Романов #12 - Владимир Кощеев

Даже привилегии в Германском рейхе у них практически копируют те, что были у Рюриковичей до недавнего времени. Подобное происхождение давало Кристофу Рейссу право входить в свиту принца Герберта фон Бисмарка на законных основаниях.

Однако, похоже, у Игоря Михайловича имелось иное мнение на этот счет.

— Герберт, неужели род кайзера настолько ослаб, что вынужден таскать за собой представителя своих политических противников? — спросил цесаревич, сложив пальцы в замок. — Я, разумеется, понимал, что репутация Бисмарков немного пошатнулась после ультиматума моего отца, однако не ожидал, что настолько...

Мой биологический брат неодобрительно покачал головой, глядя при этом исключительно на Рейсса.

Кристоф выглядел лет на тридцать, в принципе, столько ему и было. Аристократические черты лица выдавали поколения тщательной селекции. И на фоне Герберта он выглядел куда выигрышнее, чем его высочество. И, похоже, осознавал это прекрасно.

Легкая, едва уловимая улыбка тронула губы Рейсса. Впрочем, отвечать что-либо он сейчас не имел права. Когда говорят два наследника монархов, всем остальным следует заткнуть рты и внимать, радуясь оказанной чести стать свидетелями эпохального события.

— У моего рода нет внутренних врагов, — уверенным тоном ответил немецкий принц, без приглашения опускаясь в плетеное кресло напротив цесаревича. — И для этого нам не приходится идти на братоубийственную войну, как роду Милославских.

Игорь Михайлович широко улыбнулся.

Герберту стоило выбрать другой тон и не говорить опрометчивых слов. Даже мне, не такому уж и изощренному дипломату, было ясно, что Бисмарк получил первый удар по одной щеке и теперь подставляет вторую для еще более жесткой оплеухи.

— Конечно, конечно, — покивал мой биологический брат. — Ведь это мы, Милославские, передали твоему дедушке Вильгельму список предателей внутри Германского рейха. Это Милославские отследили, кто тебя похитил, и вернули домой. Это Милославские приказали кайзеру Германского рейха уничтожить виновных в нападении на наше посольство в Риме. И, как и всякий благородный человек, Вильгельм фон Бисмарк не дал нам испачкать руки, сам умертвил всех причастных.

Герберт молча буравил Игоря Михайловича взглядом.

Я еще в прошлые разы заметил, что есть в его высочестве какая-то странная тяга всюду развивать конфликт. Началась-то вся эта история из-за того, что он точно так же не удержал язык за зубами со мной. Собственно, за это и поплатился изгнанием из рода.

— А теперь, когда Германский рейх просит о мирном соглашении, член нашей делегации, которого род Бисмарков обязан был защитить, убит, — продолжил Игорь Михайлович. — Так что поправьте меня, если я ошибаюсь, господин Рейсс, но мне кажется, что кайзер утратил хватку, раз его страной вертят как хотят даже безродные поляки. Возможно, вы здесь как раз для того, чтобы род Милославских заключил пакт не с Бисмарками, а с вами, Рейссами?

Вот теперь Кристоф имел полное право ответить, ведь к нему обратились напрямую. И граф Тюрингии склонил голову, демонстрируя почтение высокородному собеседнику.

— Боюсь, здесь вы ошибаетесь, ваше высочество, — с едва уловимым акцентом произнес Рейсс. — Мой род не планирует становиться королевским. Нам вполне достаточно и того, что у нас есть. Именно поэтому я и присутствую здесь, ваше высочество — для демонстрации, что Германский рейх един, и род Рейсс поддерживает правящую семью. Ровно тем же самым занимается присутствующий здесь Дмитрий Алексеевич, князь Романов.

Кристоф повел в мою сторону рукой с перстнем ключников. Причем поступал так сознательно, это читалось по взгляду. Таким образом Рейсс не просто делал мне намеки, он открыто демонстрировал свою принадлежность к обществу Януса Двуликого. А значит, принадлежал к той части ключников, что хотела заключить со мной союз. Во всяком случае, иначе трактовать такой намек было нельзя.

— Да, мы допустили ошибку, — не слишком довольный тем, что цесаревич сменил тему, произнес Герберт фон Бисмарк. — И в результате погиб Алексей Михайлович. Между прочим, кровный брат моей жены.

— Бывшей жены, — поправил, приподняв палец, Игорь Михайлович. — И католическая церковь, и православная оказались на диво единодушны и вынесли вердикт, по которому ваш брак был признан аннулированным.

Очередной укол еще больше разозлил его высочество. Цесаревич смотрел в глаза собеседнику со все той же легкой улыбкой. И ведь не говорил ничего, что не являлось правдой. Развод ведь состоялся, и обе ветви христианской церкви дали свое добро на это.

Как было правдой и все, сказанное ранее.

Герберт фон Бисмарк, очевидно, понимал это. А вокруг сидела его свита, которая слушала, наблюдала за действиями и словами, за каждым жестом обоих наследников. И ни у кого за этим столом не могло возникнуть сомнений — не далее как через несколько часов после встречи все это будет известно как в Германском рейхе, так и в Русском царстве. Кто что говорил, как сказал и как реагировал.

Однако, похоже, затянувшийся плен в казематах ключников серьезно подкосил психику принца Германского рейха. Иначе я не могу понять, почему аристократ, которого пестовали с пеленок, вел себя настолько... агрессивно, порывисто.

Как ни старался Герберт держать себя в руках, но, кажется, даже слугам было видно, насколько он разозлен и недоволен. А для будущего правителя это очень и очень серьезный промах.

Я взглянул на улыбающегося Кристофа. Рейсс поглаживал перстень, глядя на Игоря Михайловича. Ему происходящее нравилось. Ключник или нет, граф явно испытывал нескрываемое удовольствие от того, как русский принц раскатывает политического конкурента Рейссов.

А мне вспомнилось, что государь, несмотря на то, что был прекрасно осведомлен, где и кто содержит Герберта фон Бисмарка, не спешил с решением по его дальнейшей судьбе. Знал ли Михаил II о том, что казематы ключников сломают его высочество? Что психика немецкого принца окажется настолько расшатанной, что он не сможет вести даже переговоры? Не то что страной управлять.

С другой стороны, у кайзера не было иного выбора, кроме как отправить внука договариваться с нами. Не просто так Вильгельм вернул Герберта в род после позорного изгнания — другие родственники, способные претендовать на место наследника, были еще хуже.

Михаил II сделал все, чтобы ослабить Германский рейх. Раздавил авторитет Вильгельма несколькими унизительными и публичными заявлениями. Позволил ключникам творить с единственным наследником все, что вздумается. И тем самым фактически обрек род Бисмарков.

Герберт нестабилен, и чем больше будет подобных вспышек злости, отсутствия контроля и потери самообладания, тем меньше у него шансов удержать страну в руках своего рода.

Конкурент Русского царства фактически уничтожен, просто еще этого не понял.

— Как я и сказал, я признаю, что со стороны Германского рейха была допущена