Гиблое место - Дин Кунц

Казалось бы, что в этом особенного? Пустяки. Но из-за таких пустяков Бобби подозревал, что жена гораздо выносливее его, хотя, вздумай они помериться силами, Бобби, конечно, победил бы.

Он удрученно щелкнул языком.

– Ты чего? – спросила Джулия и затормозила перед светофором. Красный свет кровавым пятном расплывался на черном глянце асфальта.

– Эта откровенность может мне выйти боком, но так уж и быть – скажу. Я подумал, что ты кое в чем сильнее меня.

– Тоже мне открытие! Я всегда знала, что сильнее.

– Ишь ты! Да если мы с тобой схватимся, я тебя в бараний рог согну.

Джулия покачала головой.

– Не ожидала я от тебя. Скажите, пожалуйста, какой подвиг – справиться с тем, кто меньше тебя ростом, да вдобавок еще и с женщиной.

– Пусть эта женщина будет больше меня ростом – все равно справлюсь, – заверил Бобби. – А если это еще и дамочка в летах, готов потягаться с двумя такими зараз. Или тремя. Или четырьмя. Да что там – я и полдюжины крупных бабулек уложу одной левой.

Вспыхнул зеленый свет. Машина двинулась дальше.

– Именно крупных бабулек, – подчеркнул Бобби. – Не таких, чтоб песок сыпался. Чтоб все шесть как на подбор рослые, крепкие, дебелые. Всех скопом и оприходую.

– Гигант.

– А ты думала. Только велосипедной цепью было бы надежнее.

Джулия прыснула. Ухмыльнулся и Бобби. Однако смешки тут же сменились озабоченным молчанием. Супруги хмурились. Они не забыли, куда и зачем направляются. Даже постукивание "дворников" по стеклу не убаюкивало Бобби – наоборот, лишало покоя.

Молчание прервала Джулия!

– Ты веришь, что Фрэнк действительно исчез на глазах у Хэла?

– Я не помню случая, чтобы Хэл врал или без повода впадал в истерику.

– Вот и я такого не помню.

Машина свернула влево. Впереди за мятущейся пеленой дождя забрезжили огни больницы. Они подслеповато мерцали, сочились влажным светом – точь-в-точь мираж, призрачный оазис, дрожащий в густом мареве над горячим песком пустыни.

* * *

Хэл стоял возле кровати, которую было почти не видно из-за шторы. Выглядел он так, будто не только повстречал привидение, но еще и обнимался с ним, и даже поцеловал холодные, влажные, тронутые тлением губы.

– Слава богу, приехали, – вздохнул он, когда Бобби и Джулия вошли в палату. Убедившись, что в коридоре никого, он сообщил:

– Старшая медсестра хотела вызвать полицию, заявить о пропаже больного.

– Мы все уладили, – успокоил его Бобби. – Доктор Фриборн поговорил с ней по телефону, а мы написали бумагу, что больница ни при чем.

– Ну и отлично, – сказал Хэл и, указав на распахнутую дверь, добавил:

– Главное, чтоб никто ничего не узнал.

Джулия прикрыла дверь и тоже подошла к кровати. Тут Бобби заметил сломанные петли.

– Это что такое?

Хэл судорожно сглотнул слюну.

– Он сидел на кровати, ухватившись за перильца, а потом пропал… А с ним и перекладина. По телефону я рассказывать не стал – вы небось и так решили, что я сбрендил.

– Расскажи все по порядку, – тихо попросила Джулия. Разговор шел вполголоса, иначе каждую минуту могла появиться медсестра Фулем и напомнить, что в соседних палатах спят больные.

Выслушав рассказ Хэла, Бобби заметил:

– Флейта, подозрительный ветерок… Все совпадает с историей Фрэнка о том, как он очнулся в переулке.

Ему, помнится, показалось, что ветер предвещает чье-то появление.

Грязь, которую Хэл успел заметить на пижаме Фрэнка, обнаружилась и на одеяле. Джулия взяла щепотку.

– Это не совсем грязь. Бобби пригляделся.

– Черный песок!

– После того как Фрэнк исчез вместе с перекладиной, он больше не появлялся? – спросила Джулия.

– Нет.

– Когда это случилось?

– Часа в два. Две или три минуты третьего.

– Другими словами, прошло уже час двадцать минут, – заключил Бобби.

Все трое молча уставились на перильца с оторванной перекладиной. Снаружи ветер с воем швырял в стекло тяжелые капли – казалось, какие-то проказники, приняв эту январскую ночь за канун Хэллоуина, мечут в окно пригоршни сухих кукурузных зерен.

Бобби взглянул на Джулию.

– Что будем делать? Та растерянно моргнула.

– А я почем знаю? Никогда еще не вела дела, которое бы попахивало колдовством.

– Колдовством? – насторожился Хэл.

"Не дай бог", – подумал Бобби, а вслух произнес:

– Надо думать, до утра он еще появится, возможно, не раз, и рано или поздно насовсем. Должно быть, такое происходит каждую ночь. А утром он про эти путешествия уже и не помнит.

– Путешествия, – повторила Джулия. Надо же: вроде слово как слово – и вдруг оказывается, что оно может звучать так необычно, таить в себе такую необъяснимую загадку.

* * *

Стараясь не разбудить больных, Дакоты принесли из соседних палат еще два кресла. Бдительный Хэл уселся прямо в дверях палаты 638, чтобы преградить вход сотрудникам больницы, которые захотят сюда сунуться. Джулия поставила свое кресло у изножья кровати, а Бобби – сбоку, поближе к окну. Тут перильца кровати были еще целы.

Все трое стали ждать.

Джулия выбрала удобное место; стоит чуть-чуть повернуть голову – и она видит Хэла, стоит повернуться в другую сторону – может наблюдать за Бобби. А вот Хэла и Бобби разделяла скрывающая кровать занавеска.

Если бы Хэл увидел, что Бобби преспокойно дремлет, его изумлению не было бы границ. Сам он после этого происшествия сидел как на иголках. А Джулия, которая знала о магическом исчезновении Фрэнка только с чужих слов, ждала с замиранием сердца – но и с опаской, – не представится ли возможность увидеть это чудо собственными глазами. Эх, Бобби, Бобби. Ну что с ним будешь делать? Вроде и воображением его бог не обидел, а удивляется-то он всему на свете, как дитя, и, уж конечно, эта загадочная история волнует его даже сильнее, чем Хэла и Джулию. Тут еще эта мнительность, из-за которой он вбил себе в голову, будто в ходе расследования их непременно поджидают сюрпризы, в том числе и неприятные. Наверняка у него сейчас сердце не на месте. А вот поди ж ты – оперся на жесткий подлокотник, уронил голову на грудь и спит себе без задних ног. Такому никакие стрессы не страшны. Джулия иной раз диву давалась: что за невероятная способность относиться к серьезным вещам как к пустякам, будто справиться с любой напастью для него плевое дело. Неудивительно, что пару лет назад, когда гвоздем сезона стала песенка Бобби Макферрина "Прочь заботы, выше нос", Бобби Дакоту она совершенно покорила: это же про него! Как видно, он действительно способен усилием воли отогнать прочь все заботы. Восхитительная черта.