Все зависит от нас - Владислав Конюшевский

Набычившись, я смотрел в светло-синие, растерянные глаза Гельмута. Похоже, понт удался. Во всяком случае, сыграть раздражение у меня хорошо получилось. Эх, и задаст мне Санин, если задумка не выгорит! Хотя этот вариант и предусматривался при подготовке, но должен был пройти несколько по-другому – согласно всем протоколам. Но разводить долгие антимонии я не умею и поэтому решил довериться интуиции. Так что теперь Артем Сергеевич, который был совершенно не в курсе моего демарша, издалека удивленно поглядывает на беседующую парочку. Да и не только он. Гаусс тоже внимательно следил за нашими перемещениями. Кстати, именно из-за этого человека в цивильном прикиде я и затеял разборку с Брауном. У меня все нутро вопило, что, во-первых, он не тот, за кого себя выдает, а во-вторых, именно он и является среди немцев главным, хоть и сидел всю дорогу скромно в уголке. Браун растерянно оглянулся, видно, затрудняясь с ответом, но я, раздраженно хмыкнув, посоветовал:

– Ты не крутись, а отвечай.

Немец, кашлянув, осторожно ответил:

– Видите ли, господин Иванов (когда шло знакомство, меня представили фрицам этой самой распространенной русской фамилией), я вовсе не хочу втягивать вас в политику. Просто при первой встрече вы мне показались настоящим солдатом и человеком чести. Вот я и хотел именно для себя уяснить, что же может ожидать мою Родину в ближайшем будущем. Конечно, договариваться – это дело дипломатов, но я думаю, что разговор с вами поможет мне определиться с окончательным выбором позиции…

– Та-а-к… То есть ты для себя еще ничего не решил?

И если мои слова тебе не понравятся, то за любимого фюрера умереть готов?

Гельмут отрицательно мотнул головой, сказав:

– Для себя я все решил, поэтому и связался с Советским командованием. Но сейчас решается судьба моего народа и я, как потомок древнего рода Гогенштауфенов, не могу сделать ошибку. – Подполковник помялся и продолжил: – Я и мои люди не сомневаются в вашем даре предвидеть будущее. И когда в начале сорок второго вы рассказывали о массовых бомбардировках наших городов, о создании фольксштурма, о тотальной мобилизации, я почему-то поверил сразу. В рассказ об английских концлагерях тоже поверил, зная, что они их еще с Англо-бурской войны практикуют. Но вот когда вы говорили про зверства англо-американских войск относительно мирного населения, у вас глаза стали другими. Извините… ТОГДА я в это не поверил. И до последнего времени думал, что, скорее всего, мою страну ожидают неслыханные репарации, фюрер и его окружение будут подвергнуты суду, а от Германии в пользу стран победителей, как и после Версальского договора, отойдет еще часть территорий…

Я только носом на это покрутил. Ну надо же, какие фрицы прозорливые пошли. Даже потерю части страны предусмотрели. А так как Браун после своих слов пялился на меня в ожидании ответа, сказал:

– Вообще-то вы, со своими товарищами, мыслили в правильном направлении. Только упустили несколько нюансов. У Германии не просто заберут часть земель, а разделят ее по числу союзников на четыре части. Причем это будет не наша инициатива – Черчилль решит навсегда обезопасить свой остров от претензий с востока и продавит эту идею. Так что больше половины территории Германии отойдет к СССР. Английская и американская зоны оккупации со временем сольются в одну. А вот французская… Как ты думаешь, простят они вам Эльзас и Лотарингию? Так что французской Германии просто не будет, а будут новые земли Франции, с которых изгнали или ассимилировали всех бошей. Но даже не это главное. Главное, что на своей части Германии союзники приведут в действие план Моргентау. А, так ты про него уже слышал? Ну и как тебе?

Немец только желваки катнул, а я вспомнил, как сам озвезденел, когда при подготовке к переговорам мне дали прочесть этот документ, состряпанный министром финансов США. Причем озвезденел – это очень мягко сказано. Единственно, что тогда смог, ошарашенно посмотреть на Колычева и на всякий случай отмазаться:

– Я тут ни при чем! Тогда это все придумал просто так, фрица попугать! И американцам точно эту идею не подкидывал. Да я вообще ни с кем из союзников и не сталкивался, вы же знаете!

Иван Петрович, видя, что я не на шутку заволновался, успокоил, сказав, что иногда самые мрачные пророчества имеют свойство сбываться. В моем времени этот план, судя по всему, не прошел, поэтому я про Моргентау и не знаю, но сейчас он разрабатывается союзниками как основной. М-да… Не позавидуешь фрицам. То-то они так резко на переговоры решились. Видно, как только немецкая разведка подсуетилась и копию этого людоедского замысла донесла до своих, тут-то их и заколбасило… А задумка была наподобие той, что америкосы хотели сделать с моей Родиной в будущем. То есть полное раздробление страны, превращение ее в абсолютно аграрную и отсталую банановую республику. Ну и, конечно же, геноцид населения, куда ж без него. Только у немцев вроде даже планировалась принудительная кастрация. Этот момент был описан несколько смутно, поэтому я его не совсем понял, но искусственное сокращение рождаемости предусматривалось точно. А планировалось все преподнести как наказание Германии за нацизм. Ну чтобы обычные люди не начали проводить параллели между гитлеровским режимом и действиями американцев. Так сказать для успокоения общественного мнения… Поэтому сейчас я и уточнил у оберст-лейтенанта:

– Так какой тебе план больше нравится? Наш или союзников? А может, ты просто боишься, что мы, пообещав одно, будем делать другое? Но СССР, как уже говорили, всегда соблюдает принятые на себя обязательства.

Браун слушал меня внимательно и, когда я замолк, напряженно сказал:

– Вот именно это я и хотел бы с вами обговорить.

– С нами – это с нашей делегацией?

– Нет, именно с вами, господин Иванов.

– Так о чем разговор? Заходи завтра в гостиницу, прогуляемся, поговорим!

«Царская морда» от такого предложения настолько опешил, что несколько секунд мог только молча хлопать глазами, но достаточно быстро взял себя в руки. Очередной раз оглянувшись, немец предложил:

– А если к нам присоединится еще один человек, вы не будете возражать?

Знаем мы, что за хмыря ты хочешь привести на беседу. Не зря же все время на него оглядываешься. Ох и не простой человек этот Гаусс. И с глазу на глаз с ним разговор совершенно не хочется вести. Пусть этим Санин занимается, а я уж как-нибудь с оберст-лейтенантом сам поговорю. Так и ответил:

– Буду. От вашего Гаусса просто воняет деньгами и интригами. А я человек прямой, вы же не забыли. – Я подмигнул Гельмуту. – И как солдат с солдатом готов разговаривать только с вами.

Фриц удивленно пожевал губами и поинтересовался:

– А как вы догадались, что это будет Гаусс?

Я только презрительно хмыкнул, а собеседник понятливо закивал, типа ну конечно, как же до него сразу не дошло, он ведь с провидцем разговаривает…

Подойдя к нашим, напоролся на твердый взгляд Санина. Он вопросительно шевельнул бровью, но я только слегка поморщился и махнул рукой – мол, ничего особенного. Артем Сергеевич нахмурился, но все уже рассаживались и беседа с дипломатом автоматически отложилась на потом.