Петр II - Николай Павленко

Ничего положительного не обнаружил в России и саксонский резидент Лефорт. В январе 1728 года он писал: «Рассудительные люди уверяют, что неустройства, беспорядок и разврат возьмут верх… Я полагаю, что все погибнет от бездействия. Стыдно смотреть, как все делается». Будучи в ожидании коронации императора, резидент доносил: «Здесь везде царствует глубокая тишина. Молодой монарх предается своим удовольствиям и часто проводит целые ночи Бог знает где… Когда я обращаю внимание на настоящее управление государством, мне кажется, что царствование Петра Великого было не что иное, как сон. Все живут здесь в такой беспечности, что человеческий разум не может постигнуть, как такая огромная машина держится без всякой помощи, каждый старается избавиться от забот, никто не хочет взять что-либо на себя».

В депеше от 25 ноября 1728 года Лефорт сравнивает Россию с кораблем, плывущим без кормчего: «Стараясь понять состояние этого государства, найдем, что его положение с каждым днем делается непонятнее; можно было бы сравнить его с плывущим кораблем; буря готова разразиться, а кормчий и все матросы опьянели или заснули. То же самое представляет и это государство: огромное судно, брошенное на произвол судьбы, несется, и никто не подумает о будущем». В этой же депеше саксонский резидент сообщал о катастрофическом состоянии финансов: «Флот сокращен, однако же ни гражданские, ни военные чины не получают жалованья; большое число полков имеют требовать жалованье больше, чем на год, что же касается до высших чинов гражданских и военных, то им не выдано жалованье от 8 до 10 лет». В другой депеше, отправленной в октябре 1729 года: «Непостижимо, как может держаться этот государственный строй; все в бездействии и каждый имеет в виду только свои выгоды»[158].

Не менее мрачным представлялось положение России английскому, испанскому и прусскому дипломатам. К. Рондо доносил в Лондон в 1722 году: «Ваше превосходительство не может себе представить, как здесь жалуются на ход дел. Никакой определенной системы управления нет, никаких жалоб не слушают, поэтому очень многие разорятся»[159].

Испанский посол де Лириа 16 ноября 1728 года извещал короля: «Что касается здешнего управления, все идет дурно, царь не занимается делами, да и не думает заниматься; денег никому не платят и, Бог знает, до чего дойдут финансы его царского величества, каждый ворует сколько может».

Прусский посол Мардефельд ухитрился охарактеризовать обстановку в России в депеше от 27 ноября 1727 года тремя словами: «Все коснеет, страждет»[160].

В отличие от дипломатов, единодушных в негативной оценке происходившего в России, авторы записок столь же единодушно отмечали благополучие страны. Один из них, полковник Манштейн, в «Записках о России» так отзывался о времени царствования Петра II: «Русские старого времени находили в нем государя по душе оттого, что он, выехав из Петербурга, перевел их в Москву. Вся Россия до сих пор считает его царствование самым счастливым временем из последних ста лет. Государство находилось в мире со всеми соседями; служить в войсках никого не принуждали, так что каждый мог спокойно наслаждаться своим добром и даже умножать его. За исключением некоторых вельмож, завистливо смотревших на могущество Долгоруких, вся нация была довольна; радость отражалась на всех лицах; государственная казна обогащалась, и Москва начинала поправляться от разорения, причиненного ей пристрастием Петра I к Петербургу…» Впрочем, Манштейн указывал и на негативные стороны царствования: «Только армия и флот приходили в упадок и погибли бы, вероятно, если бы царствование это продолжалось в этом виде еще несколько лет»[161].

Неизвестно, какими соображениями руководствовался Манштейн, когда сочинял панегирик Петру II, и откуда он извлек сведения о высоком мнении русских относительно своего императора. Можно сказать лишь, что его отзыв об этом царствовании далек от истины. Многие русские осуждали поведение Петра II. Вряд ли всеобщей была радость от того, что столицей империи вновь стала Москва, хотя части дворянства это, несомненно, пришлось по душе. Слабость центральной администрации, позволявшая местным властям чинить безнаказанный произвол и насилие, также никак нельзя отнести к заслугам правительства юного монарха. Правда, та же слабость центральной власти заставляла мириться с несвоевременной уплатой подушной подати, но за это пришлось расплачиваться налогоплательщикам в следующее царствование. Сомнительна и справедливость утверждения Манштейна, что никого якобы не принуждали служить в войске, — такой порядок не усиливал, а ослаблял армию. Единственно, в чем был прав Манштейн, так это в том, что за время, в течение которого Петр II занимал трон, «царствовали мир и тишина». Но Петр II царствовал всего три года — а в любом царствовании можно обнаружить три года более или менее мирной жизни. К тому же Манштейн не являлся современником Петра II. Как отметил историк А. Брикнер, он прибыл в Россию не ранее 1736 года; следовательно, его суждения исходили не из личных наблюдений, а из информации третьих лиц.

И тем не менее оценку Манштейна, как это ни странно, воспринял знаменитый историк С. М. Соловьев. Быть может, это объясняется тем, что к 1870 году, когда он писал 19-й том своей «Истории России», многие источники еще не были известны.

Еще больше похвалы в адрес царствования Петра II можно обнаружить в сочинении анонимного автора, написанном на чешском языке и вышедшем под названием «Краткий очерк состояния Русского государства при императоре Петре Втором». Вот некоторые оценки анонима: «Военная часть устроена очень хорошо и во многом по немецкому образу; полки в хорошем и полном составе, солдаты довольно хорошо обучены фрунтовой службе и по строгости и выдержке значительно превосходят солдат других наций… Крепости содержатся в хорошем оборонительном состоянии, и вторжение неприятеля всегда может быть успешно отражено».

Высокую оценку аноним дал и военно-морскому флоту, состоявшему, по его сведениям, «из 30 военных кораблей, 12 фрегатов и нескольких сот галер». «Люди здесь, — продолжает аноним, — в короткое время настолько привыкли как к морскому, так и сухопутному военному делу, что по случаю нужды их можно употреблять на все, и при хорошей команде на них, по моему мнению, можно вполне положиться». Восторг настолько затмил глаза автора, что он не заметил противоречия между цитированным текстом и фразой, начертанной абзацем выше, где он заявил: «Такая сила, если бы можно было достаточно положиться на иностранных офицеров и матросов, могла бы считаться весьма значительной».

По мнению анонима, «по отношению к земледелию страна довольно хорошо обработана, и даже среди самых больших лесов, по крайней мере от Петербурга до наших стран, не так легко отыскать свободную землю, которую жители не употребили бы в свою пользу». Автор при этом забыл, что «хорошо обработанная земля» давала самый низкий в Европе урожай.