Я всемогущий - Дмитрий Карманов

Знерова протянула распечатку мне.

— Катастрофа, Платон, — выдохнул Солодовников.

Удар, судя по всему, готовился долго и тщательно. Атака пошла массированно, сразу по нескольким направлениям. Одновременно во все доступные СМИ вбросили компромат на меня как на виновника гибели злополучного самолёта Петербург — Самара. Новостные сайты наперебой обсасывали подробности моих якобы доказанных связей с чеченскими боевиками и даже вечно живым Бен Ладеном. Газеты, ссылаясь на анонимных «доброжелателей», печатали истории о моём тюремном заключении. Они утверждали, что из «Крестов» я сумел выбраться лишь благодаря огромным взяткам и коррумпированности нынешнего генерального прокурора.

Чудесным образом совпавшая по времени пресс-конференция Сидорова, первоначально посвящённая чему-то другому, собрала рекордное количество журналистов и крутилась лишь вокруг этого компромата. Мой оппонент, не скрывая торжества, вещал о том, что я вступил в президентскую гонку лишь для того, чтобы, получив иммунитет, скрыться от ока правосудия и заодно отблагодарить своих «чеченских спонсоров», передав им территории Закавказья.

На горизонте сразу же появился мой давний знакомый Кропотов, ведший когда-то дело о гибели самолёта и упёкший меня в тюрьму. Чувствуя за спиной поддержку, он дал скандальное интервью, в котором прямо подтвердил материалы о моих связях с террористами. Увидев на телеэкране его шакалье лицо, я в ярости сжал кулаки.

Свежие рейтинги, естественно, ещё не успели составить, однако экспресс-опросы показали, что моя поддержка упала как минимум вдвое, а Сидоров приобрёл новых избирателей. И если первый тур я ещё проходил, то во втором должен был проиграть однозначно и с треском.

Вечером я собрал свою команду в уединённом зале кафе.

— Есть идеи? — задал я сакраментальный вопрос.

Все молчали. На понурых лицах читались растерянность и сомнения.

— Кажется, нас переиграли, — тихо произнесла Марина, прерывая затянувшуюся паузу.

Я посмотрел на Солодовникова:

— Олег, ты что скажешь?

Он поёжился, хотя в кафе было тепло. Посмотрел мне прямо в глаза и ответил:

— Мы в заднице, Платон. И ты это понимаешь лучше всех. Остаётся надеяться лишь на твоё везение.

У меня зазвонил мобильный телефон. Я прочитал на экране имя главного редактора «Коммерсанта», слегка поколебался и отключил аппарат.

— Везение? — спросил я. — А без везения мы что, уже ничего не умеем? И это — моя лучшая команда?

Я обвёл взглядом всех поочерёдно, встречая виноватые, как у побитых собак, взгляды. Меня начала брать злость. Я громко хлопнул в ладоши:

— Так. Не раскисаем! Все собрались! Эдик! Сегодня у тебя будет тяжёлая ночь. Мне нужна информация по направлениям: крушение самолёта, следующего 159-м рейсом из Петербурга в Самару; моё дело по этому крушению; результаты расследования; Кропотов; Беслан Мураев; нынешний и прошлый генеральные прокуроры. Обобщи всё, что есть по этим темам. Особенно интересует закрытая информация. Всё понял?

Эдик кивнул, глаза у него повеселели. Делать конкретную и понятную работу он всегда любил больше пустопорожних разговоров и мозговых штурмов.

— Илона! Понимаю, что сложно, но надо сделать. Завтра вечером, максимум послезавтра, в прямой эфир нужно пустить ток-шоу с моим участием. Моим и Сидорова. Он сейчас чувствует себя победителем, считает, что ему выгодно раздувать этот скандал. Поэтому должен согласиться. Как только организуешь эфир, сразу же — как можно больше рекламы этого шоу. Используй все запасные фонды. Обещай сенсации. Мне нужна максимальная аудитория.

Илона быстро и часто кивала, строча в блокнотике. Удостоверившись, что ей всё понятно, я перешёл к Знеровой.

— Марина, ты хотела поменять мой имидж? — Я позволил себе немного улыбнуться. — Кардинально не надо, но к началу эфира я должен выглядеть как воплощение справедливости, разящая Немезида и благородный рыцарь на белом коне в одном флаконе. Сможешь?

— Да не вопрос, — Марина пожала плечами.

— Остальные… — Я оглядел всех. На лице Олега не осталось и следа растерянности — он вновь верил в меня на все сто. Глаза других членов команды тоже понемногу зажигались. — Остальные — работаем в прежнем режиме. На сегодня всё. Приступаем.

— Эдик, ты же у нас компьютерный кудесник! Ты же гений по добыче информации! Ну неужели это всё, что ты смог добыть? — Я разочарованно глядел на ворох распечаток.

— Не взять информацию, Платон Сергеевич, — басил Зеленский. — Всё закрыто. Крепко закрыто.

— А она существует, эта информация? Вообще? В природе?

— Есть она. Нутром чую, что есть, но не взять. Дело ушло в архивы ФСБ, а к ним не подкопаться. — Эдик расстроенно терзал мышку.

— А взломать их можно, эти архивы? Ты же хвастался, что всё умеешь, Эдик!

— Нереально, Платон Сергеевич. — Он посмотрел на меня исподлобья, как умудрённый школьник, объясняющий легкомысленному отцу, почему не надо идти в школу. — Во-первых, очень сложно даже получить доступ к архиву. Во-вторых, если всё-таки я его отыщу, код мне не взять за такое время. Ну и вообще, идеальная защита — это просто не давать доступ к данным извне, из Интернета. Взять и отключить компьютер, на котором хранится информация, от всех сетей. Скорее всего, в ФСБ так и делают. Если компьютеры с архивами у них окажутся вдруг подключёнными к Сети, значит, нам сильно повезёт.

Я встрепенулся:

— Давай попробуем, Эдик. Нам повезёт.

Нам и впрямь повезло: компьютеры с нужными материалами оказались в Сети. Подобрать же код доступа к ним, как и предполагал Зеленский, оказалось непосильной задачей.

Мы сидели с Эдиком рядом. Он мучил клавиатуру, с упорством Сизифа раз за разом повторяя почти одинаковый набор действий. Я чиркал листок бумаги, готовясь к эфиру. На часах было без четверти два ночи.

В половине первого звонила Илона, отчитавшись, что окончательно договорилась по поводу эфира в завтрашний, точнее, уже сегодняшний, прайм-тайм на НТВ. Мы подвинули два сериала и вечерние новости, однако рейтинг у нашего ток-шоу ожидался сумасшедший, поэтому руководство канала с радостью ухватилось за предложение. Более того, уже после договорённостей с НТВ Илоне отзвонились с Первого канала и попросили провести дебаты у них, однако время давали лишь в субботу. Я отказался, рассудив, что к выходным инициатива будет уже безнадёжно потеряна. Сидоров принял вызов почти без колебаний. Не исключено, что в эти самые минуты он тоже готовился к предстоящей битве.

Полчаса спустя в штаб забежала Марина и долго пыталась уговорить меня идти домой отсыпаться, иначе завтра она не ручается за мой внешний вид. Я успокоил её, пообещав не задерживаться, и отправил восвояси.

В половине второго к нам с Эдиком подошёл Солодовников, постоял некоторое время, наблюдая за бесплодными попытками подобрать код, потом пожелал удачи и отбыл домой. Наш зал погрузился в темноту, лишь монитор заливал лицо Зеленского мертвенно-бледным светом, да моя настольная лампа освещала кусок стола.