Загадать желание - Ольга Кай

– Алина? Ты?

– Я! – отозвалась она радостно. – Я тут!

– Иду!

Несколько шагов, поворот оврага. Высокое дерево растет на склоне, корни висят в воздухе, образуя нишу, в которой можно неплохо спрятаться. Алина сидит, забившись в эту самую нишу, сжавшись в комочек, как от холода, в одной только рубашке – белой, коротенькой, с широкими рукавами.

– Алина, что случилось? – быстро стягиваю курточку, накидываю на плечи подруги. – Как ты здесь оказалась?

– Он ушел, – жалобно, едва сдерживая слезы, проговорила она. – Ушел.

– Кто?

– Он ушел с тобой, – Алинка подняла руку, смахнула слезу. – Он бросил меня и ушел с тобой…

Ее плечи задрожали. Подруга закрыла лицо ладонями и тихонька заплакала.

– Не говори глупости, – я обхватила ее за плечи, пытаясь успокоить, согреть. Холод, исходящий от ее продрогшего тела, ощущался даже через мою куртку. – Не знаю, что случилось, но Леон бы тебя не бросил. Правда.

– Но он бросил! Бросил! Ради тебя! – сквозь слезы прокричала она. – Как ты могла так со мной поступить? Мы же подруги, правда? Правда?

– Правда, – прижимаю ее сильнее. Пусть говорит, пусть плачет… Только бы понять, что же здесь на самом деле произошло. И с кем я ушла? С Леоном или нет? И… Арис? Настоящий он был? Или, правда, морок?

Подруга всхлипнула последний раз и притихла. Моя рука коснулась ее волос и замерла.

А Алинка? Настоящая?..

– Алина? – голос дрожит, не слушается.

Ее пальцы комкают ворот моей рубашки.

– Хороша же ты, подружка, – тихо шепчет Алина. – Хочешь меня бросить? Хочешь оставить меня здесь одну? Замерзшую, несчастную… Совсем одну. Хочешь, чтобы я потерялась, чтобы осталась здесь навсегда… Чтобы он меня не нашел. Хочешь сама быть с ним вместо меня? Хочешь?

Незнакомые нотки слышатся в ее голосе – вкрадчивом, шелестящем, словно трава под ветром. Пытаюсь отцепить ее пальцы… Подруга смотрит мне в глаза, на ее лице – чужая улыбка. Злорадная. Хищная.

– Хочешь меня оставить… Хочешь, чтобы меня не было!

– Алина, не надо! – мне удается высвободить ворот, но цепкие пальцы хватают за рукава, смыкаются на запястье.

– Ты всегда хотела быть вместо меня. Хотела, правда?

Ее пальцы удлиняются, гибкие веточки выныривают из-под широких рукавов, оплетая мои руки. Смеется. Лицо – треугольное, с большими золотистыми глазами, уже совсем не похоже на Алинкино. Висящие в воздухе корни старой акации изгибаются и тянутся ко мне, пытаясь ухватить за плечи.

Внезапно хватка ослабла. Дочь леса подняла голову, прислушиваясь. Я дернулась и, высвободившись, упала на землю. Попятилась, потом побежала. Веселый смех зазвенел за спиной и стих, словно проглоченный туманом.

Я бежала по оврагу, пока не упала, поскользнувшись. И приникла к земле.

Склоны уходили вверх, над ними лежал густой туман, совсем, как на болоте, и что-то трещало и шуршало, словно ходил кто. Потом вдруг звуки смолкли, и очень знакомый голос позвал:

– Женя!

Арис? Я замерла, глядя в марево над оврагом. Только сейчас поняла, что Горыныч до сих пор не называл меня по имени. Он вообще почти не произносил имен. А значит…

Снова шаги. И снова голос:

– Ты здесь?

Молчу. Стараюсь не дышать. Шорох отдаляется, замирает. Ушел?..

Громкий треск. Темный силуэт спрыгнул на дно оврага шагах в десяти от меня, и замер, прислушиваясь. Я смотрела в его спину, надеясь, что уйдет, не заметив, но…

Он обернулся. В тот же миг я вскочила и бросилась бежать.

– Стой! – несется вслед. Влажная земля под ногами то и дело хлюпает грязью.

– Стой!

Поворот. Нога подворачивается, резкая боль пронзает ступню и голень. Делаю несколько неуклюжих шагов и, забравшись в темную земляную нишу, замираю.

Он пролетает мимо, но останавливается, оборачивается.

Выскакиваю из ниши, начинаю пятиться. Нога болит, бежать не смогу, но и он тоже не бежит – медленно идет за мной. Словно хищник, который боится спугнуть добычу. Дышит тяжело, наверное, тоже запыхался.

– Не подходи! – предупреждаю. Он послушно останавливается в нескольких шагах. Вглядываюсь в лицо: – Арис, это правда ты?

– Правда, – он делает шаг.

– Стой! А как я узнаю, что ты не врешь?

Протягивает руку, раскрытой ладонью вверх:

– Ну? – в голосе слышится раздражение.

– Нет, – испуганно пячусь. – Я лучше спрошу что-нибудь. Сейчас…

Надо было придумать вопросы раньше. Не пришлось бы теперь лихорадочно соображать, о чем именно можно спросить Ариса.

– Долго думать будешь? – спрашивает он.

И в следующий миг оказывается рядом. Хватает мою руку, кладет на свое запястье.

Я честно пытаюсь нащупать пульс, но пальцы дрожат и не слушаются. Или это не Арис?

– Нет… Ничего нет!

– Вот черт! – ругается он сквозь зубы. Не давая моей руке вырваться, прижимает ее ладонью к своей груди. – Теперь есть?

Стук чужого сердца ударился в ладонь: тук, тук…

Устало опускаю голову, ноги подкашиваются. Падаю на Ариса. Его руки осторожно обнимают, придерживая. Сердце по-прежнему колотиться мне в ладонь.

– Что ж ты Леона не проверяла? – ворчит Горыныч.

– Я даже не подумала…

– Не подумала она! – пальцы перебирают мои волосы. Замирают. – Подругу нашла?

– Нет, – воспоминание о той Алине заставляет вздрогнуть. – Это была не она.

– Ясно.

– Арис, – поднимаю голову, – а как ты узнал, что Леон – не настоящий?

– Он холодный был.

– Но ты ведь раньше это понял, правда? До того, как… дотронулся.

Хмурится. Не хочет, но отвечает:

– Рядом с настоящим была бы не ты.

Это верно. Для него дочь леса приняла бы облик Алины.

– Спасибо за честность, – вздыхаю. – Арис, а тебя тоже сманили с тропы, да? Кто? Кого ты видел?

Горыныч недовольно морщится:

– Много будешь знать…

Мы выбрались из оврага и пошли через лес. Сначала медленно, потом нога расходилась, почти перестав болеть, я ускорила шаг. Теперь, после пережитого страха и беготни, тело остывало. Стало холодно.

Арис остановился, снял свитер, протянул мне.

Серая шерсть обволакивала теплом. Я зажмурилась от удовольствия, словно кошка на припечке, подвернула слишком длинные рукава.

– А ты не замерзнешь в одной рубашке?