50 оттенков ксерокса - Елена Кармальская

Э.Л.Джеймс – с благодарностью.

— Где ты была?

Я подпрыгиваю от неожиданности.

Джек стоит за моей спиной, скрестив на груди руки.

—  В копировальной, ксерила, — лгу я.

Э.Л.Джеймс «На 50 оттенков темнее»

Эдик

Я с отвращением смотрю на свое отражение в зеркале.

Ну почему у меня такие волосы — они торчат во все стороны!

И почему Кэтрин Кавана угораздило заболеть, а я мучайся!..

Э.Л. Джеймс "50 оттенков серого"

Кейт, как всегда, выглядит потрясающе. А я…

Вообще-то я предпочитаю кеды и футболки,

но сегодня на мне мои самые лучшие джинсы.

Э.Л. Джеймс "50 оттенков серого"

Я с отвращением и ужасом смотрел на отражение в зеркале, ибо существо, глядевшее из него на меня, видом своим напоминало человека весьма смутно. Растрёпанные, перепачканные волосы клочьями торчали во всех направлениях, цвет лица, или, правильнее сказать, жуткой рожи, колебался между зеленым и синим, а глаза... Глаз вообще практически не было видно. В тот момент они скорее напоминали две узкие оплывшие щёлочки. Ещё раз осмотрев отражение, я отрицательно помотал головой и вынес свой вердикт:

— Нет, Пашка, с такой рожей тебя примут за алкаша и не пустят даже на порог офисного центра. Я уж молчу про бумаги, которые тебе нужно передать директрисе фирмы. Увидав такого посланца, она наверняка настучит декану, так что лучше не рисковать...

— Ты как всегда прав, Эд, — отмахнулся от меня сосед по общаге и подтянул семейники с розовыми плэйбоевскими зайцами, которые он надевал только когда ему плохо: после расставания с очередной подружкой, или когда он вот так "болел" после гулянки, — мне совершенно неохота тащиться куда-то с бодуна, так что возлагаю это дело на твои надёжные плечи...

Ну, что же, позвольте представиться — меня зовут Эдик Калов. Да уж, мне не повезло не только с именем, но и с фамилией. Так что к дурацким шуткам в свой адрес я давно привык. В то светлое утро рядом со мной перед зеркалом стоял обладатель жуткой рожи — мой лучший друг, а по совместительству и сосед по общаге — Пашка Гавана.

Гавана не фамилия — прозвище, которое Пашка получил за пристрастие ко всему кубинскому, а конкретно, к рому и сигарам. На самом деле, в нашем родном Трехреченске сложно отыскать что-то действительно кубинское, но, поскольку Пашкино светлое будущее без Кубы было немыслимо, он с упорством Ильфо-Петровской людоедки Эллочки выдавал желаемое за действительное и раз за разом заливал бормотуху, купленную у бабульки, живущей по соседству в частном секторе, в сохранившуюся ещё с советских времен сувенирную бутылку, привезённую из Гаваны его дядей. Надо сказать, что этот самый пашкин дядя ещё сыграет свою роль в нашей истории, но об этом позже...

Итак, мы с Пашкой стояли перед большим зеркалом, вмонтированным в дверцу платяного шкафа, находившегося в небольшом коридоре нашего блока. Пашке, как представителю профкома, предстояла нелегкая задача: отнести бумаги по практике младшекурсников известной в нашем городе предпринимательнице Анастасии Чугун. К бумагам прилагалось приглашение на вручение дипломов. Так как Чугун была выпускницей с нашей специальности, завкаф Валерий Валерьевич, которого все студенты обычно называли Валерон, решил поручить ей честь пожать руки и лично вручить дипломы лучшим выпускникам курса.

Подобные дипломатические миссии были для моего соседа не впервой. И всё бы ничего, если бы за день до этого Пашка бы не так сильно обрадовался неожиданной четвёрке, полученной за экзамен на халяву. В итоге его радость на утро обернулась немалым алкогольным отравлением и совершеннейшей некондицией моего соседа. Впрочем, Пашка способен уболтать кого угодно.

В итоге, я быстренько согласился выступить в роли спасителя всего мероприятия, а по совместительству и в роли клона-близнеца. Меня вообще легко уговорить помочь, особенно друзьям, поэтому моя мать всегда говорит, что я бесхребетный и обязательно свяжусь с какой-нибудь стервой, которая верёвки из меня вить будет.

— Ладно. Я съезжу. Минералки по дороге захватить? — я посмотрел на соседа с сочувствием.

— Лучше пивка! И не забудь папку с документами. Топай уже, а то опоздаешь. Ехать-то далеко.

— Ладно, до вечера, — махнул я рукой на прощание, — там в холодильнике суп, поза-позавчерашний. Можешь дожрать.

— Эд, ты издеваешься? — Гавана окинул меня свирепым взглядом. — Иди уже. Жду с пивом.

Сунув подмышку пашкины бумаги по практике и одевшись поприличнее (обычно я хожу в джинсах, но на этот раз на мне были мои самые чистые носки) я отправился на встречу с судьбой, даже не подозревая, что, а вернее кого, я найду за глянцевой дверью генерального директора фирмы "50 оттенков".

Честно говоря, денёк обещал быть на редкость паршивым. Перед входом в офисный центр меня облил грязью пронесшийся мимо джип какого-то местного автори... депутата, и моя, то есть пашкина белая рубашка была окрашена в пятьдесят оттенков серого, а вернее грязно-серого.

Слава богу, на случай непогоды я захватил с собой куртку. Пришлось надеть её и мучиться от жары. На этом неудачи не окончились: в зеркальном лифте какой-то возвращающийся с обеда менеджер облил меня горячим кофе из пластикового стаканчика.

Короче, к моему приходу градус оптимизма в крови колебался возле отметки "ноль". Мой визит превратился в кошмар, и я мысленно проклинал Гавану за испорченный день. Если честно, в кабинете директора с золочёной табличкой "А.Х. Чугун" на двери, я не ожидал увидеть кого-то приятного. Нет, ну скажите, кто любит начальство? Опыт общения с собственным университетским руководством подсказывал, что подобную фамилию и должность может иметь либо опьянённая властью старая грымза, либо коварная офисная стерва, однако всё оказалось ещё хуже.

Вежливо постучав и услышав разрешение войти, я толкнул дверь и замер от неожиданности. Я подумал, что ошибся дверью, ну или та, кого я увидел, зашла туда случайно... Если бы я знал, что она такая... красивая, я бы ни за какие коврижки не согласился на эту миссию. Милое и нежное, немного усталое лицо, потрясающая фигура в простом офисном платье, волосы цвета меди. В кабинете витал тёплый запах ванили, делая обстановку совсем домашней...

Спохватившись, что неприлично застыл на пороге памятником самому себе, я решительно сделал шаг вперёд и упал перед ней на колени.

Настя

Когда я смотрю вдаль, на панораму Сиэтла,

в душу закрадывается знакомая тоска.