Воины Ветра - Дмитрий Янковский

– Но вот вербовку Дан бы так никогда не провел. – Дворжек резко перевел стрелки в нужном ему направлении. – У тебя другой тип мышления. Более гибкий.

«К чему же он клонит, леер-трос ему в задницу?» – снова подумал я.

– Но нельзя сказать, какой из типов мышления лучше, – задумчивым тоном продолжал Альберт. – В одной ситуации выиграл бы Дан, в другой – ты. Хороший руководитель просто обязан использовать такой тандем. А я хороший руководитель.

– Не сомневаюсь, – пожал я плечами. – К тому же сам себя не похвалишь…

Дворжек пропустил мимо ушей мою заключительную фразочку и задал такой вопрос, от которого я бы сел непременно, если бы уже не сидел.

– Каким образом ты собираешься протащить на Минги-Тау всю новую команду «Святого Николая»? Марш-броском до Кавказских гор? Представляю картину, как с тобой во главе орава в сотню винд-флотских рыл прет по пересеченной местности.

Я даже обидеться не смог. Мне показалось, что следующей фразой Щегол попросту отменит операцию ввиду невозможности ее выполнения. А меня спишет в трюм, как придурка. Или, того почище, пинком выпрет с Базы. Но он не спешил.

– Во-первых, дорогой, сотня рыл – многовато. – Он положил ладони на стол и глянул на меня в упор. – Вам не найти столько в Сан-Петербурге. Даже при попытке найти такую команду, вы с Чеботаревым несомненно нарушите режим секретности, что приведет к непредсказуемым последствиям. Например, к тому, что Адмиралтейство поднатужится и решит выслать свою поисковую партию к месту потери «Святого Николая». Не думаю, что данная экспедиция окончится успехом, но шуму будет много, и такая конкуренция нам не к чему. Во-вторых, даже половину от такого числа людей тебе нечем транспортировать к Минги-Тау. Самое грузоподъемное судно, имеющееся в моем распоряжении – это двадцатипятитонная яхта. Для нее тридцать человек – уже перегруз. Сухопутными же методами такой переброс сил вообще организовать невозможно.

Он был прав на все сто. И попросту возил меня мордой по столу. Но зачем тогда было хвалить перед этим? Глянув на Дворжека, я почти сразу догадался, зачем. Затем, чтобы очевидные заслуги, им озвученные, я не вешал себе, как медаль, на грудь. Возя меня мордой по столу, он хотел показать, что в Институте это и не заслуги вовсе, а так – норма работы уполномоченного исполнителя. Ох, недооценил я контору с первого взгляда. А уж Щегла и вовсе недооценил. Старею? Или зубок на Институт короток? Скорее второе.

Это было похоже на контрастный душ, который нас заставляли принимать в кадетском корпусе. Сначала медом, потом кнутом. Но Альберт по всем статям был не из тех, кто может попросту бесцельно издеваться. Он преследовал какую-то цель. То ли просто потренировать мою психику, то ли в жесткой форме донести какие-то важные вещи.

– Хотя, наверное, я слишком много требую от новичка, – Дворжек резко сменил тон и снова начал мазать медом. – Просто вижу, сидит передо мной бывалый винд-трупер, а значит, думаю, и требовать можно сполна. И ведь справляешься с требованиями. Даже с избытком. Тут жаловаться грех. А все твои недостатки сводятся к одному – не впитал ты еще в себя реалии Института.

– Некогда было, – попробовал оправдаться я.

– Ну и не усердствуй. Хватит нам Дана с впитанными до костного мозга реалиями. Так ведь? А ты десантник. Зачем убивать в тебе ценные качества, а потом насаждать новые? Нет, ценные качества надо беречь. Погорячился я, Егор, решив упрятать тебя на Базу, как ребенка в манеж. Погорячился. А ты мне ярко показал, что представляет собой человек флотский…

При этих словах я скривился слишком заметно, и Дворжек умолк.

– Вот только умен ты для винд-трупера очень, – сказал он после паузы с нескрываемой досадой. – Это противоречит твоим ценным качествам. Я все время теряюсь, как с тобой разговаривать. Вот Чеботарев – типичный флотский. А ты нет. Он, кстати, называл тебя Тихоней. Почему?

– Кличку мне дали заключенные, когда я при комендантском полку отрабатывал штрафные наряды.

– Тихоня… Забавно. Ладно, вернемся к нашим реалиям. Ты ими голову себе особо не забивай, но учитывай. Вот, к примеру, про транспортную пентаграмму ты уже знаешь. А в расчет не взял.

– Я понятия не имею, как пентаграмма устроена и как работает, – попробовал оправдаться я.

– Мог бы спросить. У Дана, у Глеба, у меня, наконец.

– Я думал, что это секретная информация.

– Секретную тебе не выдадут, не волнуйся. Ладно, проехали. Так вот я вызвал тебя для того, чтобы напомнить о существовании транспортной пентаграммы. С помощью «хлопа» можно хоть армию переправить из точки А в точку Б. Ловишь мысль?

– Да. Но, насколько я заметил, «хлопнуть» можно не из любой точки и не в любую.

– Наблюдательность – ценное качество, – усмехнулся Щегол. – И она тебя не подвела. Да, создать транспортный канал из нужного места в нужное – непростая задача. Но что такое телепортация? Любой объект во Вселенной имеет местоположение, которое можно описать некими координатами. Согласен?

– Да. – Трудно было не согласиться с очевидным.

– Эти координаты, Егор, записаны на самой структуре Пространства. Энергия, которую мы затрачиваем на движение, по сути, затрачивается на переписывание этих параметров локализации. Последовательное «пошаговое» переписывание требует меньших энергетических затрат, чем переписывание «рывком», с одной удаленной координаты на другую. Поэтому большинство объектов во Вселенной движутся плавно, последовательно меняя свое положение по некой траектории. Но можно и скачком. Только энергии надо больше. Когда-нибудь физики воплотят идею телепортации в машинном варианте. Но пока до этого далеко. Мы нащупали несколько иной способ.

– Думаете, я пойму?

– Просто уверен, – кивнул Альберт. – Все не так сложно, как может показаться. Возьмем простой пример. Есть числа четные, а есть нечетные. Конечно, записи на Пространстве о локализации объекта не записаны обычным числовым кодом, там мать-природа непомерно все усложнила. Но в качестве аналогии допустим, что координаты объекта выражены обычными числами.

– И что? – начал я терять мысль.

– А то, что для переписывания координаты с четной на четную или с нечетной на нечетную нужно во много раз меньше энергии, чем с нечетной на четную. То есть самой природой заложено некое подобие или неподобие координат. Подобные переписываются больше, чем неподобные. В обычных числах подобие весьма скудное. Чет-нечет. Натуральные числа или ненатуральные. Ну и еще ряд параметров. А вот в реальной системе записи координат на Пространстве таких подобий-неподобий на много порядков больше.

– Подарок природы? – с пониманием кивнул я.

– Именно! В результате мы получаем ситуацию, когда для переписывания очень подобных координат нужно очень мало энергии. Столько, что для активации транспортного канала достаточно лишь намерения его активировать и какого-нибудь высокоэнергетичного знака, например пентаграммы. Можно было использовать свастику с не меньшим успехом. Использование именно пентаграммы просто исторически сложилось.