Пусть правит любовь. Автобиография - Ленни Кравиц

Хотя от Нассау до Эльютеры всего восемьдесят километров, поездка заняла пять часов. С океана дул ароматный мягкий бриз. Полная луна отбрасывала мерцающие серебряные блики на темную воду.

Мы с Лизой взобрались по маленькой металлической лесенке и нашли место на крыше капитанской каюты, рядом с дымовой трубой. Мы лежали там всю дорогу и просто смотрели на небо. Я никогда раньше не видел столько звезд. Я даже не знал, что их существует так много. Мы смогли увидеть облака пыли от Млечного Пути. Это было волшебно. Мы оказались в раю.

Приближалась полночь, и мы увидели вдали огни Эльютеры. Буксир прошел по узкому каналу между огромными величественными скалами и вошел в спокойную бухту.

Там нас уже ждали Диана и Билл. Диана была очень рада, когда мы открыли для себя семейный остров, который она теперь называла домом. Когда мы ехали по шоссе Квинс в сторону Грегори-Тауна, я почти ничего не мог разглядеть в темноте, но уже чувствовал, что это особенное место. У него была другая энергия, и я мог только представить, что нашему взгляду откроет восход солнца.

Мы подошли к причудливому деревянному домику с видом на океан, стоявшему в конце мыса. Мы спали как младенцы. Проснувшись и выглянув в окно, мы увидели нечто похожее на сцену из «Волшебника страны Оз», когда Дороти открывает дверь и мир из черно-белого превращается в сверкающий всеми цветами радуги.

Ярко-голубое небо, бирюзовая вода, зелень тропической листвы.

Диана подумала, что нам понравится сходить в поход на пустынный пляж. Так что она показала нам, где можно обустроиться, дала нам палатку и необходимые припасы, чтобы развести огонь для приготовления пищи. Пудровый коралловый песок казался чем-то нереальным.

Диана приходила к нам каждый день или два, чтобы убедиться, что с нами все в порядке, и узнать, не хотим ли мы вернуться в дом, принять душ, постирать одежду или взять еще еды.

Нам ничего не было нужно.

Нам не нужна была одежда.

Мы купались в океане.

Мы занимались любовью.

Мы познакомились с парой ребят, Растой Джоном и Фрогом, которые принесли нам ганджу и показали, как приготовить блюда по системе «айтал». Она представляла собой естественный, растафарианский подход к еде.

Мы были дома.

Снова оказавшись в Америке, Лиза вернулась к съемкам, а я – к написанию песен.

Однажды я пришел домой и застал Лизу в ванной. Она смотрела на меня, держа что-то в руке.

Это был тест на беременность, который показал положительный результат.

Понятно, что она была в шоке. Должно быть, в ее голове пронесся миллион мыслей. Неужели сейчас самое время завести ребенка? Я не знаю наверняка, что думала она. Я не знаю наверняка, что думал я. Но жизнь неслась прямо на нас.

В тот вечер мы не разговаривали. Мы просто тихо лежали. Когда наступило утро, нас настигло спокойствие. Все было на своих местах.

Нам был дан величайший дар во вселенной.

Жизнь.

Лиза подозревала, что Билл Косби отрицательно отреагирует на наш положительный тест, и она была права.

Первый сезон «Другого мира» уже вышел в эфир, но во время съемок второго сезона Лиза забеременела. Тем временем Косби нанял Дебби Аллен, мамину подругу, чтобы взять на себя шоу и добавить ему немного политической актуальности. Лиза рассказала Дебби о своей беременности. Дебби ничуть не смутилась. Она посчитала, что это добавит сложности персонажу Дениз, и ей не терпелось включить это в сюжет. Но Дебби знала, что Косби был одновременно защитником и собственником своей телевизионной семьи. Она считала важным, чтобы они с Лизой из чувства уважения и ради соблюдения приличий сообщили ему эту новость лично. Дебби договорилась о встрече с Биллом, убедила Лизу одеться подобающим образом, и через два дня они появились в офисе своего босса.

По словам Дебби, Косби сразу понял, к чему они ведут. Как только ребята уселись на свои места, он повернулся к Лизе и сказал: «Ты здесь, чтобы сказать мне, что беременна, не так ли?»

Лиза кивнула.

Прежде чем Косби успел взорваться, Дебби объяснила, что это было бы отличным развитием событий. Как режиссеру, ей нравилась мысль о том, что такая молодая представительница высшего общества, как Дениз Хакстебл, может забеременеть, но не хотеть замуж. Дениз вырастит ребенка сама. Подруги будут ее поддерживать, и из этого могут возникнуть всевозможные увлекательные сюжетные линии.

Пока Дебби говорила, Косби молчал. Он не сопротивлялся, но и не соглашался со своим режиссером. Косби лишь сказал, что подумает. Мыслительный процесс, однако, оказался недолгим. Через несколько дней он позвонил Дебби и отказался от этой идеи.

– Лиза Боне беременна, – сказал он, – а Дениз Хакстебл – нет.

Он вытащил Лизу из «Другого мира» и через некоторое время после рождения нашей дочери вернул ее в «Шоу Косби». Но с тех пор ее отношения с Биллом стали напряженными и в конечном счете оказались несостоятельными.

Мы переехали из пряничного домика в дом в американском ремесленном стиле, расположенный в Венисе на Милвуд-авеню, с двумя большими мастерскими, одна из которых стала моим музыкальным пространством. Это был дом любви и творчества.

Беременность Лизы была бесценным временем. Она светилась жизнью и росла духом. Волнения добавляли песни, растущие в моей душе. Некоторые из них были привязаны к историям. И некоторые из этих историй, как в случае с песней «Rosemary», мы с ней написали вместе.

«Rosemary» рассказывает историю пятилетней девочки, брошенной в мире душевной боли и страданий. В отличие от нашего еще не родившегося ребенка, у нее не было никого, лишь «пылающее сердце и усталые глаза, завывающие ветры вместо колыбельных». Я видел Розмари, я чувствовал ее и ощущал в себе потребность утешить ее. Я представил, как ее сердце превращается в золото, потому что «каждую душу ждет вечная жизнь».

Мой духовный путь привел к этому моменту. Вера бабушки Бесси; преданность дедушки Альберта великим учителям; доброта и сострадание моей матери ко всем людям; живое присутствие Христа, которое я испытал в хоровом лагере; страсть всех церквей, которые я посещал; уроки доктора Симонетти о прощении и благодати; любящее сердце Лизы – все это слилось воедино. Все это пустило корни в моей музыке.

В конце концов я начал слышать песни, произраставшие из духа, песни, которые обретали форму так же, как наша дочь, – двойное благословение. Эти песни отличались от всего, что я писал раньше, просто потому, что жизнь, которой мы жили, и любовь, которую мы создавали, изменили меня. Именно этого я и ждал. Наконец ожидание закончилось. Канал открылся. Все это обрело смысл.

Теперь я понял, почему отказывался от всех предыдущих сделок. Да, я был частью великих групп. Мне посчастливилось работать с блестящими музыкантами, но в глубине души я знал, что чего-то не хватает. До этого при написании песен я старался изо всех сил. Теперь я даже не прилагал никаких усилий. Песни просто лились рекой.