Любовник королевы - Филиппа Грегори

Апрельская погода благотворно действовала на Эми. Каждый день она ездила верхом то с Лиззи Оддингселл, то Алисой или Уильямом Хайд. Это были не увеселительные прогулки, а выполнение обещания, данного сэру Роберту. Эми смотрела выставленные на продажу земельные участки, фермерские дома, годные к перестройке, и даже лесные угодья, которые можно было бы вырубить, а на их месте возвести усадьбу, подобающую высокому положению семьи Дадли.

В один из дней, когда они осматривали поместье, раскинувшееся на двухстах акрах земли, посередине которого стоял аккуратный дом под красной черепичной крышей, Уильям Хайд спросил ее:

– А не мал ли этот домик для запросов сэра Роберта? Не будет ли ему здесь тесно?

– Конечно же, здание пришлось бы перестраивать, – согласилась Эми. – Но нам вовсе не нужен дворец. Мужу очень понравился особняк моих родственников в Кэмберуэлле.

– Понимаю, о чем речь. Городской купеческий дом. Однако сэру Роберту может потребоваться более внушительное строение, где можно было бы принимать королеву и ее двор, если они пожелают нанести вам визит. Представляете, сколько комнат нужно, чтобы разместить всех придворных? Тут, пожалуй, понадобится целый дворец, как в Хэмптон-Корт или Ричмонде.

Слова Уильяма смутили Эми.

– Нет, что вы. Мужу хочется, чтобы у нас был настоящий семейный дом. В меру просторный, но совсем не дворец. Если королеве будет угодно отправиться в эту часть страны, разве она не может остановиться в Оксфорде?

– А если ей захочется выехать на охоту? – предположила Алиса. – Сэр Роберт – ее шталмейстер. Тут очень пригодился бы олений заповедник.

– Теперь понимаю! – засмеялась Эми. – Вы хотите склонить к меня к покупке Нью-Фореста! Нет. Это дорого и обременительно. Нам нужен дом вроде моего родного в Норфолке, только побольше. Мы чуть не купили там поместье Флитчем-холл. Увы, оно слишком далеко от Лондона. Этот дом несколько просторнее Флитчем-холла. К нему можно пристроить еще одно крыло и сделать ворота. Чтобы вокруг был сад для приятных прогулок, еще фруктовый, пруды с рыбой, участки леса, луга для прогулок верхом. Остальную землю надо пустить под дело. Сэр Роберт мог бы разводить здесь лошадей. Муж и так почти все время проводит рядом с королевой. Приезжая ко мне, он захочет чувствовать себя дома, а не в подобии дворца, заполненного толпой лицедеев. Всего этого ему хватает и так.

– Если ты так хорошо знаешь пожелания мужа, то можно поговорить с хозяевами насчет цены их владений, – осторожно сказал Уильям Хайд, испытывавший недоверие к словам Эми. – Возможно, нам все-таки стоит написать сэру Роберту и убедиться, что ему не требуется более внушительное строение и больше земель.

– Незачем ему писать, – уверенно возразила Эми. – Я знаю желания своего мужа. Мы годами мечтали о таком доме, как этот.

Роберт Дадли был с головой погружен в подготовку к самому грандиозному придворному торжеству, каких не устраивалось со времени коронации Елизаветы. Предлогом для него служил день святого Георгия – официальный праздник, введенный в придворный календарь династией Тюдоров. Но главным событием, конечно же, станет вручение ордена Подвязки самому сэру Роберту и еще троим аристократам. Все четверо получат из рук Елизаветы высший рыцарский орден, которого удостаивались лишь те, кто отличился в деле защиты интересов короны. Дадли знал имена еще троих счастливцев: родственник королевы Томас Говард, сэр Уильям Парр – герцог Норфолкский и брат покойной мачехи королевы, – а также эрл графства Ратленд.

Кое-кому из придворных кандидатура сэра Роберта казалась весьма странной. Он не являлся ни родственником королевы, ни ее советником. Более того, Дадли командовал армией, не сумевшей удержать Кале. Какая уж тут защита интересов короны!

Злые языки утверждали, что успешное устройство королевских церемоний и развлечений едва ли можно считать веской причиной для вручения человеку высшего рыцарского ордена. Вспомнили отца и деда Роберта, обвиненных в государственной измене. За что же Роберту Дадли будет оказана столь высокая честь? Однако все такие разговоры велись шепотом или вполголоса, и никто не отваживался заикаться об этом в присутствии королевы.

В день награждения намечался грандиозный рыцарский турнир. Участники в средневековых доспехах появятся перед королевой, придворными и зрителями, чтобы в стихах, написанных на манер старинных баллад, рассказать о себе и своей роли в этом состязании. Весь турнир должен будет отображать времена короля Артура.

– Дворец превратится в замок Камелот? – с легкой иронией спросил сэр Фрэнсис Ноллис, вместе с Робертом оглядывая место будущего ристалища, над которым реяли знамена со средневековыми гербами. – Мы уже во власти чар?

– Надеюсь, так оно и будет, – учтиво ответил Роберт.

– Но почему именно Камелот? – никак не мог взять в толк сэр Фрэнсис.

Роберт оторвал взгляд от золотистой материи, украшавшей пространство вокруг арены. Он предусмотрительно сохранил эту ткань после коронации и сейчас снова пустил ее в дело.

– Почему Камелот? Так это же очевидно.

– Простите, для меня совсем нет. Будьте любезны, расскажите, – попросил сэр Фрэнсис.

– Прекрасная королева, – лаконично пояснил Роберт, трогая длинными пальцами золотые нити. – Совершенная Англия, объединенная под властью суверена, владеющего магическими силами. Никаких религиозных распрей, вопросов о замужестве, чертовых шотландцев. Камелот. Гармония. Поклонение Пресвятой Деве.

– Деве? – удивленно переспросил сэр Фрэнсис.

Он сразу подумал о часовнях, разбросанных по всей Англии и посвященных Деве Марии, матери Иисуса. Теперь они медленно приходили в запустение, поскольку власти убеждали народ в том, что основы его искренней веры были ошибочными и даже еретическими.

– Да, Деве. Королеве. Елизавете, – ответил Роберт. – Повелительнице наших сердец и турнира, правящей своим блистательным двором, где не кончается лето. Да продлятся вечно дни ее правления. Ура!

– Ура, – послушно повторил сэр Фрэнсис и тут же спохватился: – А «ура» по какому поводу? Если только это не касается вашего награждения орденом Подвязки, с чем я вас хочу искренне поздравить.

Роберт слегка покраснел и ответил со смирением истинного рыцаря:

– Благодарю вас. Но «ура» касается не меня. Значение этого празднества гораздо шире моей скромной персоны и благородных лордов, которые будут награждены вместе со мною.

– Куда же оно распространяется?

– На всю страну. На весь народ. Ведь любое пышное зрелище, празднество, которое мы устраиваем, так или иначе повторяется в каждом городе и селении. Ведь мы хотим не просто позабавить королеву и придворных. Возможно, сам турнир и забудется, но останется его смысл. Наша королева столь же прекрасна и величественна, как король Артур, а потому подданные должны любить, почитать и защищать ее. Мы приучаем народ гордиться своей молодой, красивой государыней, у которой самый изысканный во всей Европе двор. Но и это лишь часть замысла. Подобные торжества – отличный повод напомнить другим странам о нашей королеве. Не забывайте, у нас будут иностранные гости. Рассказы о празднествах достигнут Парижа, Мадрида, Брюсселя. Жители других стран тоже должны восхищаться нашей Елизаветой. Тем самым они признают ее власть. Таким вот образом торжества укрепляют безопасность страны ничуть не хуже договоров, заключенных Сесилом.