Театр мира. История картографии - Томас Рейнертсен Берг

Фосхейм едва не задохнулся, когда полез с головой в спальный мешок. Свердруп вспоминал, что он то и дело выныривал из мешка, высовывал нос, но всякий раз ненадолго. Температура была под тридцать градусов мороза.

В то время картографирование полярных районов представляло собой «букет» самых разных проблем. Топографическую съемку затруднял не только мороз, от которого коченели пальцы рук и ног и замерзали уши, но и ураганы, снежные заносы, густой туман. Однажды в особенно плохую погоду после очередной неудачной съемки Свердруп записал: «В такие дни опускаются руки, и можно впасть в отчаяние». Когда они добрались до ледника, оказалось, что нельзя различить горизонт, а значит, и проводить измерения, и на компас полагаться тоже было нельзя, так как местоположение магнитного Северного полюса и географического Северного полюса не совпадают. Кроме того, заканчивался провиант, и им пришлось вернуться на шхуну, не завершив работы.

По этим причинам во время первой экспедиции Свердрупу так и не удалось выяснить, что такое Хейс – фьорд или пролив? «Мы должны были, конечно, всё это разведать, – записал он после того, как Исаксен, забравшийся высоко в горы, разглядел далеко на севере фьорд, прорезавший сушу, – но у нас кончился корм для собак, и на следующий день мы вынуждены были вернуться на корабль».

Впрочем, через несколько дней они вернулись, но уже с группой из одиннадцати человек, на шестидесяти собаках, с большим запасом провианта, и на этот раз они разбили лагерь, чтобы тщательней изучить местность. «Нашей первоочередной задачей было проложить базисную линию для создания карты», – отметил Свердруп. С этой целью Исаксен прихватил двадцатиметровую стальную рулетку. Ею отмерили необходимую для триангуляции базисную линию длиной тысяча сто метров. Следующей весной немного севернее рассчитали новую исходную линию в полторы тысячи метров и для полной уверенности в правильности расчетов проложили еще две базисные линии дальше на восток вдоль залива Хейса, который после проведения исследований переименовали в Хейсфьорд. В глубине залив раздваивается, и названия, данные Свердрупом самому южному рукаву и месту, где фьорд заканчивается – Бейтстадфьорд и Стенкьер, места его молодости, – свидетельствует о том, что капитан сильно тосковал по родине.

Всю первую осень и зиму они наносили на карту близлежащие территории. Во вторник двадцать третьего мая 1899 года, в самом начале короткого арктического лета, Исаксен и Уве Браскеруд, кочегар и разнорабочий из Солёра, отправились в дальнее путешествие с целью исследовать западные районы острова Элсмир. В отчете Исаксен отметил: «Приказ, который я получил, порадовал меня своей краткостью: следовало двигаться с помощником на двух собачьих упряжках, по шесть собак в каждой, с провизией на тридцать дней к ледникам Элсмира. Так как направление мне предоставили выбирать самому, я выбрал запад, решив добраться до побережья и затем идти как можно дальше на юг».

Исаксен и Браскеруд поднялись на ледник, а оттуда двинулись на юго-запад. Собаки вдоволь отдыхали «во время наших разведок, довольно частых и продолжительных». Второго июня в полночь они обнаружили фьорд на западном побережье. Однако не стали спускаться к нему – Исаксен предпочел забраться выше в горы, чтобы обеспечить лучший обзор местности. «С прекрасной обзорной точки мы увидели горную цепь, бесснежную, простиравшуюся, насколько хватало глаз, на юго-восток. В то же время она закрывала вид на запад и юго-запад». Однако им не удалось продолжить наблюдения: «К сожалению, точно измерить горные высоты помешала непогода». Из-за метели и тумана они вернулись на шхуну, опоздав на десять дней. «Досаднее всего, что у нас закончился табак, целых три дня его заменяли нам карманы жилетки Браскеруда, в которых когда-то был табак».

В ледяной пустыне экипаж «Фрама» был не одинок. Гавань, где члены экспедиции в первый раз зимовали, находилась посреди охотничьих угодий инуитов. Восторженный Свердруп считал, что полярные исследователи должны «учиться выживанию у двух коренных народов – финнов и эскимосов», то есть у саамов и инуитов, лучше других приспособленных к суровым условиям севера. Той весной «Фрам» впервые посетил инуит, выглядевший, по мнению Свердрупа, «слишком интеллигентно для так называемого дикаря». Ему показали книгу полярного исследователя Эйвина Аструпа Среди соседей Северного полюса, изданную в 1895 году, и выяснилось, что этот человек был компаньоном Аструпа. «С картой он обращался как профессор географии <…>, и мы наконец узнали от него, что он родом с острова Карна в заливе Инглфилд».

ВИКИНГИ

Естественно, осваивать северные регионы начали те, кто первым сюда проник и решил здесь обосноваться. Инуиты, живущие в Гренландии, северной Канаде и на Аляске, – это потомки сибиряков, около 1000 года пересекших Берингов пролив. В свою очередь инуиты рассказывают легенды о народе, которого они, придя в Гренландию, вытеснили. Археологические раскопки подтверждают, что более двух с половиной тысяч лет назад в Арктике обитали туниит, или сивуллирмиут – «первые жители», – и что еще до них, около пяти тысяч лет назад, на этих территориях проживали другие народы.

В Скандинавии по меньшей мере две тысячи лет живут саамы, и множество коренных народов проживает по всей Сибири. Однако в отличие от первых норвежцев они не оставили после себя никаких письменных памятников, на которые мы могли бы сослаться. Саги – самые ранние источники, предоставляющие нам информацию из первых рук.

Исландец Эрик Рыжий, совершивший набег на Гренландию в 982 году, обнаружил на восточном и западном побережье следы поселений, лодок, каменные артефакты, «из чего следовало, что здесь уже бывали гости из Винланда или, как их называли гренландцы, скрелинги», – писал в 1130 году Аре Фроде в Исландской книге. «Скрелинги» – скандинавское прозвище североамериканцев.

Именно сын Эрика Рыжего Лейф Эрикссон удостоился чести прослыть норвежским первооткрывателем Винланда, Америки, хотя Сага о гренландцах повествует, что первым, кто увидел Америку, был Бьярни Херьюльфссон, который проплывал мимо. Однако он не сходил на берег.

Викинги преодолевали огромные расстояния от Норвегии, Швеции и Дании до Исландии, Гренландии, Америки, Фарерских островов, Ирландии, Шотландии и Англии, России, Франции, Италии и Турции. Сигурд I Крестоносец даже добрался до Иерусалима, а в Книге о заселении Исландии упоминаются земли, по описанию похожие на Шпицберген. В свете сказанного удивительно, что викинги не составили ни одной карты, не начертили ни одной береговой линии, не нанесли ни одну группу островов. Единственное объяснение: они прекрасно обходились устными картами. Археолог и писатель Хельге Ингстад так это себе представил:

Кормчие, моряки, владельцы усадеб собирались вместе и делились опытом дальних плаваний. Со знанием дела говорили они о ветрах, течениях, льдах, о далеких водах и голубеющих берегах. Знания копились, принимали характер определенных указаний, складывалась традиция[102].

Пример такой устной карты дает Книга Хаука 1308 года:

Ученые люди утверждают, что от полуострова Стад в Норвегии семь дней пути до мыса Хорн на востоке Исландии. От полуострова Снэфельснес надо плыть на запад четыре дня, чтобы попасть в Гренландию. Это самый короткий путь.