Черный ангел - Мария Гинзбург

Колян имел более практический склад ума, чем его товарищи.

— Тише вы, — прикрикнул он на товарищей. — Дайте послушать.

— Помогите! — звал тоненький голосок, похожий на усталый женский или слабый детский. — Я живая!

Колян даже привстал от изумления.

— Так это же дочка господина Лотара! — воскликнул он. — Ошиблись, стало быть! Живой девчонку похоронили!

— Откройте пожалуйста! — кричала девочка.

— Там замок на дверях, — вспомнил Колян. — Пойдемте, ребята, собьем его. Сколько же господин Лотар за свою дочку на радостях отвалит!

Василий торопливо опрокинул стопку. Они переглянулись с Димоном.

— Ты, Коля, сходи сам, — сказал Димон глубокомысленно. — Мы тебе подможем, если что.

Коля недоверчиво посмотрел на них. Его коэффициент умственного развития ненамного превосходил умственных способностей товарищей. Однако он обладал более решительным характером.

— Зассали, ой гляди-ка, — сказал Колян и фыркнул. — Девки малой зассали! Что же, мне и лучше — делиться подарками, что господин Лотар меня осыплет, не придется!

Он вышел за калитку и направился к склепу.

— Иду-иду, девонька! — крикнул Колян, чтобы подбодрить ребенка.

— Дядя! Я здесь! — тут же откликнулась примолкшая было девочка. — Выпустите меня!

— Сейчас, сейчас, — ответил Колян.

Друзья увидели, что у ворот склепа он замешкался. Чуть отошел в сторону, нагнулся.

— Чего это он? — спросил Димон, зорко наблюдавший за товарищем.

— Камень ищет какой, или палку, — сказал Василий и снова выпил.

Ему было не по себе. Несмотря на солнечный полдень, по коже бежали мурашки.

— Цепь сбить, — пояснил он Димону.

В подтверждение его слов, раздались гулкие звуки ударов камня по железу.

— Потерпи, совсем чуток осталось, — сказал Колян.

Он оглянулся на товарищей, ухмыльнулся и поддразнил:

— Не подмогнете?

— Вот же сука, — прошипел Василий.

Склеп стоял на небольшом пригорке. Ветки деревьев, окружавших склеп, недавно аккуратно подрезали — чтобы ничто не мешало заносить гроб. Благодаря этому друзья видели то, что произошло в следующие несколько мгновений, со всеми мельчайшими подробностями.

Цепь наконец поддалась усилиям Коляна и со скрипом обвисла. Замок упал на землю. Из склепа вылетела черноволосая девочка в сказочной красоты синем платье. Видимо, она налегала на дверь всем телом, и когда дверь открылась, по инерции выбежала вперед. Колян протянул девочке руку. Она вцепилась в нее.

— Спасибо, дядя! — воскликнула девочка.

Колян издал какой-то странный звук — полушипение, полусвист. Такой звук издает воздушный шар, когда из него выходит воздух. Колян согнулся, скукожился, осел. Последним мелькнуло чудовищно побагровевшее лицо. В следующий миг от него осталась лишь куча дымящегося грязного тряпья. Девочка испуганно отдернула руку.

Василий чисто автоматически наполнил свою стопку и опрокинул в рот. Спирт обжег пищевод и привел Василия в чувство. Василий вскочил, заорал, и ломанулся прочь с кладбища. Он налетел на низенькую оградку, всю оплетенную вьюнком. Димон то же всегда спотыкался об нее. Василий запнулся и рухнул вперед.

Прямо на острое навершие стальной пики. Такими пиками отмечали могилы погибших в последнюю войну. Пика пробила грудь Василия и вышло сзади еще вершка на три. Василий судорожно изогнулся. Жидкие серые волосы взметнулись над его головой. Затем Василий окончательно затих.

Димон услышал тоненький вой. Он перевел взгляд.

Девочка уже спустилась с пригорка, на котором стоял склеп. Она оказалась на хорошо освещенном месте. Ее кисти, лицо и шея — все места, незащищенные платьем — дымились на солнце. Девочка закричала и бросилась назад в склеп, закрывая лицо руками. Кожа на руках уже горела. Димон видел крохотные язычки пламени, плясавшие на локтях и пальцах. Дочь Покатикамня вбежала в склеп. Дверь захлопнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель.

На кладбище стало тихо.

Димон, двигаясь медленно, как истукан, протянул руку к бутылке. Он взял ее и сделал несколько глотков прямо из горла. Самогон проливался мимо рта и стекал по рубашке. Но Димон этого не замечал.

Даша сидела в гробу, прижав к себе любимого мишку. Он обнаружился под венком, который Даша перевернула, когда вбежала в склеп. Девочка раскачивалась взад-вперед.

— Я вампир, — бормотала она. — Я — вампир.

Даша взглянула на свои обожженные руки и заплакала. Впрочем, страшные черные ожоги на кистях и локтях проходили на глазах. Кожа стремительно розовела. Исчезала и боль. Даша откинулась на спину. Ей больше не хотелось есть. Хотелось спать.

— Да и все равно, — пробормотала девочка. — До вечера мне отсюда не выйти.

Разноцветное пятно света уже переместилось с середины пола на самый низ стены. Ждать оставалось не так долго. Даша поцеловала мишку и повернулась на бочок. Девочка подложила теплого, пушистого мишку под щеку тихонько засопела.

Темно-красные розы, стоявшие в широкой вазе у дверей склепа, в сумерках казались пепельно-серыми. Даша осторожно вынула их из вазы. Своей формой огромная ваза больше походила на урну. Девочка положила цветы на пол. Она спустила штанишки и пристроилась на вазе. Даша чувствовала себя очень глупо и неловко. Но в то же время испытывала большое физическое облегчение.

Когда Даша проснулась, солнце уже садилось. Девочка очень обрадовалась, поняв, что скоро сможет выйти наружу. Ей не хотелось ни есть, ни пить. Даша окончательно поняла, что случилось с тем дяденькой, который открыл ей дверь склепа, когда она схватила его за рукав. Даше было его даже жалко.

Но она же не знала, что так получится!

Однако ужасно хотелось писать. Пожалуй, Даша вышла бы и пописала где-нибудь под кустиком. Но девочка вспомнила, что вокруг одни могилы. Как ни крутись, а написаешь на одну из них. Это было бы нехорошо и недостойно. Ситуация приближалась к критической, когда Даша заметила вазу и догадалась, как можно ее использовать.

Даша придвинула наполненную вазу к самому выходу из склепа. Она решила взять ее с собой, когда будет уходить, и вылить где-нибудь за пределами кладбища. Разбросанные по полу розы смотрелись очень печально. Даша придвинула к стене стоявшую в склепе скамейку. На ней, по задумке Лота, должны были сидеть и грустить посетители. Девочка подняла розы и взобралась на скамью. Она укрепила цветы на раме окна. Через него в склеп уже заглядывала луна. Получилось красиво. В склепе стало даже уютно. Одну розу, пахнувшую сильнее остальных, Даша оставила на скамейке. Из-за дверей склепа тянуло ночной сыростью. Бетонная коробка, прогревшаяся за день, медленно остывала. Даше стало зябко. Она сообразила, что снаружи еще прохладнее, чем в склепе. А Даше предстояло проделать этой ночью длинный путь. Девочка вернулась к гробу и вытащила из него атласный матрасик. Даша накинула его себе на плечи наподобие пончо. Стало чуточку теплее. Девочка взяла мишку и направилась к дверям склепа. Но на полпути остановилась и спросила мишку строгим голосом: