Печальный демон - Елена Руденко

Из журнала Александры Каховской

Сегодня у меня с Ниной Ребровой завязался разговор о поэзии. Она сказала, что ей надоели вообразившие себя байронами молодые офицеры, которые снимают квартиры в домах её отца и докучают всем барышням своими скучными стихами. Я возразила ей…

Я очарована поэзией Лермонтова. Многие его стихи я переписала с листов его кузины, с которой познакомилась на немецком курорте. Люблю вечерами перечитывать эти строки.

– Многие говорят, что он очень неприятный человек, – сказала мне Нина.

– Много ли ты знаешь людей, которые сочтут приятной меня? – ответила я. – Он останавливался в доме твоего отца. Правду говорят, что он ухаживал за тобой?

Нина с улыбкой кивнула.

– Неужели ты не смогла понять, приятный ли он человек? – я не понимала.

– Думаю, ты сама прекрасно понимаешь, – ответила Нина, – что ухажёр всячески старается проявить только свои положительные качества. Так что в моменты ухаживаний, милая Алекс, составить верное суждение о нём невозможно!

Я с ней согласилась. Какое мне дело, приятный он человек или нет. Всё равно он меня, слава Богу, не знает. Как бы я повела себя, если бы вдруг встретилась с ним? Пряталась бы как от князя Долгорукова? Мне самой стало смешно.

Наш разговор о поэзии прекратился, когда мы вышли из ворот усадьбы и подошли к парку. На одной из скамеек одиноко, опустив голову, сидела молодая женщина в национальном черкесском платье.

– Я поговорю с ней, – решила я.

Нина пожала плечами. Она давно перестала удивляться моим странностям.

– Как твоё имя? – спросила я.

Спасибо, Константину, что научил меня некоторым фразам.

– Заира, – ответила она.

Жена Зелимхана – поняла я.

– Александра, – представилась я.

Заира медленно выпрямилась и посмотрела мне в глаза.

– Меня ждёт мой муж, – сказала она спокойно.

Не зная, как понимать её слова, я промолчала. Минуту я просидела рядом, не зная, как продолжить разговор, затем, простившись, поспешила к Нине.

– Разговора не получилось, – сказала я расстроено.

– Этого следовало ожидать, – утешала меня Нина. – Эта женщина умеет лишь покорно молчать…

Мне вдруг вспомнилось, как незадолго до убийства я проснулась ночью и долго не могла уснуть. Тогда я гостила у Нины. Я подошла к окну и в одном из открытых окон соседнего дома увидела Заиру. Она стояла, запрокинув голову, глядя на звёздное небо. Она протянула руку, будто пытаясь дотронуться до звёзд.

Нашу с Ниной болтовню нарушил князь Долгоруков.

– Мне пора, – улыбнулась Нина и, не дожидаясь моего ответа, оставила меня с князем наедине.

К счастью, я уже успела преодолеть былую робость, и между нами завязался вполне непринуждённый разговор. Я поделилась с князем своими размышлениями о Заире.

– Она похожа на героиню кавказских легенд, – заметил Долгоруков.

Это сравнение покоробило меня.

– Как же я не люблю кавказские легенды! – воскликнула я.

– Почему? – удивился князь.

– Они все глупые и имеют одинаковый финал – девушка бросается со скалы в пропасть или топится в озере! – пояснила я. – Так не бывает!

– Почему вы думаете, что так не бывает? – князь явно решил подразнить меня.

– Вы давно на Кавказе? – я решила ответить ему тем же.

– Да, уже два года…

– За эти два года много ли черкесских красавиц упало со скалы или утопилось? – весело спросила я. – Я здесь недавно, может, мне просто не посчастливилось лицезреть сей обычай! Или на водах такого не бывает? Нужно ехать в Дагестан? Вот там наверняка девушки разбиваются и топятся каждую неделю!

– Буду честен, я ни разу не встречал ничего подобного, – весело ответил Долгоруков, – но что с того? Многие ни разу не видели призрака…

Намёк был понят.

– Вы смеётесь надо мной, – я не знала, обижаться или тоже посмеяться.

Тон князя был так добродушен, в нём было столько симпатии ко мне. Похоже, своим ироничным возмущением я забавляла его.

– Нет, просто хочу вам объяснить, что всё возможно, – ответил он серьёзно.

– С этим, действительно, не поспоришь, – согласилась я, – простите мою резкость.

Мне стало искренне неловко за свою несдержанность.

Немного остыв, я почувствовала, что на нас пристально смотрит компания, устроившаяся на соседней скамейке. К счастью, они не слышали нашего разговора. Пусть болтают – решила я. Хотя мне не нравилось, что нас будут называть «Александр и Александра», как в глупом водевиле.

Из журнала Константина Вербина

Вскоре меня ждала неожиданная новость – вино не было отравлено, что несказанно разочаровало доктора Майера.

«Чёртова крыса не сдохла!» – писал он мне.

Раздражение автора записки чувствовалось даже в чрезмерном нажиме пера.

Впрочем, результат опыта меня не удивлял.

Услышав упоминание о крысе, Ольга брезгливо поморщилась.

* * *

Смерть пани Беаты не вызвала у водяного общества удивления. Напротив, каждый с уверенностью заявлял, что давно догадывался о её грядущей кончине. Такая беседа весьма неожиданно началась во время вечера в ресторации.

– А каковы были её предсмертные слова? – интересовались дамы у доктора Майера.

Да, многие верят, что слова умирающего могут быть пророческими, а уж тем более слова колдуньи.

– Бедняжка скончалась во сне, – спешно ответил доктор, которому явно не хотелось обсуждать кончину таинственной пациентки.

Принимая во внимание, что в ресторации присутствовал его давний недруг жандарм Юрьев, Майер особенно не желал делиться мистическими рассуждениями.

– Не была ли пани больна чахоткой[23]? – спросила одна из любопытных. – Возможно, она и не ведьма вовсе.

Майер, который легко определил бы больную чахоткой, развёл руками.

– Ужасно, что похороны в понедельник! – испугано прошептала барышня Антипова, – как бы ведьма кого-нибудь за собой не утащила…

Всегда поражала людская склонность к темам, которые вызывают у них ужас. Один мой французский приятель рассказывал, что сдает свою парижскую квартиру с окнами на площадь втридорога в тот день, когда кому-то рубят голову. Хотя сам обычно в такие дни всегда старался затыкать все щели, чтобы, не дай Бог, что-то увидеть или услышать.