Последняя из рода Дариан. Лабиринт - Надежда Олешкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Маленькая.
- Почему это я маленькая? - посмотрела на него прямо.
- Потому что боишься всего подряд. Боишься, но стараешься быть смелой. Так поцелуешь меня?
- Это провокация, принц. Наглая провокация. Ты постоянно заговариваешь о моих страхах, будто достаточно знаешь меня, притом делаешь это специально, чтобы я доказывала обратное. Считаешь, теперь я стану тебя целовать?
Он улыбнулся, погладил большим пальцем мою щеку. Наглый аристократ!
Я потянула его к себе за рубашку, прижалась к манящим губам. Думала, Шай сразу перехватит инициативу, но он ждал.
Видимо, добивался чего-то. Доказывал…
Достаточно! Поигрались и хватит. Мне нужно выспаться перед трудным днем.
Словно уловив, что направление моих мыслей изменилось, наследник завладел моим ртом. Настойчиво, властно. Задал ритм, подчинил, куда-то повел.
А я двигалась за ним, не разбирая дороги. Среди частого дыхания, запредельно бьющегося сердца, в водовороте горячих рук, вспышками-прикосновениями прикасающихся к пылающей коже.
Забылись предубеждения. Остались позади страхи. Было лишь сейчас, полное жгучего желания оказаться еще ближе, соприкасаться телами, впитывать чужую страсть и отдавать.
В разные стороны летела одежда. На задворках разума воюн убеждал меня, что отвернулся и ни разу не смотрит. А еще был Шай, такой ослепительно красивый, сейчас только мой, сводящий с ума каждым прикосновением.
Он словно знал мое тело лучше меня самой. Массировал, прикусывал, гладил. Был сразу везде и всюду. Целовал, целовал, целовал.
А потом смотрел в глаза и двигался… Медленно, позволяя прочувствовать силу момента, насладиться каждой его гранью.
- Только моя, поняла? - сказал Шай, и все взорвалось радужными красками.
Стало блаженно-спокойно, легко. Я потерялась, распалась на мелкие кусочки и снова собралась.
- Поняла, - промычала вскоре, широко улыбаясь.
- Моя, - прорычал он и через пару мгновений упал рядом.
Сгреб мое обессиленное тело, притянул к себе. Зарылся носом в волосы.
Мы молчали. Было слишком хорошо, чтобы разговаривать. Наверное, порой нужно совершать глупости, чтобы случались такие моменты, когда ничего не нужно, а простое счастье льется рекой.
- И зачем мне кто-то еще, когда есть ты? - короткий поцелуй в плечо, и рука, скользнувшая по бедру.
- Можно я не буду отвечать? Как-нибудь потом объясню, - устало ворочала я языком, уже засыпая.
- Моя принцесса, - защекотал Шай дыханием шею. - Вайлин.
Сон как рукой сняло. Я напряглась всем телом, открыла глаза. И дышать перестала.
Это имя… Мое второе имя, которое я слышала лишь пару раз, когда шойн очень злился на меня.
- Знаешь, изначально считал тебя беглой аристократкой, которая скрывается от Смотрящих. Были к этому все предпосылки. А потом попал в Лабиринт и вспомнил.
В горле встал тугой ком. Я не шевелилась, превратившись в камень.
- Осторожно, мальчик, принцесса идет, - с улыбкой произнес Шай и добавил: - Это мне выдала трехлетняя девочка, когда мы с ее братом играли на деревянных мечах и случайно оказались у нее на пути. Она строила слуг, всем напоминала, что принцесса, и призывала быть осторожными. А я все не мог понять, почему твои фразы кажутся очень знакомыми. И интонация не изменилась.
Следовало что-то сказать, оправдаться, заверить, что он ошибся. Вот только язык будто к небу прирос.
Наследник снова зарылся носом в мои волосы, шумно втянул воздух и замычал от наслаждения, словно упиваясь победой, вот только сказал:
- Прошу, не делай глупостей в Лабиринте. Ты не найдешь там отца.
Я сглотнула, повернула голову, ожидая увидеть ликование и насмешку, но встретила только тревогу за меня.
- Ничего не изменилось, Амисса. По крайней мере с моей стороны.
- Ты с ума сошел?
- Наверное, - пожал он плечом и, едва я попыталась встать, оказался сверху.
Прижал меня своим телом, криво усмехнулся.
- Куда-то собралась? Я тебя не отпускал.
Он убрал с плеча локон моих волос, любуясь. Очертил ключицы, двинулся ладонью ниже, положил ее на бок. И все это глядя мне в глаза, проникая в саму душу, развороченную его словами. Он словно полностью меня оголил, не оставив никаких тайн. Мог одним щелчком пальца или простым словом оставить калекой. Обрел надо мною власть.
Но вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией, Шай снова попытался вскружить мне голову. Порой добивался успеха, но я не могла полностью расслабиться. Все искала в его глазах ненависть, презрение, насмешку. Ждала удара в грудь припрятанным где-то ножом или атаку силой. На короткие мгновения забывалась, позволяла ощущениям взять верх и притупить бдительность, а потом снова вспоминала.
Но все закончилось, и мы снова лежали. Молчали. Шай смотрел на меня, а я - в потолок.
- Стоит ли повторить, что люблю тебя? - нарушил он гнетущую тишину.
- Уйди, - обняла я себя за плечи.
- Даже не подумаю. Спи, а я буду рядом, моя боязливая принцесса.
Я повернула к нему голову, одарила гневным взглядом, но встретила теплую улыбку. Наследник поцеловал меня в нос, накрыл одеялом, крепко обнял и повторил:
- Спи, завтра трудный день.
- Думаешь, теперь я смогу уснуть?
- Надеюсь.
На удивление, я довольно быстро провалилась в забытье, чтобы проснуться от сопения над ухом все в тех же тесных объятьях. Было немного неудобно, но я побоялась даже шевельнуться. Упивалась запахом предрассветной грозы с примесью чего-то острого, нежилась в чужом тепле, запоминала малейшие детали, ведь этого больше никогда не повториться.
Я вернусь из Лабиринта и сбегу. Так или иначе двери уже открылись, ректор решит провести замер. А принц останется здесь, в академии. Будет жить в моих воспоминаниях таким вот уютным, с забавной родинкой под ключицей в виде колючки, с блаженной улыбкой на устах.
По сути, это наша последняя встреча. Если все пройдет успешно, мы больше не встретимся вновь.
Вот только я еще не знала, как глубоко ошибалась. И сюрприз ждал меня уже утром.
Глава 17
Я шла к дикому саду с мечтательной улыбкой на устах. Все вспоминала, как Шай прыгал по моей комнате, впопыхах надевая штаны. В этот момент он точно не воспринимался, как наследный принц Надмирии, способный своим грозным видом приводить в ужас. К тому же аристократ в коридоре едва не напоролся на девушек, а потому вернулся, едва покинув меня. Было что-то в этом всем озорное.
И
