Буря настигнет - Нари Орлан

Арвид сжал мое плечо:

— Слышишь меня?

Девушка резко развернулась к нам: череда вспышек камеры смартфона ослепила. Подрываясь на ноги, я расплескал кофе, швырнул стаканчик куда подальше, выругался от боли в левой голени и помчался. Бесовка — без сомнений — сорвалась с места сразу, как я встрепенулся.

— Стой!

Чертовы каблуки! Остановлюсь, чтобы снять, догонит! Он почему-то прихрамывал на левую ногу. Лупил пяткой стену со злости, когда ночью вернулся в спальню и не застал в ней меня?

Коридор закончился лифтом и лестницей. Я рванула к ступенькам.

— Стой, черт тебя подери!

Крик Ирия не останавливал меня, он наоборот подкидывал адреналина в кровь. Легкие горели огнем, ноги подкашивались, на предпоследней ступеньке я споткнулась и полетела лицом вперед.

Меня насквозь прошили тысячи нитей и дернули назад, замедляя падение — я мягко приземлилась на плитку. Как так? Мой нос должен бы размозжиться всмятку, колени разбиться, что-нибудь сломаться или вывихнуться. А я лежала на плитке целая и невредимая, тяжело дыша. Пульс бешено бился в висках. За спиной тишина. Тело колотила дрожь. Я приподнялась, опираясь влажными ладонями о холодную плитку, и развернулась.

Ирий стоял на две ступеньки выше, его грудь ходила ходуном под желто-черной клетчатой рубашкой. Поднимусь — поймает. Его руки будто готовились к атаке — напряглись мускулы на предплечьях, что выглядывали из-под закатанных рукавов.

Он шагнул вниз. Я отползла к стене. Невыносимо смотреть на его лицо. Перед глазами вставали картины нашей ночной сладкой игры. Ирий в одном белом махровом халате, который часто удачно распахивался… Его бесстыжие голубые глаза, его настойчивый язык, его быстрые и сильные руки… Безумная игрушка и твердый, как сталь, член во мне… Возбуждение запульсировало внизу живота, жар окатил с ног до головы. Я таращилась на мужские бедра, обтянутые темными джинсами. Он шагнул еще и откинул с дороги мои туфли, что спали в полете.

Слышно, как тряслась испуганно и стучала зубами моя уверенность в себе? Я закусила щеку изнутри. Бежать! Босиком лучше! Ну же!

Но Ирий пришиб меня к полу просто тем фактом, что он рядом. Поставил свои колени около моих и взял меня рукой за горло: властно и осторожно, заставляя приподнять голову. Прикосновение жгло током. В горле рождались всхлипы.

Его пухлые губы прижались к моим — и на меня обрушилась лавина ощущений. Я замычала, залупила кулаками по его плечам. Пусть ему будет так же больно, как мне. Пусть он так же страдает! Я впилась короткими ногтями в крепкие мышцы на его лопатках. Он мягко, но настойчиво надавил пальцами на мои щеки, заставляя меня разомкнуть челюсти.

Я резко расцепила зубы и сжала ими пухлую нижнюю губу. Рычание Ирия пронеслось мелкой дрожью по моим губам. Он запустил пальцы в волосы на моем затылке и как-то просунул язык в мой рот. Меня разрывало на части. Я сильнее залупила кулаками по его плечам, толкала в грудь…

— Ирий! — позвал Арвид этажом выше.

Мы застыли на секунду. Ирий разорвал поцелуй, взял меня за руки и помог подняться, но не отпустил, держал крепко, пока я всовывала ноги в туфли.

— Пошли отсюда, — прошептал он на ухо и повел за собой вниз. Я бы вырвалась, или лейкопластырь достала с запястья, одна рука освободилась, вот только разбежались все причины уйти.

У меня не осталось дома, денег, единственного близкого человека, есть лишь безумная интрижка. От нее тоже отказаться? Придется, но, может, не сию секунду?

Я едва поспевала за широкими шагами Ирия — он вышел в ближайший коридор и принялся дергать одну за другой двери. Четвертая по счету поддалась. Он втолкнул меня в небольшой зал для совещаний, запер нас и зашарил глазами по потолку, усеянному мелкими лампами. Искал камеры. Когда не нашел, перевел взгляд на меня. Он смотрел с горящей страстью.

Нравится мой характер, так он говорил? Извращенец. Я сбросила каблуки, скинула очки и попятилась. Он рванул следом. Я выставила бежевое кресло на колесиках между нами, потом еще одно. Длинный деревянный стол огибало их штук тридцать. Мне хватит на двадцать минут.

Но Ирий отшвыривал кресла быстрее, чем я их выдвигала, и через несколько секунд поймал меня. Не поцеловал, не начал лапать, а просто сгреб в объятья, прижал к себе, как нечто дорогое, драгоценное, нужное. Я оторопело напитывалась теплом его тела, вдыхала запах кофе, горького шоколада, рома и его личный неповторимый мужской.

Ночью, когда я рыдала в одиночестве на полу, так не хватало, чтобы кто-то обнял. Слезы снова подобрались к глазам. Я скомкала желто-черную рубашку на его груди и — пошло оно все к черту! — прекратила закрываться, обняла его в ответ, уткнулась носом ему в шею.

— Тебя везде ищут, слышишь? — шептал он с опаской. — Спрячься. Они знают твое имя. Не приходи никуда, кроме моей квартиры.

Пускай знают, что с того? Так или иначе последний год только Келлан обращался ко мне Беатриса и видел истинное лицо. А Ирий слишком самоуверен. Я нехотя подняла голову и заглянула в голубые глаза:

— С чего ты взял, что я к тебе приду снова? Сегодня ты меня последний раз видишь. — Слова дались нелегко, голос в конце треснул.

Испуг блеснул во взгляде Ирия и быстро спрятался за решимостью. Желваки заиграли на скулах, сильные руки крепче стиснули меня. Ниже пояса давила твердая выпуклость.

— Ты тоже потеряла голову. Ты не выдержишь и придешь.

— Моя голова на месте, — усмехнулась я. Губы подрагивали. Она-то на месте, но с ней ничего не в порядке. Тем более после слова «тоже». Он потерял из-за меня голову? Втюрился в образы, которые я рисую на себе? Да, художница из меня неплохая. Забавно, как он верит в парики и косметику.

— Значит, не придешь? — Его руки с нажимом проскользили с талии выше, до лопаток, пробуждая трепетные вихри под кожей. — Тогда я тебя не отпущу, не дам спрятаться. Буду проведывать в тюрьме.

Я дернулась и уперлась руками в мускулистую грудь.

— Жалкие угрозы… Знаешь, что я сегодня продам кроме вашего с Арвидом фото? Описание нашей ночной игры во всех подробностях. Ну что, хочешь еще раз со мной переспать?

Он сощурился, опустил ладонь на ягодицы и принялся их поглаживать, будто профессиональный массажист, втирал масло перед жесткой взбучкой. Я закусила щеку изнутри и невольно выгнулась от волн тепла, что расходились по телу и собирались в пульсирующее желание внизу живота.

— Давай установим твой смартфон на подставку и трахнемся на камеру? — Опасный, острый взгляд резал мои нервы. — Интересно, за сколько удастся продать меня голого со стояком?

Кажется, я наговорила чепухи. То есть я собиралась продать краткий пересказ ночи, но зачем ляпнула об этом Ирию? Мне слишком больно, ведь у него таких ночей были тысячи, а у меня одна-единственная. И ее никогда не удастся забыть.