Милая - Рене Карлино

Я покраснела.

– Вот и нет. Никакого секса вплоть до самого колледжа. В старших классах у меня даже не было бойфренда. Мой первый раз был с одним футболистом из Брауна. После первого же свидания он признался мне в любви, потом лишил меня девственности и перестал звонить.

– Парни – кретины, Миа, держись от них подальше. – Он обнял меня за плечи, чтобы согреть, пока мы ждали машину.

Рейна, сестра Уилла, подъехала на минивэне цвета зеленой мяты. Опустив стекло у пассажирского сиденья, она закричала:

– Привет, бро!

Уилл в ответ показал ей знак мира, подняв два пальца в виде буквы V. Я бы сказала, что она была оригиналкой. На ней была толстовка с Микки-Маусом и джинсы, а прическа представляла собой спутанный пучок кудряшек, выбившихся из высоко завязанного конского хвоста. Единственное, чем она была похожа на Уилла, – темные, глубоко посаженные глаза. Протянув руку, она пожала мою, и я прыгнула на заднее сиденье.

– Привет, Миа! Мы так рады наконец познакомиться с подружкой Уилла. – Кивнув, я улыбнулась ей, а потом повернулась и с недовольным видом посмотрела на Уилла, загружавшего наш багаж. Пожав плечами, он произнес, беззвучно шевеля губами: «Смирись».

Я втиснулась между двумя маленькими детьми и наклонилась вперед.

– Спасибо, Рейна, я рада, что приехала. – Я сидела между красивыми рыжеволосыми веснушчатыми мальчиком и девочкой. Им, видимо, было года по четыре, и они сидели пристегнутыми в специальных детских креслах. – Меня зовут Миа, а тебя? – спросила я девочку.

– Мэдди.

– А кто этот парень? Твой брат?

– Нет… Я его не знаю, – категорически ответила она.

В разговор вступила Рейна:

– Да, они двойняшки. Это Конрад.

Я повернулась к Конраду. Он улыбнулся и тихо пробормотал зловещим голосом:

– Привет.

Я снова посмотрела на Мэдди и наклонилась к ней.

– Ты мне нравишься, – прошептала я.

– Ты мне тоже нравишься, – сказала она. – Давай дружить.

– Обязательно.

Прыгнув на пассажирское место, Уилл обернулся.

– Привет, Веснушка. Привет, Бам-Бам, как дела?

– Привет, дядя Уилл, – сказала Мэдди.

Конрад, увидев лицо Уилла, начал хихикать.

Мы поехали к дому родителей Уилла, расположенному в небольшом пригороде Детройта. После того как дети разъехались, они сменили «дерьмовую дыру с шестью спальнями», как отзывался о родном доме Уилл, на скромный типовой дом, где спален было всего три. Первое, что бросилось мне в глаза, когда мы подъехали, – огромное количество рождественского декора по всему заснеженному двору. Подъездная дорожка была заставлена машинами, поэтому мы, припарковавшись на пять домов дальше, покатили вещи по улице на тележке, в то время как Рейна тащила своих двойняшек. Когда мы подошли к парадной двери, навстречу, приветствуя нас, стали выходить люди. Повернувшись ко мне, Уилл вскинул брови:

– Ты готова?

Я кивнула. Провести праздники в такой огромной семье – новый и интересный опыт. Я ощущала, как нас обдает теплом, когда родственники в течение двадцати минут обнимали и целовали его.

Следующие несколько часов прошли как в тумане. Вокруг бегала сотня детей. Стол накрывать не стали и только время от времени перекусывали. Рита, мама Уилла, была добрейшей женщиной, она без конца говорила мне комплименты и, казалось, была поистине счастлива тем, что Уилл привез кого-то домой. Она сказала, что утром мы познакомимся поближе, а пока лишь сообщила мне, что всегда очень тревожилась за Уилла, потому что, когда он был младенцем, одна из сестер его уронила. – Он всегда казался непохожим на других детей, – сказала она.

Он явно выделялся на фоне своей семьи. Его отец был довольно необщительным человеком. По большей части он молча сидел в кресле с откидной спинкой в окружении скачущих вокруг детей. Он был любезен, когда Уилл познакомил нас, но потом почти не утруждал себя разговорами со мной. Рэй, брат Уилла, был его полной противоположностью в буквальном смысле слова. Я сразу же поняла, почему они не были близки.

– Миа, это мой брат Рэй. Рэй, это Миа.

– Рада познакомиться, – сказала я, протягивая ему руку. Он пожал ее, как робот, Уилл отошел, чтобы принести выпивку. Рэй был чуточку выше, чем Уилл, и килограммов на тридцать тяжелее. Сильно поредевшие волосы были очень коротко подстрижены, и если бы не черные глаза, их фамильная черта, у них с Уиллом не было бы ничего общего. Все члены семьи были одеты скромно, как типичные жители пригорода. По сравнению с родственниками Уилл со своими татуировками и ремнем с серебристыми накладками выглядел очень стильно, но для меня он был все тем же Уиллом, моим любимым и ранимым Уиллом.

– Так ты его подружка? – спросил Рэй с покровительственной улыбкой. – Ты тоже работаешь в баре? – Я сразу же поняла – он из тех, кто всегда разговаривает с людьми чуть снисходительно.

– Нет, я не бармен. У меня свое кафе в Ист-Виллидже и… я тоже музыкант. Я была удивлена собственным признанием, но мне хотелось напомнить Рэю, что Уилл не только бармен.

– Ах, да… музыка. Странная вещь для того, чтобы заниматься ею всю жизнь, как ты думаешь?

– Почему? – спросила я, улыбнувшись самой себе.

– Не знаю, просто это больше похоже на хобби.

Я ответила не сразу:

– Ну, я не согласна. Большую часть своей жизни я училась музыке, а твой брат намного превосходит самых талантливых из известных мне музыкантов. Было бы преступлением, если бы он не выбрал карьеру музыканта. И ничего странного в этом нет.

Он внимательно изучал мое лицо.

– Хм-м, играет он и впрямь неплохо, это я признаю. А ты на чем?

– На фортепиано, – сказала я, и он с улыбкой кивнул.

Подошел Уилл и, вручив мне бокал вина, обнял за плечи.

– Будь осторожен, Рэй, ты играешь с огнем, – сказал он, целуя меня в лоб. Рэй тепло улыбнулся, глядя на нас. Я понимала, что он желал добра своему брату, но сомневалась, что кто-либо из родственников Уилла по-настоящему оценит масштаб того, о чем он собирался рассказать им.

Оглядев комнату, Уилл прокашлялся.

– Гм. Я хочу сделать объявление. – Все мгновенно замолчали. Я заметила, что на меня внимательно смотрят несколько пар глаз – сначала на мою левую руку, а потом – на живот. Явно большая часть объявлений в этой семье касалась помолвок или беременностей.

– Внимание! Я хочу, чтобы вы все знали, что Миа никогда… не ела индутрицу[30]. Что? – Вообще-то Уилл был прав: я никогда не пробовала индутрицу. Он сказал мне, что на Рождество у них в семье по традиции запекают внутри индейки очищенную от костей утку. Мне это показалось отвратительным, но дело было не в этом. Я думала, что он сообщит о своем контракте со студией звукозаписи, но вместо этого Уилл привлек внимание ко мне, а потом с самодовольным видом уставился на меня, в то время как все его семейство разом начало убеждать меня в том, как мне понравится эта чертова индутрица.