На Западном фронте. Бес перемен - Дмитрий Олегович Рогозин

попадали тысячи единиц стрелкового оружия. Российский генералитет закрывал глаза на гибель военнослужащих и формирование бандитской армии, оснащенной нашим оружием. Именно тогда были зафиксированы факты взятия заложников и использования их при разоружении армейских гарнизонов. Еще одно «ноу-хау» Дудаева - это применение заполненных бензином пожарных машин, с помощью которых боевики угрожали поджечь склады с оружием и боеприпасами, если они не будут им переданы.

1 июня 1992 года руководство военного ведомства России решилось на беспрецедентное предательство - по-другому содеянное не назовешь. Незаконным вооруженным формированиям было передано более 40 тысяч единиц стрелкового оружия, около 150 тысяч гранат и свыше 150 учебных самолетов. Среди переданного оружия были ракетные установки «Луна-8» и системы залпового огня «Град».

Осенью 1994 года генерал Дудаев распорядился оснастить 11 самолетов Л-39 стокилограммовыми фугасными бомбами и ракетами для нанесения удара по южным городам России. Удар был бы нанесен, если бы наша авиация накануне ввода федеральных сил в Чечню, а именно рано утром 1 декабря 1994 года, ракетно-бомбовыми ударами не сожгла все дудаевские самолеты на аэродромах Калиновская и Ханкала.

Дополнительная поддержка режиму Дудаева была оказана Грузией. Грузинский президент Звиад Гамсахурдиа несколько раз посетил Дудаева, пообещав ему любую помощь в борьбе с Россией. Оружие в Чечню хлынуло и из других стран: из Украины и Азербайджана, Восточной Европы и Турции. Чечня становилась ударной силой, направленной против России.

По одной из непроверенных версий, оружие, оставленное Грачевым в Чечне, предназначалось для нелегальной продажи «третьим странам». Так или иначе, в 1991 году переданных бандитам вооружений хватило бы на развертывание семи (!) полностью укомплектованных дивизий. В июне 1992 -го численность дудаевской армии составила 15 тысяч человек, не считая готовой к мобилизации «национальной гвардии».

Генерал Лебедь, называя чеченскую войну «заказной и коммерческой», знал, о чем говорил. Разведанные запасы нефти в Чечне составляли 70 миллионов тонн, причем речь шла о нефти высокого качества. Но ее добыча в 1992 году не превышала одного процента от общероссийского объема. Поэтому причиной войны была борьба российской номенклатуры не за сами нефтяные месторождения собственно Чечни, а за право бесконтрольной переработки и продажи через Чечню нефти из других российских регионов. Несмотря на протесты Совета безопасности, правительство Гайдара разрешило перекачать в Грозный около 20 миллионов тонн нефти из Башкирии. Незаконные нефтяные операции дали Дудаеву и его окружению около миллиарда долларов. Часть этих денег была в приватном порядке вложена в недвижимость и банки за рубежом. По данным депутата Госдумы РФ от Чечни генерала Ибрагима Сулейменова, в течение четырех лет правления Дудаева из республики ежегодно вывозилось 22 миллиона тонн нефти. Средства от ее продажи шли на личные счета Дудаева и его тайных московских покровителей.

Между тем ельцинский премьер Гайдар на заседании парламентской комиссии, созданной в 1995 году для расследования причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике, объяснял необходимость поставок нефти бандитам очень просто - мол, надо было «обеспечивать нефтепродуктами посевную кампанию на Северном Кавказе».

В период безраздельного господства Дудаева территория мятежной республики превратилась в заповедник бандитизма. Уровень преступности в Чечне вырос с 1990 года в семь раз. Только умышленных убийств в 1991-1994 годах было совершено более 2000. Большинство убитых - русские. Расследованием преступлений никто не занимался. Последовавшие за вводом войск авиационные и артиллерийские удары российской армии по Грозному добили остатки русского населения. Основанный в начале XIX века генералом Ермоловым город Грозный стал «братской могилой» русского народа на Северном Кавказе. До войны русские составляли более половины жителей этого крупнейшего на Северном Кавказе города - центра нефтехимии. Чеченцы, чувствуя приближение беды, покидали город и переезжали к своим родственникам в соседние села и аулы. Русские же были горожанами, бежать им было некуда. Защитника во власти, которому можно было бы пожаловаться на притеснения и получить помощь, тоже не оказалось. Мирные русские люди сначала стали легкой добычей свирепых бандитов, а затем - «сопутствующими потерями» боев за Грозный.

Даже казаки в станицах Наурского и Шелковского районов, некогда входивших в состав Ставропольского края, но переданных Хрущевым в состав Чечено-Ингушетии, так и не смогли организовать вооруженное сопротивление бандитам. Все чего-то ждали, озирались на Москву, пересказывали друг другу байки про лютых абреков, затем грузили свой нехитрый скарб и уезжали «на материк».

Главари мятежников оказались очень хорошими пропагандистами. Пресс-служба Дудаева, которую возглавил комсомольский оборотень Мовлади Удугов, вела целенаправленную работу по промывке мозгов. Активно распространялись небылицы о «зверствах царизма против горцев» и призывы «отомстить русским». Тема сталинской депортации вообще преподносилась как «холокост чеченского народа», требующий «справедливого возмездия».

Дудаевской пропаганде подпевали и федеральные российские СМИ. Телевидение и газеты представляли боевиков сплошь «повстанцами» и «героями, которые борются за свободу». При этом российская армия в опусах газетных писак изображалась сборищем чахоточных бомжей и несчастных детей, насильно оторванных от «мамкиной сиськи»... Вместо объективных материалов с Северного Кавказа население страны вынуждено было смотреть шизофренические репортажи и фильмы Невзорова, смаковавшего смерть русских солдат. Про мирное русское население, ставшее заложником бандитов и кремлевских трусов, никто вообще не вспоминал.

В исполком Конгресса русских общин тревожная информация о трагическом положении русских в Чечне поступала постоянно. В нашей приемной на Фрунзенской набережной Москвы собирались русские беженцы, чудом вырвавшиеся из «кавказского рая». То, что они рассказывали о положении соотечественников, больше походило не на реальные истории, а на очередной кровавый триллер Тарантино. Только кровь в Чечне текла не голливудская. Повсеместно шел захват жилья и имущества русских. Безнаказанный террор заставил русских не мигрировать, а именно бежать из Чечни. До введения федеральных войск дудаевский режим вынудил к отъезду не менее 250-300 тысяч человек. По данным лидера Русской общины Чеченской Республики Олега Маковеева, за три года дудаевским режимом было изгнано из Чечни 350 тысяч и убито 45 тысяч русских. Морги были забиты неопознанными трупами. Возник местный бандитский промысел похищения девушек для продажи в публичные дома. Изнасилования и зверские убийства русских женщин стали массовым явлением. Русских избивали прямо на улицах, похищали русских детей. Всюду применялось огнестрельное оружие, оставленное министром обороны РФ Павлом Грачевым в подарок бандитам.

Соответствующие данные поступали и в Кремль, но ни на Ельцина, ни на его окружение они не производили ровно никакого впечатления. Ни Хасбулатов, ни Гайдар, несмотря на настойчивые призывы КРО и других патриотических организаций, ни словом не упрекнули Дудаева.

Еще в мае 1994 года несколько сот русских жителей расположенной на территории Чечни казачьей станицы Ассиновская подписали письмо, направленное Ельцину, перечислив преступления режима Дудаева.

Приведу некоторые из перечисленных в письме