Руки Геракла - Фред Томас Саберхаген

Гермес поблагодарил нас за наше открытие и доказательство того, что тайный план Зевса пока верен, – страшное оружие гигантов не действовало на меня.

Когда он собрался уже покинуть нас, он добавил к своим поздравлениям одно важное замечание:

– Твой истинный отец очень доволен тобой, Геракл.

Почти против воли я затрепетал от гордости, несмотря на всю свою злость.

Избавившись от ответственности за наши трофеи, мы сложили наши нехитрые пожитки в маленькой каюте «Небесной ладьи» и подняли паруса. Энкид сидел на корточках перед нактоузом, прижавшись лбом к путеводному ларчику из слоновой кости, направляя нас домой.

Курс, который выбрал для нас путеводный ларчик, оказался просто возвращением по тому же пути, по которому мы сюда прибыли. Сначала мы несколько тысяч миль или около того шли по открытому морю, описывая большую дугу. Потом по сложному, долгому пути по бесчисленным рекам и озерам – некоторые были широкими, другие узкими – и по каналу. Последнее было само по себе приключением, и в другой раз я об этом расскажу больше. Но подарок Гермеса до сих пор служил нам хорошо, и я доверял ему. Насколько я знаю, наш путеводный ларчик, прокладывая курс, избегал штормов и других опасностей.

Наконец мы вошли в большую реку, затем в ее приток, затем в приток притока, и вот наша лодка мягко причалила к берегу и остановилась. По моим оценкам, мы все еще находились более чем в сотне миль от нашего дома и родных.

Я ступил на берег, потянулся, закинул за спину суму с кое-какой едой и запасной парой сандалий, положил на плечо палицу и огляделся.

– Ну, что ж. Похоже, отсюда придется идти пешком.

– Хорошо, Гер. Но у меня ноги устали. Может, сумеем хоть часть пути проехать?

Мы оставили лодку неохотно, хотя решили, что она еще раз сможет стать незримой для чужих глаз и подождет нашего возвращения. Никаких бессмертных вестников перед нами не появилось, и наш дух-помощник, похоже, оставил нас. Пока боги вроде бы оставили меня в покое, по крайней мере на время, и теперь, после того как я только что добыл для них с великим трудом трофеи из логова гиганта, меня это почему-то раздражало.

Нам пришлось идти всего несколько миль. Там оказалась большая деревня, где мы смогли купить верблюдов. У нас были деньги и подарки от тех, кто хотел таким образом выразить нам свою признательность, потому мы купили двух животных, немного запасной одежды, и больше нам не пришлось идти пешком.

Наш путь, занявший еще несколько дней, привел нас к пределам Немеи, где среди пастбищ я убил льва – боги, как давно это было! Подсчитав месяцы, я понял, что прошло около года. Стада перегнали этим летом на другое пастбище, и Тарн с сотоварищами, если только они еще пасли стада, наверняка ушли следом за ними.

Чем ближе к дому, тем сильнее я жаждал увидеть знакомые места и людей. И все же когда мы с племянником снова увидели стены Кадмеи, лето было уже в полном разгаре. Издалека казалось, что в городе почти ничего не изменилось и что нас не было всего день.

Но вскоре мы обнаружили, что изменилось-то очень многое. Во-первых, моя слава опередила меня. Все, кто знал меня прежде, смотрели на меня совершенно по-другому. Некоторые были рады видеть меня, другие – нет.

Поначалу я мало обращал на это внимание, поскольку меня поразило нежданное известие о смерти моей матери.

Меня пытались об этом известить где-то шесть месяцев назад, но поскольку никто понятия не имел, где я, неудивительно, что я так ничего и не узнал. Я подумал, что Гермес-то уж мог бы мне об этом рассказать, но он молчал. А уж разговора с отцом я давно перестал ждать. Сейчас срок траура окончился, так что в смысле обрядности от меня мало чего требовалось. Так что свое горе я держал в душе.

Амфитрион приветствовал меня дома, как подобало, и я подумал, что он и вправду рад меня видеть, но, как всегда, нам мало что было сказать друг другу. Я больше не называл его отцом, но вел себя почтительно. Я думал, что он не заметил перемены. Он не стал меня спрашивать, что случилось с луком, его прощальным подарком мне, когда я отправился пасти стада. Возможно, он забыл о нем.

* * *

Ификл, мой старший брат по матери, которому сейчас было уже за тридцать, встретился с Энкидом в день нашего возвращения и с удивлением отметил, как вырос его сын.

– Еще пара лет, и парень будет готов стать воином, – заявил гордый отец, радостно похлопывая сына по плечу.

Энкид не стал в открытую протестовать, но мне было ясно, что он представляет свое будущее совсем по-иному.

– Мы слышали о тебе много любопытных историй, – сказал мой брат, когда очередь дошла до меня.

– Возможно, некоторые из них даже и не врут, – беспечно заявил я, не спросив, что именно они обо мне слышали. Я подумал, что, наверное, мое безразличие его покоробило, но мне было действительно все равно.

Я провел дома целый день, и один из наших соседей объяснил мне весьма разумно, с мудрыми умозаключениями, почему рассказы о моих невероятных победах над чудовищами не могут быть правдой.

– Теперь, к примеру, лев…

Я вежливо послушал его, затем пошел себе, не сомневаясь, что оставил его в полной уверенности в том, что я мошенник.

На самом деле рассказ о том, как я убил льва, пусть в основном и верный, везде воспринимался с недоверием. Позже я слышал, что даже многие боги поначалу ему не поверили, хотя я сомневаюсь, что те, кто мне об этом рассказывал, хотя бы раз в жизни видели богов.

– Ты тоже изменился, Геракл, – сказал один из старых приятелей, увидев меня.

– Наверное. – Я стал на несколько дюймов выше с тех пор, как покинул дом – что подтверждали старые зарубки на стволах деревьев или косяках, которыми я отмечал свой рост, – и явно возмужал. У меня начала пробиваться борода. Критически посмотрев на свои руки, я решил, что теперь я действительно выгляжу мужественнее, чем когда отправился пасти стада. Может, я и на самом деле стал сильнее, но так, навскидку, я не мог сказать более-менее точно.

Взвесившись на знакомых с детства весах в одном из наших амбаров, я узнал, что прибавил в весе фунтов десять, хотя на моем теле по-прежнему было мало жира. Но все равно ни один скульптор не выбрал бы меня своей моделью.

Будучи в гостях дома, я первый раз принял участие в давно уже планируемой охоте на крокодилов, присоединившись к отчиму и старшему брату. Они сами пригласили меня. Это была опасная игра, в которую порой играли воины, чтобы развлечься в мирное время.

Мы втроем поплыли в гребной шлюпке с низкими бортами. Я смотрел вниз, стараясь рассмотреть дно, а мои спутники ловили рыбу. Она будет нужна для наживки.

– Лучшая наживка для крокодила, Гер, что-нибудь побольше, – объяснял Ификл. – Овца там, или козел. Но рыба дешевле.

– Надо попытаться выманить тварь на мелководье, где его окружат люди с крепкими копьями, – добавил Амфитрион.