Память Вавилона - Кристель Дабо

Но вот оратор воздел палец к сводчатому потолку.

– Там, над вашими головами, живут овцы! – провозгласил он. – Огромное стадо покорных овец, блеющих то, что Светлейшие Лицемеры приказывают им блеять! Стадо овец, чья свобода урезается при каждом новом законе, при каждом новом запрете, который они встречают радостным блеяньем!

В зале раздались гром аплодисментов и свист, но шум мгновенно стих, как только Бесстрашный-и-Почти-Безупречный снова открыл рот.

– Только здесь, граждане, мы можем высказываться свободно, говорить то, что думаем и как думаем. Мы не маленькие послушные школьники – мы плохие парни, мы отщепенцы Вавилона!

Зал сотрясался от ликующих криков.

– Долой Индекс! – провозгласил напоследок Бесстрашный. – Смерть цензорам!

– Долой Индекс! – дружно повторила толпа. – Смерть цензорам!

Офелия заерзала на своем стуле: она чувствовала себя очень неуютно. Ей стало ясно, что это заведение – штаб-квартира оппозиции города, всех ее приверженцев. Как они поступят, если узнают, что к ним сюда проникли два соглядатая из того мира, который все они смертельно ненавидели?

– Давайте уйдем, – шепнула девушка Блэзу, стараясь незаметно подняться со стула.

Она не сразу поняла, почему он продолжает сидеть, застыв, как статуя. И лишь через секунду заметила, что мальчик, который открыл им дверь наверху, стоит рядом. И целится в них из пистолета.

– Окажите нам честь, задержитесь еще ненадолго, lady and gentleman, – сказал он чрезвычайно учтиво. – Сейчас мой папа примет вас у себя в ложе. Благоволите следовать за мной.

Офелии уже довелось видеть ложи в зрительном зале Семейной Оперы на Полюсе. Но комнатка, куда ее вместе с Блэзом привели под дулом пистолета, ничем не напоминала те уютные гнездышки: ни бархатных штор, ни ковра, ни зеркала, ни гардеробной. Зато здесь стоял внушительный пульт радиосвязи, а на стенах висели подробные карты всех мелких ковчегов, входивших в систему Вавилона.

Мальчик спокойно указал пистолетом на банкетку; Блэз и Офелия сели, не дожидаясь повторного приглашения. Этот босоногий малыш вел себя по-хозяйски властно.

– Папа будет в вашем распоряжении, как только закончит свою речь. Она займет некоторое время: когда он начинает говорить, то не может остановиться. А пока я включу радио, чтобы вы не скучали.

Он повернул ручку приемника, из которого тут же полился какой-то торжественный симфонический марш, и начал посвистывать в такт музыке, размахивая пистолетом, словно дирижерской палочкой.

– Я… so sorry[31], – шепнул Блэз, косясь на пистолет с испугом человека, впервые увидевшего огнестрельное оружие. – Опять моя невезучесть себя показала.

– На самом деле, – ответила Офелия, – виновата скорее моя опрометчивость, чем ваша невезучесть. Так что скорее я должна просить прощения за то, что вовлекла вас в эту авантюру.

И она начала торопливо прикидывать, как им выбраться отсюда живыми и невредимыми.

Они находились в каком-то подземном лабиринте, под дулом пистолета мальчишки. Настоящая западня. Попытка бегства в такой ситуации не сулила им ничего хорошего.

Офелия с удвоенным вниманием оглядела комнату. Ей показалось, что радиопередатчики и карты на стенах находятся здесь не так уж давно: их явно установили и развесили на скорую руку. И вдруг на пульте радиосвязи девушка увидела старинные, пожелтевшие от времени фотографии в рамках под стеклом; на самой бледной из них позировали две обнявшиеся молодые женщины, каждая с сигарой во рту и бокалом в руке. Офелия взглянула на снимок пристальнее, желая убедиться, что она не ошиблась. На одной из женщин было платье в горошек, ужасно безвкусное и… единственное в своем роде.

Матушка Хильдегард!

Офелия не верила своим глазам: Матушка Хильдегард – здесь, на Вавилоне, на старом снимке, вызывающе молодая и красивая?! Но это подтверждало интуитивную догадку, посетившую Офелию при виде вывески в форме апельсина над дверью кафе-театра.

– Ага! – вдруг воскликнул мальчик, перестав насвистывать. – Вот и папа… со своим телохранителем!

В самом деле, дверь отворилась, и вошел Бесстрашный-и-Почти-Безупречный. Он вытирал пот, струившийся по лицу, – похоже, выступление на сцене вконец обессилило его.

Гигантский саблезубый тигр, вошедший следом, явно принадлежал к той же породе, что и звери, обитавшие на Полюсе и своими размерами наводившие ужас на людей. Каким чудом такому исполину удалось протиснуться в дверь?! С подобным телохранителем Бесстрашный и вправду мог никого и ничего не бояться.

Вошедший знаком приказал тигру сесть, а сыну выйти. Затем он склонился над приемником, который все еще передавал симфонический марш. Офелия решила, что сейчас он его выключит и они смогут поговорить, но вместо этого он прибавил звук, уселся на приемник, как на стул, и прижал палец к губам, призывая гостей молчать и сосредоточиться на музыке.

За свою жизнь Офелия часто попадала в необычные ситуации. Но слушать радио в компании с саблезубым тигром – такого и в страшном сне не привидится.

Сия фантастическая сцена продолжалась довольно долго, как вдруг приемник поперхнулся и повторил дважды один и тот же музыкальный пассаж. Бесстрашный тотчас выключил радио, словно ждал именно этого момента.

– Эхозвуки – rеa-a-ally[32] замечательное явление! – сказал он протяжно, с ярко выраженным вавилонским акцентом. – Наши ученые способны освещать города и посылать человека в пространство, но ни один из них – вы слышите, ни один! – не способен объяснить подобное явление природы. С тех пор как я увлекся тонким искусством радиопиратства, мне неоднократно доводилось ловить такие звуковые повторы, один из которых вы только что слышали. Вначале я находил эти помехи rea-a-ally неприятными, но мало-помалу они меня крайне заинтересовали. Я долго не мог понять условия, их порождающие. Но в конце концов сделал одно открытие, rea-a-allу интересное!

Он старался говорить тихим, доверительным тоном, но его голос, совсем не способный на шепот, тем не менее разносился по всему помещению.

– За последние несколько лет количество данных явлений многократно возросло. Эхозвуки слышны всё чаще и чаще, даже там, где их раньше не фиксировали… Вам интересно узнать мое мнение на сей счет?

Офелия через силу кивнула. На самом деле она с большим трудом следила за речью Бесстрашного: банкетка непрерывно тряслась – ей передавалась дрожь Блэза, который не спускал глаз с саблезубого хищника. Если девушке было просто страшно, то Блэз буквально умирал от ужаса.

– Итак, я сделал вывод, что это послание, которое пытается передать нам Вселенная! – торжественно объявил Бесстрашный. – Жизненно важное! И срочное!