Ни шагу назад! - Александр Авраменко

— Полиция! Полиция!

Это слово Володя знал, и бросился бегом на голос, в пансионате явно происходило что-то нехорошее… Он успел вовремя — с десяток молодчиков с жёлтыми повязками на рукавах громили гостиницу. В стёкла летели булыжники, фрау Хильду избивали палками. Женщина уже не кричала, а лежала на усыпанном осколками стекла полу и пыталась прикрыть голову руками. «Вот же суки!» — мелькнула мысль в голове, а тело уже действовало само, на рефлексах…

Хрустнула ломаемая в локте рука, толстая суковатая палка не успела коснуться пола, как была перехвачена и со свистом врезалась в прыщавую рожу одного из нападавших. Тот взвизгнул и рухнул навзничь. Бандиты явно растерялись от неожиданного нападения, что дало возможность Столярову вывести из строя ещё двоих из нападавших, четвёртый, получив ускорение от ботинка, врезавшегося ему в промежность, подпрыгнул и врезался в стойку портье. Но это был последний успешный удар лётчика. Банда оправилась от шока, и Столяров с трудом увернулся от ножа, появившегося в руке одного из преступников. В этот момент сзади послышался боевой клич, и по лестнице, ведущей к номерам, буквально слетел рослый светловолосый мужчина, одетый в одну пижаму. Молниеносным движением незнакомец скрутил кисть с оружием. Хруст, и нож валится на доски паркета. Лёгкий уход с линии нападения, ребро ладони сносит ударом в горло ещё одного. Нога врезается в печень третьего. Воспрянув духом Владимир втыкает палку прямо в рот ещё одному бандиту, разрывая тому щеку. Последний лихорадочно шарит в кармане, но метко пущенный горшок с цветами откуда то сверху заставляет его стечь на пол… Оба мужчины синхронно наклонились к лежащей без сознания хозяйке и подняв её под руки усадили в чудом уцелевшее кресло. Незнакомец уверенным движением проверил жилку на виске:

— Жива, слава Богу! Марта! Попытайся дозвониться до больницы, пусть пришлют врача.

— Хорошо, милый!

— И где же эта чёртова полиция?! Бардак!

Владимир с трудом сдержал изумление — он прекрасно понимал пришедшего ему на помощь, поскольку тот говорил по-норвежски. Между тем незнакомец только сейчас обратил внимание на Столярова и что-то пробурчал по-немецки. Володя отрицательно помотал головой.

— Пожалуйста, говорите по-норвежски. Я не понимаю немецкого.

— Норвежец?! Откуда?

— Из Лиллехаммиера.

— Чёрт! Приятно встретить земляка на чужбине. Давно здесь?

— Да нет, неделю.

— А я приехал час назад. Мы молодожёны. Медовый месяц празднуем. А это моя супруга, Марта.

По лестнице спустилась симпатичная блондинка в халате, поверх которого было накинуто пальто.

— Милый, я всё сделала. Сейчас здесь будет полиция. Они же обещали привезти врача для фрау Хильды. Сволочи!

Это уже было по адресу нападавших.

— Мы у себя в Германии отучили их заниматься такими вещами, а здесь они совсем распоясались… Дорогой, а ты не познакомишь нас?

— Э…

— Свен Расмунсен, фрау.

Владимир точно знал, что у немцев замужняя женщина обозначается фрау, а незамужняя фройляйн.

— Оттар, так этот господин твой земляк?

— Получается, так, милая…

Начинавшуюся беседу прервал визг тормозов, возле здания пансионата затормозило два легковых автомобиля, и в холл ввалились полицейские в высоких киверах и с дубинками в руках. Лежащих без сознания молодчиков бесцеремонно сковывали наручниками за спиной, затем волокли прямо по стеклу и земле наружу, где закидывали в чёрный фургон. Один из приехавших, в штатском, тщательно проверил документы у всех троих, а затем долго выяснял что-то у молодожёнов. Владимир молча стоял рядом. Потом принялись за него, переводчиком служил Отар. Столяров рассказал всё происходившее, и под конец расписался в каких то бумагах. Хозяйку увезли на прибывшей из больницы машине, и, наконец, Владимир смог распрощаться с молодоженами и уйти спать…

Какого же было его изумление утром, обнаружившим хлопотавшую по пансионату фрау Хильду. Женщина была с забинтованной головой, опиралась на палку, её кисть была плотно забинтована. Но, тем не менее, глаза горели знакомой энергией, четверо рабочих в тирольских шляпах вставляли новые стёкла, приводили в порядок паркет, исцарапанный осколками стекла, меняли доски в стойке. Столяров приветливо поздоровался, восхищённый её силой духа, а хозяйка, завидев Владимира, рассыпалась в благодарностях.

— Фрау Хильда приглашает нас вечером на свою кухоньку. Попить кофе со штруделем. — Донеслось из-за спины русского лётчика.

Он повернулся — перед ним стояла Марта.

— Добрый день, фрау Марта.

— Ой, не называйте меня так, я чувствую себя настоящей старухой. Так вы придёте?

— Придётся. Не обижать же старую женщину. А кстати, не объясните, кто это был?

Девушка усмехнулась:

— А вы не поняли? Это еврейские боевые отряды. Они вымогают деньги у людей якобы на поддержку борьбы против нацизма.

— А почему якобы?

— Да потому что евреев не интересует борьба с национал-социализмом. Их больше волнует, как бы отнять у англичан Палестину. О, извините, мне пора. Такси пришло.

Каблучки дробно простучали по паркету, взревел мотор, а Владимир почесал затылок. Немка, а так на человека похожа…

Вечером был вкуснейший яблочный пирог, а потом молодожёны пригласили «Свена Расмунсена» в ресторан. Повода отказаться не было, и пришлось ехать. Тем более, что ему было самому интересно пообщаться с ровесниками с той стороны…

Играл оркестр, сновали вышколенные официанты. Владимир увлечённо беседовал с Оттаром. Тот оказался добровольцем дивизии «Нордланд». Но на фронте ему побывать не удалось, как специалист в области ядерной физики он работал на заводе тяжёлой воды в каком-то из городков северной Норвегии. Там же познакомился с Мартой, бывшей лаборанткой у одного из немецких профессоров, в избытке находящихся на этом заводе, и вот, недавно они поженились. Оттару разрешили провести медовый месяц в Швейцарии, поскольку бомбардировки английских самолётов следовали почти непрерывно. Владимир, согласно «легенде» представился эмигрантом, но на это не последовало никакой реакции. Отар только заметил, что он уважает людей имеющих собственные взгляды… Марта тоже оказалась обычной смешливой девушкой, влюблённой по уши в своего мужа. Вообще, молодожёны просто светились счастьем.

В разгар веселья появился связной Столярова, какого же было изумление Владимира, когда тот заговорил с Оттаром, как старый знакомый. Да и норвежец приветствовал его с искренней радостью. Оказывается, они оба были давно знакомы, ещё до войны… Просто потом их дороги разошлись, но дружба сохранилась. Столяров, ожидавший чего угодно, вплоть до расстрела на месте, наоборот удостоился благодарности за такое знакомство. Впрочем, он понимал, что нарушение инструкций ему ещё выйдет боком…

…Аэродром Дюбендорф, где находились самолёты севших на вынужденную посадку американских пилотов, представлял из себя большое ровное поле, вокруг которого были стройными рядами посажены яблони. Вдалеке от бетонной полосы, среди деревьев торчала квадратная башня управления полётов под островерхой крышей. Они приехали туда на легковой роскошной «Минерве» синего цвета. Всё поле было заставлено рядами самолётов. Там находились и двухкилевые «Б-24», и «Б-17» разных модификаций, английские «Ланкастеры», и даже какой-то непонятный угловатый, явно французский древний аэроплан с выпирающей вверх настоящей башней в носу.