Худой мужчина - Дэшил Хэммет

– Ты, как я вижу, настоящий герой, – проворчал Гилд, – и я поговорю с комиссаром, чтобы тебя немедленно наградили медалью, однако, это мы обсудим чуть позже. А сейчас ближе к делу.

– Я вовсе не хотел сказать, будто совершил какой-то подвиг, – запротестовал Флинт. – Я просто...

– Мне наплевать, что ты там совершил, – сказал Гилд. – Я хочу знать, что совершил он.

– Так точно, сэр, я как раз собирался рассказать об этом. Я сменил Моргана сегодня в восемь утра, и все шло гладко и тихо как обычно, ни одна тварь не шевелилась, по словам Моргана, и так все продолжалось минут до десяти третьего, а потом я вдруг слышу, как в двери поворачивается ключ. – Флинт пожевал губами, предоставляя нам возможность выразить наше изумление.

– Это происходило в квартире секретарши Вулф, – объяснил мне Гилд. – У меня было что-то вроде предчувствия.

– Да еще какое предчувствие! – едва не впадая в экстаз от восхищения, воскликнул Флинт. – Бог ты мой, какое предчувствие! – Гилд сверкнул на него глазами, и он торопливо забормотал: – Да, сэр, ключ, а потом открывается дверь, и заходит вот этот пацан. – Он с гордостью и обожанием посмотрел на Гилберта. – Испуган он был страшно, а когда я бросился на него, он подскочил и кинулся наутек что твой заяц, и поймать его мне удалось аж на первом этаже, а там, разрази меня гром, он принялся так брыкаться, – что мне пришлось залепить ему в глаз, чтобы унялся. На вид-то он совсем хлипкий, но...

– Что он делал в квартире? – спросил Гилд.

– Он не успел ничего там сделать. Я...

– Ты хочешь сказать, что набросился на него, не дождавшись, пока он покажет, зачем туда явился? – Вены на шее у Гилда вздулись так, что, казалось, воротничок его рубашки вот-вот лопнет, а лицо полицейского приобрело такой же оттенок, какой имели волосы Флинта.

– Я подумал, что лучше не рисковать.

Глазами, полными одновременно ярости и изумления, Гилд посмотрел на меня. Я же изо всех сил старался сохранять непроницаемое выражение лица. Задыхающимся голосом Гилд сказал:

– Достаточно, Флинт. Подожди за дверью.

Рыжий полицейский был, по-видимому, озадачен. Он медленно произнес:

– Слушаюсь, сэр. Вот его ключ. – Он положил ключ на стол перед Гилдом и направился к двери. У двери он повернул голову и сказал через плечо: – Пацан уверяет, будто он – сын Уайнанта. – Он радостно захихикал.

Все еще задыхающимся голосом Гилд спросил:

– Вот как, неужели?

– Ага. Где-то я его уже видел. По-моему, он входил в шайку Большого Шорти Долана. Кажется, я встречал его в...

– Убирайся! – прорычал Гилд, и Флинт выскочил за дверь. Гилд издал стон, идущий из самой глубины души. – Этот детина совсем меня достал. Шайка Большого Шорти Долана! – С видом безнадежного отчаяния он помотал головой из стороны в сторону и обратился к Гилберту:

– Ну что, сынок?

Гилберт сказал:

– Я знаю, мне не следовало этого делать.

– Неплохое начало, – добродушно сказал Гилд. Лицо его постепенно принимало нормальный оттенок. – Мы все совершаем ошибки. Подвигай к себе стул, и мы посмотрим, как нам поступить, чтобы вытащить тебя из этой передряги. Может, что-нибудь приложить к твоему глазу?

– Нет, спасибо, все в порядке. – Гилберт подвинул стул на два или три дюйма в сторону Гилда и сел.

– Этот громила ударил тебя просто от нечего делать?

– Нет-нет, я сам виноват. Я... я оказал сопротивление.

– Что ж, – сказал Гилд, – никто не любит попадать под арест, я полагаю. Ну, так в чем же дело?

Здоровым глазом Гилберт посмотрел на меня.

– Ты попал в тяжелое положение, а лейтенант Гилд хочет помочь тебе, – сказал я Гилберту. – Ты сам облегчишь свою участь, если поможешь ему.

Гилд одобрительно кивнул.

– Это факт. – Он поудобнее устроился на стуле и доброжелательным тоном спросил: – Откуда у тебя ключ?

– Отец прислал мне его в письме. – Гилберт достал из кармана белый конверт и протянул его Гилду.

Я зашел лейтенанту за спину и через его плечо взглянул на конверт. Марки на нем не было, а адрес был напечатан на машинке: "Мистеру Гилберту Уайнанту, гостиница «Кортлэнд».

– Когда ты получил это письмо? – спросил я.

– Оно лежало на стойке администратора, когда я вернулся вчера часов около десяти вечера. Я не спросил служащего, как долго оно там находилось, но, по-моему, когда я выходил вместе с вами, его там еще не было, иначе мне бы его передали.

В конверт были вложены две страницы, на которых уже знакомым шрифтом был неумело напечатан текст. Мы с Гилдом принялись читать вместе:

Дорогой Гилберт!

Если на протяжении всех этих лет я не делал попыток вступить с тобой в контакт, то только потому, что так пожелала твоя мать; теперь же я нарушаю молчание и обращаюсь к тебе за помощью, поскольку большая нужда заставляет меня пойти против желаний твоей матери. Кроме того, теперь ты уже взрослый мужчина, и мне кажется, что лишь ты один можешь решить, следует ли нам по-прежнему оставаться чужими друг другу или же мы должны действовать, руководствуясь теми родственными узами, которые нас объединяют. Полагаю, тебе известно то двусмысленное положение, в котором я нахожусь сейчас в связи с так называемым убийством Джулии Вулф, и надеюсь, ты сохранил еще хотя бы отчасти доброе расположение ко мне, позволяющее тебе, по крайней мере, верить в то, что я совершенно невиновен в этом преступлении и никак не замешан (и это действительно правда) в данном деле. Я обращаюсь к тебе за помощью, тем самым раз и навсегда демонстрируя полиции и всем другим свою невиновность, и я уверен, что даже если бы не мог рассчитывать на твое доброе расположение, то мог бы все же рассчитывать на твое желание сделать все возможное, дабы сохранить незапятнанным имя, принадлежащее в равной степени тебе, твоей сестре и вашему отцу. Я обращаюсь к тебе также и потому, что, пользуясь услугами компетентного адвоката, верящего в мою невиновность, предпринимающего все возможное, чтобы доказать ее, и питающего надежды на помощь со стороны мистера Ника Чарльза, я тем не менее не могу просить их пойти на то, что в принципе является незаконным актом, и кроме тебя у меня нет никого, кому бы я осмелился довериться. Я хочу, чтобы ты сделал следующее: необходимо завтра пойти в квартиру Джулии Вулф, находящуюся на Пятьдесят четвертой восточной улице, 411, войти в нее, воспользовавшись ключом, который я вкладываю в этот конверт, отыскать между страницами книги «Хорошие манеры» некий документ (или заявление), прочесть его и немедленно уничтожить. Ты должен убедиться, что документ полностью уничтожен, и от него ничего не осталось кроме разве что пепла, а прочитав его, ты поймешь, почему это необходимо сделать, и почему я доверяю тебе выполнение этой задачи. В случае, если в силу каких-то причин нам потребуется изменить наши планы, я позвоню тебе по телефону сегодня ночью. Если же я не позвоню сегодня, то позвоню завтра вечером, чтобы узнать, удалось ли тебе выполнить мои инструкции, а также чтобы договориться о встрече. Я нисколько не сомневаюсь, что ты осознаешь ту огромную ответственность, которую я возлагаю на твои плечи, и что мое доверие будет полностью оправдано.