Люди в красном - Джон Скальци

Снова встряска, свет в отсеке замерцал.

– Я даю вам десять минут! И постарайтесь справиться быстрее!

И капитан отключился.

– Мы в полной жопе, – оповестил Хартнелл, обведя присутствующих взглядом.

Даль не смог удержаться от ошалелой улыбки, подумав: «Наверняка бедняга не в Сюжете, если говорит такое».

– Энди, Ящик! – напомнил Хэнсон.

– Черт, Ящик! – спохватился Даль.

– Что за Ящик? – спросил главный медик.

– Возьмите образец и передайте мне, – сказал Даль.

– Зачем?

– Я отнесу его в лабораторию ксенобиологии и там декодирую.

– У нас здесь такое же оборудование…

Даль глянул на Керенского умоляюще.

– Хартнелл, просто делай, что говорят! – гаркнул Керенский. – А не то угробишь всех нас!

Хартнелл нахмурился, но вынул шприц для забора образцов, вогнал наконечник в руку Хестера, достал контейнер и вручил энсину.

– Вот. А теперь объясните, пожалуйста, что все это значит!

– Энди, чтобы попасть отсюда в лабораторию ксенобиологии, надо пройти шестую палубу, – предупредил Хэнсон.

– Правильно, – подтвердил Даль и, обращаясь к лейтенанту, добавил: – Пожалуйста, иди со мной!

– Да объяснит мне кто-нибудь, в чем дело? – вскричал Хартнелл, когда энсин с лейтенантом выскочили за дверь.

– Что с шестой палубой? – спросил Керенский на бегу.

– Там обычно взрывается что-нибудь, когда нас атакуют. А нас атакуют.

– Снова используешь меня как противосюжетную броню?

– Не совсем.

На шестой палубе все рушилось и полыхало.

– Коридоры перекрыты! – заорал Керенский, стараясь перекричать шум.

– Давай сюда! – ответил Даль и распахнул дверь в служебный коридор.

Туда со свистом ворвался перегретый воздух шестой палубы. Керенский заскочил внутрь следом за энсином, тот закрыл дверь – и немедленно что-то взорвалось снаружи.

– Туда! – указал Даль.

Оба побежали, петляя между грузовыми тележками, чтобы добраться до двери на другом конце палубы и снова оказаться в главном коридоре.

Лейтенант Коллинз не обрадовалась бывшему подчиненному.

– Вы что здесь делаете? – гневно спросила она.

Даль, не слушая, направился на склад и схватил Ящик.

– Эй, его нельзя использовать при Керенском! – предупредила Коллинз, надвигаясь.

– Если она попытается подойти, стреляй, – приказал Даль.

– Понял, – ответил лейтенант.

Коллинз замерла.

– Возьми ее планшет!

Керенский взял.

– Сколько у нас времени? – спросил энсин, устанавливая Ящик на панель энергопитания.

– Семь минут.

– Хватит, – решил Даль, сунул образец в Ящик и нажал зеленую кнопку.

Затем подошел к лейтенанту, взял планшет, отключил Коллинз и зашел под своим именем.

– И что теперь? – спросил Керенский.

– Ждем.

– Долго?

– Сколько потребует Сюжет.

Керенский присмотрелся к Ящику:

– Так эта штука не дала мне превратиться в слизь, когда я подцепил меровианскую чуму?

– Именно.

– Чепуха какая.

Коллинз глянула на него, раскрыв рот.

– Вы же не должны знать, – выдавила она растерянно.

– Сейчас я знаю намного больше вас, – ответил Керенский.

Ящик звякнул, и по экрану планшета побежали данные. Даль на них и не посмотрел.

– Все отлично! – объявил он. – Назад, к лазарету!

Они выбежали из лаборатории и помчались по коридорам к шестой палубе. Когда ступили на нее, Керенский объявил:

– Почти добрались!

Корабль страшно тряхнуло, и главный коридор шестой палубы обрушился на Даля, почти расплющив его. Зазубренная металлическая балка проткнула печень. Энсин посмотрел на балку, потом на Керенского.

– И нужно было тебе орать, что почти добрались, – прошептал он, слова срывались с его губ пополам с кровью.

– Боже мой! – выдохнул лейтенант, хватаясь за обломки, пытаясь высвободить умирающего товарища.

– Стой, – прошептал Даль.

Лейтенант не обратил внимания.

– Стой! – приказал Даль громче и яростнее.

Керенский прекратил дергать обломки. Даль сунул планшет лейтенанту.

– Времени нет! Возьми результаты, введи их в госпитальный компьютер. Не слушай возражений Хартнелла! Когда компьютер получит данные, Сюжет возьмет свое. Тогда все получится! Но скорее, поспеши!

– Даль, – выговорил Керенский.

– Потому я и взял тебя с собой. Ведь знал: пусть со мной и случится что-нибудь, ты обязательно вернешься. А теперь иди. Анатолий, спаси нас! Все теперь зависит только от тебя!

Керенский кивнул, схватил планшет и убежал.

Даль лежал с пробитой печенью, и его угасающее сознание пыталось сосредоточиться на том, что Хестер выживет, корабль будет спасен, а друзья проживут жизнь спокойно, как им вздумается, а не марионетками Сюжета. И для этого нужна всего лишь еще одна смерть второстепенного персонажа. Его, Даля, зрелищная, полная трагизма смерть.

«Оно того стоило», – подумал энсин, стараясь убедить себя в том, что все вышло как надо.

Ведь и вправду – стоило. Он спас друзей. Спас Мэттью Полсона. Спас «Интрепид». Оно того стоило.

Но когда все посерело, а серость быстро превратилась в темноту, в том, что еще осталось от Даля, пузырем всплыла последняя мысль:

«Мать вашу, я жить хочу!!!»

Но чернота все равно пришла и закрыла собой мир.

– Кончай изображать умирающего лебедя, – посоветовали над ухом. – Мы же знаем: ты уже проснулся.

Даль открыл глаза.

Над ним стоял Хестер вместе с Хэнсоном и Дюваль.

Даль улыбнулся:

– Сработало! Это ведь ты! И правда сработало!

– Конечно, – подтвердил Хестер. – А как иначе?

В ответ Даль чуть слышно рассмеялся. Затем он попытался встать, но не смог.

– Медицинское стазисное кресло, – пояснила Дюваль. – Выращивают тебе печенку, метры сгоревшей кожи и ремонтируют поломанные ребра. Шевелиться тебе бы точно не понравилось.

– И давно я в этой штуке?

– Четыре дня, – ответил Хэнсон. – Тебя помяло крепко.

– Я думал, умру.