Ненавижу за любовь - Марина Серова

Дверь открылась. На пороге стояла Светлана. Да, это она – женщина с фоторобота. Увидев меня, она все поняла и попыталась захлопнуть дверь передо мной, но я оттолкнула ее и бросилась внутрь квартиры. В дальней комнате, которая, по-видимому, служила спальней, перед телевизором сидела Карина. Она выглядела спокойной. Убедившись, что ребенку ничего не угрожает, я выскочила в прихожую – и вовремя, поскольку Светлана уже сориентировалась в обстановке и бежала по лестницу к выходу. Я настигла ее буквально в метре от подъездной двери и, крепко схватив за руку, поволокла обратно. Она брыкалась и вырывалась, поэтому по дороге пришлось дать ей пару хороших оплеух, чтобы немного успокоить. Я отбуксировала ее в гостиную, достала из сумки наручники – они у меня всегда там лежат, мало ли что – и пристегнула временно отключившуюся похитительницу чужих денег и детей к батарее. Потом я вернулась к Карине.

– Карина, ты как, с тобой все в порядке?

Девочка утвердительно кивнула.

– Ты не голодна? Кушать хочешь?

– Тетя Света уже покормила меня.

– А как же так получилось, что ты поехала с тетей Светой в другой город и ничего не сказала своей маме? Она так волнуется!

– Ну… тетя Света сказала, что моя бабушка заболела и хочет меня увидеть и что бабушка послала ее за мной.

– Понятно. Карина, сейчас я наберу номер, а ты поговори со своей мамочкой, скажи, что с тобой все в порядке… Алло, Мирослава, вы сейчас где?

– Мы с Константином вылетели в Самару, скоро будем. А что там случилось? Вы мне так ничего и не объяснили…

– Мирослава, Карина находится у Светланы…

– У Светки?!

– Мирослава, с девочкой все в порядке, успокойтесь, пожалуйста. Сейчас я передам ей трубку. Держи, Карина, можешь говорить.

– Мамочка, здравствуй. Прости меня, пожалуйста, что я тебе ничего не сказала… Да, со мной все хорошо… Нет, она ничего мне не сделала… Да… Приезжай поскорее, я уже соскучилась.

Девочка отдала мне сотовый.

– Карина, ты пока посмотри мультики, хорошо? Мама приедет уже совсем скоро.

Я вернулась в гостиную.

– Ну, расскажите, как дошли вы до жизни такой, – сказала я Светлане, которая уже открыла глаза и, стало быть, пришла в себя.

Она молчала. Я посмотрела вокруг. Гостиная комната так себе, ничего примечательного. Хотя нет, на кресле около окна валяется полураскрытый чемоданчик-дипломат. Посмотрим, что там такое. Ага! Вот они, деньги Мирославы, в аккуратно упакованных пачках. Одна, видно, неполная, из нее Светлана брала деньги для Эдуарда.

– Светлана, ну что, вы так и будете молчать? Совсем скоро здесь будут Мирослава и Константин. Вы ничего не хотите мне рассказать, пока их нет? Кое-что я уже знаю. Мирослава рассказала мне, что, когда умер ее папа, ее мать вышла замуж за вашего отца. Мирославе тогда было три года, а вам – двенадцать лет. Что же произошло дальше? Почему вы так жестоко решили отмстить своей сводной сестре, не остановились на краже денег, а похитили ее дочь?

– А вам что, действительно интересно? – наконец-то подала голос Светлана.

– Представьте себе.

– Ну ладно, слушайте. – И Светлана начала свой рассказ.

Жила-была девочка Светочка, и были у нее папа, Владислав Степанович, и мама, Ирина Игоревна. Папа был доктором физико-математических наук, профессором университета, а мама работала в научно-исследовательском институте микробиологии. У Ирины Игоревны было слабое здоровье, она часто болела и умерла, когда Свете исполнилось одиннадцать лет. Спустя год Владислав Степанович женился на женщине с трехлетней дочерью.

Наверное, он рассуждал так: у Светы начинается переходный возраст, ему самому не справиться со взрослеющей дочерью. Бросить работу, чтобы посвятить себя воспитанию Светы, он не может. А у новой жены есть своя маленькая дочка, стало быть, женщина понимает, как надо обращаться с детьми. К тому же и зовут новую супругу тоже Светой.

– Теперь у меня две Светы, – радостно сообщал друзьям и знакомым Владислав Степанович.

Светлана Борисовна сразу взяла бразды правления в свои руки, благо Владислав Степанович предпочитал ни во что не вмешиваться, все отдав на откуп новой хозяйке.

В благоустроенной трехкомнатной квартире начались перемены. Светлана Борисовна все переделала по своему вкусу. Светочке пришлось потесниться, потому что в ее просторную и уютную детскую комнату, в которой она прожила двенадцать лет, вдруг поместили эту пигалицу Мирославу. Она первое время все хныкала и звала свою маменьку. Светлана Борисовна по первому писку прибегала к дочурке и возилась с ней часами, пока та не успокаивалась. На Светочку она не обращала ровным счетом никакого внимания, как будто старшей девочки в комнате и нет.

Светочка пыталась пожаловаться папе на явную несправедливость, устроенную по отношению к ней.

– Это моя комната! – напоминала она отцу в те редкие минуты, когда ей удавалось заглянуть к нему в кабинет. Светлана Борисовна рьяно оберегала покой Владислава Степановича и не пускала Светочку к отцу.

– Не мешай папе, он работает над монографией, – говорила она Светочке.

Когда же Светочка однажды все-таки пробилась к Владиславу Степановичу и высказала все, что она думает и по поводу мачехи, и по поводу ее доченьки, а главное – что ее лишили собственной комнаты, отец страшно разозлился.

– Мала еще командовать! – отчитывал он дочь.

– Мне нужна отдельная комната, – стояла на своем Светочка.

Владислав Степанович стукнул кулаком по столу:

– Ладно, будет тебе отдельная комната!

И Светочка действительно получила отдельную комнату: ее детскую перегородили пополам и вместо просторной комнаты получился какой-то закуток, неудобный и неуютный. Хорошо еще, что в прежней детской было два окна, а не одно. А то бы получила она темный угол, без света, потому что часть детской, в которой было окно, несомненно, досталась бы Мирославе.

Дальше – больше, Светочка начала взрослеть, ей хотелось новых нарядов, красивых платьев, кофточек-юбочек и туфелек на высоких каблуках. Хотелось украшений, необязательно из драгоценных металлов, ее вполне бы устроила и бижутерия. Кстати, у мачехи все это было, и, как считала Света, в избытке. Но о том, чтобы позаимствовать у Светланы Борисовны некоторые из украшений хотя бы на вечера, которые время от времени устраивали для школьников, не могло быть и речи. А что за одежду носила Светочка! Полный отстой… Ей стыдно было просто прийти в класс на уроки, не говоря уже о дискотеке.

Светочка снова направилась к Владиславу Степановичу.

– Посмотри, в каком я хожу старье, бомжи лучше одеваются! Твоя новая жена, – она сделала упор на этой фразе, – каждый месяц покупает себе новую одежду и Мирку вырядила как куколку, а я, почему я должна ходить в том, из чего давно выросла? Ты посмотри, у этого платья рукава даже локти не закрывают! И ты со мной совсем не общаешься, вечно у тебя нет времени для меня! А с мачехой и Миркой вы каждое воскресенье ходите то в парк, то дельфинарий, то в цирк!