Возвращение капитана Виноградова - Никита Филатов

Изучая меню, Виноградов решил, что платить будет только за себя – в конце концов, встреча представляла обоюдный интерес, и по устоявшимся правилам расходы списывались на раздельные счета. В случае же, если собеседник решит по-хозяйски принять бремя оплаты на себя, имело смысл заказать вот это… нечто из цыпленка со всякими экзотическими приправами.

– В-вау! – замер, вперившись глазами в окно, официант. Почти одновременно с улицы внутрь проникли возмущенные мужские крики. И визг – то ли покрышек, то ли тормозов…

Очкастого и достаточно щуплого господина Горенштейна с трудом запихивали в полуоткрытую дверь лимузина двое здоровенных детин в плащах и с физиономиями милицейских прапорщиков. Третий, похожий на коллег как старший брат или дядя, размахивал над головой для всеобщего обозрения каким-то блестящим значком.

– Эф-би-ай… – понимающе прокомментировал индус с полным подносом грязной посуды.

Но скандального помощника Китайца, видимо, кусочек металла с эмблемой могучего ведомства не убедил – задержанный не то чтобы оказывал неповиновение, но, используя непереводимый на иностранные языки термин, качал права.

Это нервировало агентов ФБР – вокруг собирались любопытные, тем более что с асфальта как раз подняли закованного в наручники мордоворота. Владимир Александрович не без некоторого мстительного удовлетворения узнал в бедолаге охранника из команды Китайца, которому в свое время сломал переносицу покойный Сергей.

– Спасибо… – Подошедший официант принял реплику посетителя на свой счет, но ошибся. В действительности Виноградов благодарил очкарика – тот настолько старательно не смотрел в сторону ресторанных витрин, что и без комментариев было ясно: весь этот некрасивый, скандальный и способный здорово осложнить жизнь задержанного спектакль был затеян им в расчете на единственного зрителя.

И теперь, когда сцена в очередной раз опустела, этот зритель засобирался… Следовало расплатиться за пиво, сменить на всякий случай пристанище и потом уже спокойно обдумать дальнейшие действия. Теоретически можно было и не менять отель, но рано или поздно оперативники привяжут немотивированное поведение Горенштейна к местности и примут меры. А попасться по-глупому в мелкую сеть полицейской облавы не хотелось.

Слишком много уже наворочено… В ожидании официанта майор подумал, не стоит ли в целях конспирации заказать чего-нибудь попроще – но аппетит пропал, к тому же денег было все-таки жалко.

Их, долларов, оставалось не то чтобы в обрез. Однако и предстоящие затраты теперь увеличивались, следовало экономить!

Хотя, собственно… Он вспомнил выражение лица ушастого: все-таки не каждый день подчиненный выкладывает перед тобой из прокопченного охотничьего рюкзака ни много ни мало – полмиллиона долларов.

* * *

– Докладывай!

– Эта падла убила Освальда.

Шеф поморщился – милицейский жаргон Виноградова никогда не приветствовался в организации. Умело подержав паузу, он вынудил майора заговорить первым.

– Я ничего не мог сделать… Нет страшнее животного, чем испуганная коза!

– Докладывай. По порядку! Про Освальда – и про это.

– Я от милицейской машины вернулся, а Шерешевин уже нож о траву вытирает. Смотрит глазками отмороженными… – Владимир Александрович попытался воспроизвести интонацию подопечного: – «Вы его недобили… Я проверил – он дышал еще…»

Заново переживая шок, Виноградов вскочил и прошелся по кабинету. Отпечатавшаяся в мозгу картинка: обочина, старый автомобиль и тело «старшего сержанта». После выстрела Освальд, как и договаривались, рухнул лицом в грязь – теперь он лежал на спине, а под сердцем багровым пятном расплывалась колотая рана. Задранный к небу кадык принадлежал мертвецу, даже проверять не стоило.

– Я не знаю… То ли Освальд пошевелился нечаянно, то ли еще как. Во всяком случае, Шерешевин сказал, что, когда он «милиционера» перевернул, тот глаза попытался открыть. Ну он со страху нож и всадил! По самую рукоятку.

Ясно – в такой ситуации расчет был на то, что интеллигент испугается, запаникует, позовет своего спутника… Тут бы Виноградов еще пару раз пальнул, в упор, скинул «тело» в канаву – и ходу!

Но! Что такое подранок и как добивать недостреленную дичь, милейший Аркадий Борисович знал – все-таки охотником был со стажем. И сработал инстинкт: решив, что гаишник контужен, он выхватил нож…

– Уверены, что насмерть?

– К сожалению… – Времени на эмоции там, посреди леса, не оставалось. Требовалось срочно и наверняка сломать Шерешевина, подчинить его своей воле, заставить и дальше играть партию, определенную режиссером. – Козел по пути пытался характер показывать, но я… Словом, треть забрал – свою долю.

– Он что – спокойно отдал?

– Да нет, не очень… – Нельзя сказать, что спутник расстался с деньгами добровольно, но инициатива и преимущества все время принадлежали Виноградову.

Сначала Шерешевин вел «москвич», к тому же у Владимира Александровича был пистолет. А потом и он не понадобился – валюту делили уже за КПП ГАИ, избавившись от орудий преступления. Тут, надо сказать, майор позволил себе некоторую вольность: спровоцировав уставшего ныть Аркадия Борисовича на агрессию, с наслаждением поколотил его по зубам и почкам. Стараясь, впрочем, не оставлять следов.

– Он поверил легенде?

– Вероятно…

– Сколько здесь?

– Пятьсот тысяч… Ровно треть! – Достаточно, чтобы вызвать у получателя недоуменные вопросы. И в то же время не слишком много для возникновения у Шерешевина решимости вовсе не ехать за рубеж.

Ушастый, как и сам Владимир Александрович, был в общем-то равнодушен к деньгам, видя в них не более чем средство на пути достижения конкретных целей.

– Грязновато сработали, но ладно! Собственно, в общих чертах мне уже доложили с трассы – и та бригада обеспечения, которая вслед за вами шла, и резервная… Они уже все прибрали.

– Как второй? – Оба поняли, что Виноградов имеет в виду оставшегося в живых напарника Освальда.

– Оклемается! Хотя, конечно, может и заикой стать после такого зрелища…

Еще некоторое время они по-деловому обсуждали технические вопросы, касающиеся ликвидации ненужных последствий акции. Потом перешли к планированию…

Самым сложным оказалось – незаметно вернуться в Штаты. Эту часть миссии, выполняя первоначальный договор, взяли на себя люди Китайца.

Виноградова доставили на территорию США через сутки – мексиканский воздушный коридор функционировал безукоризненно и до обещанного сенатором Бьюкененом железного занавеса на южной границе было еще далеко.

Выбираясь из кабины, Владимир Александрович даже не почувствовал усталость – перелет почти не отнял ни сил, ни времени. Погода стояла такая же, как по ту сторону гор, и маленький частный аэродром в окрестностях Феникса приветствовал появление гостя пронзительным солнцем и чистотой взлетно-посадочной полосы.