Прародитель Магии. Том 3 - SWFan

горизонте снова сиял новый, мраморный столп, а за ним пробивался восход. Словно вспышка он разом осветил всю гору и загорелся в каждой снежинке, и только в глаза, в тёмные как самые глубокие бездны, глубокие как звёздное небо глаза не мог пробиться этот свет.

Утром этого же дня первые люди собрались у заново возведённой колонны. На ней был распят голый старик — Феникс. Слуга Горного короля. Люди его боялись. Никто не смел первым прикоснуться к великой колонне. Наконец вышел какой-то храбрец. Он притронулся к ней, но колонна осталась безмолвна. Мужчина постоял ещё немного, ожидая чего-то, и разочарованно побрёл назад. Пошла очередь. Один за другим подходили люди. Наконец, в полдень, колонна загорелась слабыми блёстками. К ней прикасалась девочка со светлым лицом и большим шрамом на шее. Мелькнули огоньки, и на шею девочки опустился амулет.

Все люди перед нею немедленно расступились. Почти. Мимо неё прошёл мальчишка. Его тёмные волосы казались обгоревшими. Его глаза были чёрными как бархатные угольки. Он казался совсем невзрачным.

Мальчик дотронулся до колонны. Ничего не случилось. Девочка, всё ещё ошарашенная, пришла в себя и сочувственно ему улыбнулась.

Вдруг привязанный к колонне труп, Феникс, открыл глаза. Раздался треск и последовал взрыв — огромная колонна разлетелась на кусочки и взмыла в небеса. Феникс вспыхнул кровавой пылью. Осколки чудесным фейрверком засияли на солнце.

Потом Эрхан своими глазами увидел нутро мраморного дворца. Дальнейшие выборы учеников отменили. Юношу в кратчайшие сроки проводили в Белую Башню. Стоя на краю мраморного замка юноша смотрел в небо и старался не обращать внимния на гору, на которой был закопан мужчина. Он был закопан не очень глубоко. Весной он, наверное, выступит на землю.

Десяток важных старых Архимагов соперничали за право назвать мальчика своим учеником, а потом один из них, самый старый, самый важных, заметил, что вот уже сто лет как пустует должность Теневого Судьи.

И все замолчали.

Эрхан почти сорок лет служил судьёй, а потом погиб и забрал с собой почти всю Белую Башню.

Он попал в тело Артура и жил с тех пор на Эфое. Прошло больше двух месяцев. Многое случилось. Ему захотелось высказаться. Он высказался.

Альфия его послушала и кивнула. Потом она спросила, пожалуй, самый главный вопрос:

“Зачем рассказывать это мне?”

Артур отвернулся от неба и ответил: “Ты была рядом”.

“Вот и всё”.

142. Зацепка

142. Зацепка

Альфия оказалась рядом, потому что Артур отправил её в город, охотиться на эльфов, у которых были самоцветы. Временами, — сильно реже чем хотелось бы, — Альфия проявляла даже какую-то смекалку. Она заметила, что эльфы почему-то избегают приближаться к холму, на котором упокоилось Священное Древо, и потому устроила тут себе лагерь.

Но теперь ей, кажется, можно вернуться.

Альфия покачалась с ноги на ногу и стала собирать вещи. Самоцветов она так и не нашла.

Артур взгляну на её сгорбленную спину, и сказал вдруг: “ Ты просто была рядом…” Альфия остановилась.

“Но и я просто был рядом. Он мог найти любого. Нашёл меня. Всё это просто случайность”.

Альфия кивнула. Она повернулась и спросила, с запинками в голосе: “А… А когда ты сказал, что проиграл, это в смысле…”

Артур наклонил голову: “Знакомый пейзаж”.

Его глаза пробежались вокруг, по зелёному холмику, по нежной ночной траве, накрытой гнилыми листьями, — и казалось ветер следует за его взором и пригибает траву. Альфия тоже осмотрелась. Её неряшливые, длинные волосы опустились ей на глаза.

“Я уже говорил. Я не знаю, что такое победа. Решай сама”.

Альфия кивнула. Она привязала мешочек с едой на пояс, покосилась в темный уголок возле дерева, сглотнула и встала на лестницу. Артур не шевелился. Альфия повернулась к нему с безмолвным вопросом:

“Ты не нашла самоцветов”. Вдруг сказал юноша своим привычным, холодным тоном.

“Я не разрешал тебе возвращаться”.

“…” Альфия закатила глаза и стала спускаться, неуклюже прыгая своими кривоватыми ножками по ступенькам. Вдруг она остановилась и спросила, не поворачиваясь: “Так… значит поэтому ты сказал… Что не предашь меня? Не убьёшь? Потому что он тебя тогда предал и хотел убить?”

“Нет”. Отвечал Артур и тоже смотря не на Альфию, а куда-то в бок, в сторону: “Он хотел меня убить, но он не этим он меня предал. Всё же он никогда и не обещал, что не убьёт”. Артур прикрыл глаза.

“Тогда…”

“Как-то он сказал, что если ты против чего-то, если ты не можешь с чем-то смириться, ты должен это изменить. Он не хотел меня убивать. Но заставил себя. Потому что не верил, что может быть другой выход. Не верил… что сможет создать другой выход”.

“Вот в чём его предательство. Передо мной. И перед самим собой”. Проговорил Артур и обратился к противоположному склону. Там было какое-то копошение. Потом всё затихло. Альфия растерянно кивнула и ушла. Юноша остался наедине с самим собой. Небо было непримечательным в эту ночь.

Артур пошёл назад.

*********

Когда Артур вернулся, Мерзел не говоря ни слова передал ему копьё и поклонился. Выпрямил спину эльф с трудом. Он выглядел очень уставшим, хотя и старался не подавать виду. Артур оглядел всё поле боя с возвышенности и поморщился. Потом он вздохнул, потёр переносицу и стал пытаться найти хоть какие-то положительные стороны во всём происходящем внизу месиве. Удивительно, но такие нашлись. Восставшие вовремя догадались, — скорее всего по приказу Мерзела, — зажечь факелы. Рабы не были обучены, и потому им было сложно удерживать ровный строй в разгаре битвы. Своих они различали по цвету волос. Тёмной ночью он был не так заметен, а потому не раз и не два случалось, что серебряные убивали друг друга. Каждая такая смерть вызывала цепную реакцию. Рушились целые фланги.

И если раньше бороться с этим помогал контраст — стальное построение легионеров как бы подчёркивало собою беспорядочное месиво восставших рабов, — то теперь, когда в битву вступили горожане, в небесах случилось откровение, и началась неразбериха, и схватка всех со всеми, был велик шанс, что рабы начнут бросаться друг друга. Факелы помогали, немного, но помогали.

Глаза Артура быстро пробежались по всему полю боя. Расклад получался следующий: отряды горожан сильно поредели. Они оказались меж двух огней. С одной стороны, они обернулись против легионов Алдана, с другой, далеко не все бывшие рабы согласны были принять их в свои ряды — да и сами богатые эльфы не спешили с ними союзничать — и потому золотые головы падали особенно резво.

Легионеры собирались в кучки, следуя