Цвет ночи - Алла Грин

светло-серым оттенком туч; вокруг простиралось белое нечто, безразмерное светлое пространство, как будто утраченный дневной свет, очерчивающий границу чащи. Он не пропускал ни очертаний вездесущей полной луны, несколько дней назад захватившей горизонт, ни украденного солнца.

Туман был мне хорошо знаком — я уже была здесь ранее. В самом начале своего появления в нави. С Яном и Велесом — на подступи к млечной реке, скрывающей в плотной пелене путь в вырай.

Сейчас мы снова направлялись туда.

Мы покинули замок, прибежище драконов, почти сразу же после того, как Ян с сёстрами и братом вернулись из пекла, когда Александра провела их к клетке Трояна, заточённого в аду Дивией на многие века из-за ревности и мести, и когда им удалось с ним поговорить.

Я вспоминала настойчивые шаги Яна, пересекающие длинный каминный зал и приближающиеся ко мне. И его тянущуюся руку.

«Позволишь? — спросил он шёпотом, приковав взгляд к моей шее и ключицам, избегая возможности встречи с моими глазами. Мы ещё не успели поговорить о том, что поведал мне Гай о его семье и о самом Яне. И мой дракон был напряжён, как никогда, пряча под маской холодности свою тревогу и возможно, некоторое смятение.

Я кивнула, и Ян, поднеся ладонь к моему лицу, невесомо касаясь кожи, погрузил меня в атмосферу багровой тьмы, где раскалённый воздух обжигал лицо, где запах смолы и серы перебивал дыхание, перенеся меня из драконьей крепости, из нави, в мир пекла. Каминный зал перестал для меня существовать.

Уже не в первые, я очутилась в подземелье. Но на этот раз стояла слишком близко к клетке, подойдя к ней в упор. Глазами Яна я смотрела на мужчину в возрасте, с морщинистым лицом, старческими пятнами, покрывающими кожу рыхлых щёк, с длинной, серой, неопрятной бородой. Он держался за прутья: тонкие, чёрные и подвижные. Они едва колыхались будто от дуновения невидимого ветра, и когда мужчина сжимал пальцы, исчерченные тёмной татуировкой, прутья обвивали его костлявые дрожащие ладони — это была дымка, клубящаяся и живая. Словно клетки были сотканы из самой тьмы, удерживающей заключённых.

«Я не успел… — протянул мужчина почти беззвучно. — В то утро, тысячу лет назад, я не успел ни противостоять ей, ни отомстить — молниеносно оказался здесь, запертый в одиночной камере».

Его жидкие бесцветные волосы упали на глаза, закрывая осунувшееся лицо. Вероятно, это был Троян. И, вероятно, он говорил о Дивии и о собственной скоропостижной смерти.

«… даже если бы хотел — не смог бы этого сделать».

«А ты хотел? — спросил его Ян в полголоса».

«Тогда и сейчас, — последовало признание Трояна. — Приятно знать, что у неё были и другие враги, которые смогли усмирить её злобную натуру».

«Вообще-то это место должно было изменить тебя. Ты не должен больше жаждать мести, — произнесла Валентина, приглушая тон. — Моя сестра что, плохо работала? — Она повернула голову чуть влево. Рядом молчаливо стояла Александра, скрестив руки на груди. Валентина продолжила: — Тебя научить пытать?»

Неведомый разряд тока пронзил грудную клетку — неприятное чувство отвращения пронзило меня. Но оно было не моим, а Яна — реакция на слова Валентины о пытках, которую он подавил, похоронив внутри себя.

«Я слишком много прожил. Тысячелетие, проведённое здесь — лишь начало для меня, лишь первый шаг моего искупления. Полагаю, вы и сами это понимаете, — с тяжестью выдохнул Троян. Казалось, он осознавал свою участь, принимал её покорно. И был с ней согласен».

«Понимаю, — согласился Ян».

Это место было способно захватить волю и душу любого, проскользнула быстрая мысль в голове. И она тоже была не моей. Это место могло поработить кого угодно. Даже самого первого бога, как оказалось, звучала мимолётная, не озвученная мысль Яна.

— Но если ты хочешь хотя бы немного приблизиться к искуплению, скажи нам, как звали твою возлюбленную».

«Моя возлюбленная… — протянул мужчина чуть громче, чем хотелось бы, и добавил с отчётливым сожалением в хриплом голосе. Его пальцы, изрисованные замысловатыми линиями, напоминающими языки тьмы, будто пламени, крепче сжали шевелящиеся прутья клетки. — Думаю, она давно забыла меня…»

«Кем она была? Богиней? — холодно отчеканил Алексей, не проникаясь сочувствием, не проявляя ни одной лишней эмоции. — Не думаешь ли ты, что она любила тебя чуть больше, чем нужно, и была способна даже простить неверность и стремилась отомстить Дивии за твоё убийство?»

Это было то, на что мы рассчитывали. План, на который мы полагались. Не трудно было проследить логику: Троян не успел причинить боль Дивии в ответ на свою погибель, не успел совершить возмездие. И данную кару мог привести в действие кто-то ещё, кто мог знать о произошедшем. Тот, для кого Троян был дорог не смотря ни на что.

Мужчина рассмеялся. Его голос понёсся эхом по коридору. Я, точнее Ян — мы вместе подняли голову. Алые пласты туч сгустились над нами, опираясь на высокие стены — тюрьма не была подземельем. Тюрьма не имела потолка. Сквозь красную дымку пробивалось очертание ровного кровавого цвета круга, некого светила. Но оно не походило на солнце.

«Женщины любят даже мерзавцев, это правда, — произнёс Троян. — А мы этим пользуемся, не так ли?»

Мы с Яном подняли брови. По виду Алексея было видно, что он понятия не имеет, о чём тот говорит. Казалось, не все разделяли его убеждения.

«Если бы Дивия была здесь, я бы никогда не раскаялся перед ней, — вымолвил шёпотом Троян. — Но у Евгении прощения бы попросил. Она лучше меня. Однако, если только она обо всём узнала — она всё равно не смогла бы совершить подобное с царицей ночи. Она была не настолько сильна. Евгения не та, кого вы ищите».

Возможно, подумал Ян. Но это была наша единственна зацепка. Евгения…

«Евгения? — переспросила Валентина, озвучив его вопрос».

Все четверо наследников ада переглянулись. Никто из присутствующих не знал этого имени — я улавливала это из размышлений Яна.

Троян оторвался от клетки, словно она его обожгла, и попятился назад — из глубины коридора, за плечами Яна слышались шорохи. Кто-то сюда шёл.

«У неё другое имя. Но я называл её этим. Мы держали наши отношения в тайне, поэтому никто другой не поможет вам узнать, как на самом деле её зовут. Сказать могу только я, если поведаете, как в своё время выбрались отсюда. Я слишком долго здесь сижу, чтобы не понаслышке знать, что происходило в вашей семье, и что вы даже не имеете права сейчас находиться в пекле».

Ян мысленно сам себе задал вопрос: откуда он знает? Подданные