трещин, разваливался. Интересно, кем я из него выберусь? Окукливалась я кровавым месивом из боли, страхов, ужаса, нежелания что-то чувствовать, а сейчас… Собственная жажда любви меня озадачивает. И еще больше озадачивает готовность Топольского эту любовь мне дать.

С горем пополам, но дела я закончила. Набрала смс Сергею, сдала книги и, спустившись по широкой лестнице вниз, вышла на крыльцо родного института.

— Привет, — улыбнулся мне Топольский.

— Привет! Ты реактивный?

— Тут десять минут до моей квартиры, вот и все. Устала?

— Устала и голодная — у столовой сегодня санитарный день, — пожаловалась я.

— Какую кухню ты предпочитаешь вечером среды? — спросил он, открывая передо мной дверь машины.

— Увы, мне светит только доставка в Луговое. Из администрации звонили, к шести придут газовики с проверкой.

— Жаль. Послать ты их не можешь?

— Не могу, у нас проблемы в поселке с газопроводом — давления не хватает в трубах, поэтому в кладовке резервуар накопительный. Вот его для спокойствия и проверяют дважды в год.

— Я с тобой съезжу, мало ли.

— Поехали, — я мысленно выдохнула — одной было как-то не по себе.

— Но потом мы нормально поужинаем. Не на три часа ведь эта проверка?

— Обычно в полчаса укладываются.

Наверное, сегодня слишком удачный день, но до Лугового мы добрались без пробок.

— Да не разувайся, пол все равно после вчерашнего, — сказала я, когда Сергей замешкался в прихожей.

— Репей где-то поймал, — Топольский выпутывал из кроссовочных шнурков колючку, — у тебя телефон звонит?

— Мой в машине, — теперь я тоже услышала настойчивую вибрацию.

— Мой тоже, — Сергей выпрямился и прислушался, — там что? — кивнул он в конец коридора.

— Кладовка. Там газовое оборудование.

— Звук оттуда.

Я шагнула к лестнице, ругаясь про себя, что оружие надо хранить на первом этаже.

— Стой, — придержал меня за локоть Топольский, — если там кто-то есть?

— А если там кто-то есть? — кивнула я на кладовку, — и если у него оружие?

Сергей огляделся и поднял с пола увесистую бронзовую лягушку. Этот ужас мне притащил Леха на какой-то праздник — такие подарочки вообще в его стиле. Лягушка была стопором для входной двери и повергала в шок своей внушительностью.

С этой лягушкой наперевес Сергей и распахнул дверь в кладовку.

* * *

Сергей.

Не надо быть специалистом, чтоб понять, что коробка с торчащими проводами и прикрученным синей изолентой кнопочным телефоном тут лишняя. Разглядывать, как она закреплена на газовой трубе, тоже не стоило.

— Это что? — я не услышал, как Саша подошла.

— Ничего хорошего. Давай в машину, быстро.

Надо отдать ей должное — повторять не пришлось.

— Может, объяснишь мне что-то? — спросила Саша уже в машине.

— Михаилу звони, у тебя дома что-то очень похожее на самопальное взрывное устройство.

Девушка нервно сглотнула и набрала номер. Пока она говорила, я лихорадочно соображал, что делать дальше. Не придумывалось ничего хорошего.

— Меня хотели убить, — прошептала Саша, уже закончив разговор и опуская руку с телефоном.

От этого шепота мне становится жутко. Лучше бы она плакала или кричала.

— Саш…

— Убить, понимаешь? — она меня не слышит, продолжая таким же ровным бесцветным тоном, — Сейчас из нас был бы фарш. Или пыль — взрыв ведь должен был быть…

— Все обошлось, моя хорошая.

Саша судорожно вздохнула, еще сильнее сжав кулаки.

— Если был звонок, то следили. А если бы я приехала одна? — голос сорвался. Еще чуть-чуть и ее накроет, и я уже ничего не сделаю.

С трудом разжал ее пальцы, взяв за руку.

— На меня смотри. А теперь давай — вдох, выдох. Глубоко. Давай — вдо-о-ох. Я с тобой, я тут. Дыши.

Саша всхлипнула, сжала мою ладонь, замерла на несколько секунд, потом медленно выдохнула и посмотрела на меня уже осмыслено. Железный характер, да.

— Спасибо, — Саша устало потерла переносицу.

— Легче?

— Могу дышать и думать.

— Если сейчас никто ничего внятного не скажет, я тебя увезу, — пообещал я, — Завтра же. Не потащится же этот психопат за тобой?

— Куда?

— Куда билеты будут. Мне это тоже надоело, пусть разбираются без тебя. Давно надо было так сделать.

— А диплом?

— Придумаем что-то. Живая ты важнее диплома.

— Мне страшно, Сереж… мне очень страшно.

Характер характером, но она живая и ей действительно очень страшно. Если уж мне было страшно до одури, когда… А, не важно.

Злит собственная беспомощность, невозможность ее спрятать от всего этого. Злит, что не находятся нужные слова.

— Санечка, — я пытаюсь отвлечь ее, как могу, — все обошлось. Сейчас нам скажут что-то конкретное, а потом мы с тобой улетим. Ты была в Черногории?

— Нет.

— Тебе понравится — Адриатика, домики, как с открытки, мостовые, такое все сказочное. И ничего опасного. Согласна? — я глажу ее по волосам, стараясь не делать резких движений. Переднее сидение не самое удобное место для объятий, но если я сейчас пошевелюсь, то все разрушится.

— Да.

Односложные ответы очень плохо, я успел это понять.

— Хорошая моя…

— Не надо, а то я разревусь.

— Ну и хорошо, отпустит.

— Нет. Сейчас полиция, протоколы, показания — мне надо быть вменяемой.