Бабье царство - Игорь Осипов

— Да, — кивнула Катарина, — и попадём в капкан. Даже дура догадается оставить засаду на случай, если жертва побежит домой.

— Это были просто разбойницы, — продолжила отговорки Лукреция. — Таких множество по всем дорогам.

— Если так, то мы ничего не теряем. На ярмарку успеваем. Переоденемся, помоемся. Продадите вы свои товары.

— Какой позор, — со вздохом произнесла Лукреция. Она тоже осталась в исподнем, а потом залезла в телегу и скинула обувь.

Я усмехнулся и потянулся за свёклой, после чего разрезал ножиком надвое.

— Не хватает мелочи, — произнёс я и начал тереть волшебнице половину лица овощем, отчего та стала пунцовой. Если не вглядываться в упор, то можно принять за ожог или большой свежий синяк.

— Убью, гадёныш, — процедила она, а когда Урсула запрыгнула в телегу и нависла надо мной, а потом произнесла: «Ты, юн спадин, тожа бы разделся», волшебница с изрядной долей злорадства потянулась за второй половиной овоща.

В общем, через пятнадцать минут я был чуть ли не до крови растёрт свёклой, с верёвкой на шее и в одних кальсонах. Волосы натёрты грязью вперемешку с небольшой толикой постного масла, а во рту кляп. И хорошо, что не мой носок.

Так мы и тронулись в путь.

— Барбара, почему ты не воткнёшь нож в эту гиену? — спросил щуплый мужчина двух дюжин лет от роду. Он сидел на небольшой скамье за раскладным столиком и старательно затачивал небольшим ножичком перо синицы, которым собирался писать на тонком, почти прозрачном листочке бумаги. Ему приходилось щуриться, так как свет масляной лампы был тусклым и дёргающимся, да и сквозняк, прорывающийся с лёгким хлопаньем пологов палатки, не добавлял ровного сияния.

Женщина сильно закашлялась, отчего даже согнулась, а потом хрипло вдохнула и ответила.

— Не сейчас. Я чую серебро и золото.

— Ты всё быстрее идёшь к краю бездны. Кашель нехороший, — продолжил мужчина, поглядев на женщину исподлобья.

— Мне уже легче, — отмахнулась разбойница и села на тюк с сеном, предназначенным для матраса. — И богини в свидетельницы, дюжину дюжин раз говорила не лезть в женские дела.

— Не стоит золото жизни. Тем более какое-то иллюзорное. Не проще ли заняться тем, чем раньше? — опустив голову и сдув мусор со стола, продолжил мужчина. Тонкие, но мозолистые руки пододвинули поближе лампу. Перо самым кончиком коснулась чернил.

— Джек, у этой суки где-то зарыт сундук с золотом, — со вздохом расстегнув шнуровку на платье, ответила Барбара. Разбойница откинулась на мешках с сеном и заложила руки за голову. — И я хочу его. К тому договор на крови. Я чту его. Да и Лидия скоро попадёт в дерьмо со своими хотениями. Даже слепому видно, что халумари настырнее муравьёв и раз вцепятся, больше не разожмут своих мелких зубов. И садиться голой задницей на муравейник — высшая глупость.

— Тебе-то что?

— Она рано или поздно сама будет умалять что-нибудь придумать. А я задеру цену до небес. Но придётся пока притворяться дурой. Пусть влипнет.

— Почему всё в этом мире меряется серебром и золотом? — спросил мужчина, задумчиво поглядев на дрожащий язычок пламени.

— Воздухом сыт не будешь, Джек, — улыбнулась женщина. — Воздух не оденешь в холод.

— Наденешь. Правильно будет — наденешь.

— Ай, Джек, — ухмыльнулась Барбара. — Это ты грамотный. А я родилась в трущобах. Я ножом прорезала путь по жизни. Кстати, помнишь, что писать?

— Да, — мужчина провёл пальцем по краю чернильницы и начал сухо говорить. — Джинджер, спасибо за требуху. Сорок монет должна буду. Дичь сильная, как и думала. Требуха в расходе. Заткни пасти недовольным. Задержи дичь до моего приезда. Наёмка обещает золото.

Произнеся слова, Джек поправил на столе заколку-маячок для почтового сокола и тонкий листок бумаги, который будет завёрнут в непромокаемую ткань и прикреплён к лапке быстрой птицы. А потом он ощутил тяжёлую руку на своём бедре. Грубая ладонь скользнула и остановилась на гульфике. Это Барбара села и подвинулась поближе.

— Иди ко мне, Джек.

— Нужно письмо написать, — сглотнул и с запинками проговорил мужчина.

— Обожаю тебя. Другие бы сразу из штанов выпрыгнули, а ты о деле говоришь. Иди ко мне, не улетит бумага…

* * *

Фургон с лёгким скрипом обитых железными полосками колёс катился вперёд, слегка раскачиваясь. Он порой наклонялся то в одну сторону, то в другую, а иногда колесо проваливалось в ямку, заставляя хвататься за борт. Вместе с фургоном текли и мысли.

«Система, — позвал я внутреннюю помощницу, едва заметно пошевелив губами, — боевой субрежим доступен?»

«Вы в фазе быстрого сна. Смена режимов запрещена».

«Ясно. Есть ли экстренная возможность перехода?»

«Доступ к субличностным техникам запрещён», — не изменив своего решения, отозвался синтетический ангел-хранитель, заставив меня недовольно вздохнуть.

«Вот убьют меня. Ты виновата будешь. Ищи решение защиты лунатика».

«Принято. Поиск решения, — отозвалась система и тут же выдала ответ. — Сбой высокоуровневых допусков. Поиск решения».

Я поглядел на едущую в повозке Лукрецию, которая была хмурая, как туча, а потом вскочившую на заднюю подножку Катарину. В голове мелькнула мысль, что девушка находится в том же состоянии, что и я. Её сила тоже заперта. Воображение рисовало такую же божественную систему, которая талдычит, что нельзя перейти в боевой режим. Да и прочие ограничения жизни, при которых то нельзя и это нельзя, делали нас очень похожими. Ей запрещает устав храма. Мне наставление по прогрессорству. ОТ ощущения внутренней схожести тянуло к девушке, способной с лёгкостью перерезать горло неприятелю, но краснеющей от поцелуя в щеку и невинных обнимашек, ревнивую до ужаса и пытающуюся всем доказать, что вопреки клейму она человек, даже когда доказывать не надо. Я ведь тоже пытаюсь доказать всему миру и самому себе, что способен на большее.

К тому же боевая девушка с приятным лицом казалась эдаким кроссвордом, который интересно разгадывать. Та же тётя Урсула — проста до безобразия, обычная солдафонка из разряда «женщина-дембель». А что касается Лукреции, которая внешне куда эффектнее храмовницы, её меркантильность немного не по вкусу. Была у меня на Земле начинающая бизнес-леди. Вся в делах, и все разговоры только о делах. Постоянно строчила кучу сообщений, фитнес ради бизнеса, красота ради дела. Тяжело с ней было, действительно тяжело.

Эти мысли заставили меня улыбнуться.

Катарина поймала мой взгляд, приосанилась, поправила снаряжение.

«Система, аварийный маяк исправен?» — задал я новый вопрос, отвернувшись и поглядев на дорогу, где двигался встречный обоз.

«Запуск невозможен. Недостаточная мощность источника питания. Повышение мощности каталитической подсистемы питания может вызвать кому и инсульт».