Общество мертвых пилотов - Николай Горнов

– Мультипликация, – пробормотал Вадим. – Полный бред. Куда я иду? Что я здесь вообще делаю?

Но наконечники копий, которые уткнулись ему в грудь, вовсе не выглядели нарисованными…

– Стой! – рыкнули на Вадима два черных балахона одновременно. – Зачем следуешь через Врата, человек?

Вибрирующие голоса охранников чем-то напомнили Вадиму собачий лай. Да и под низко надвинутыми на глаза капюшонами он разглядел неправдоподобно длинные челюсти.

– Ну и что я им должен ответить? – тихо поинтересовался Вадим у старика Василия.

– А ты скажи этим псоголовым, что не их это собачье дело, – посоветовал старик и опять хихикнул.

Вадим благоразумно не последовал совету и наудачу сделал короткий шажок вперед. Челюсти охранников лязгнули, стальные наконечники пик снова уткнулись Вадиму в грудь. Вадим снова отступил назад, растер грудь и поморщился. Не смотря на всю нереальность происходящего, боль он ощущал вполне реальную.

– Шутки кончились, Василий Александрович. Не пора ли закругляться?

– Они давно кончились, если ты еще не понял. А Испытание тебе придется пройти до конца, юноша. И тут я тебе не помощник.

– Что еще за Испытание?

– Не знаю. Каждый в это слово вкладывает свой смысл.

– Интересное кино, – проворчал Вадим. – Я не знаю, где оказался, а вы меня сюда притащили и говорите при этом, что тоже ничего не знаете. А кто тогда знает?

– Князь Тишины, – мрачно сказал старик и опять замолчал.

Вадим задумался. Сюда он шел на ориентир. Возвращаясь, пришлось бы идти наудачу. Да и что ему делать там, в полной темноте? В общем, дорога была только одна – через Врата…

Набрав воздуха, Вадим зажмурился и сделал решительный шаг вперед.

– Стой, – гавкнул один охранник. – Зачем следуешь через Врата, человек?

– Кобра не в торбе, в коробе кобра? – клацнул челюстью другой.

– Кобра не в торбе, в коробе торба, – автоматически повторил Вадим и с облегчением почувствовал, что острые наконечники его уже не сдерживают. Псоголовые как по команде расступились. Из открывшихся Врат вырвался яркий свет. Причем, его яркость Вадим ощутил даже с закрытыми глазами…

– Вадик, ты чего такой взъерошенный?

Вадим открыл глаза и от удивления едва удержался на ногах. Никаких Врат уже не было. Он стоял в дверях кухни старой однокомнатной квартиры отца. За маленьким кухонным столиком сидел сам отец. Перед ним дымилась клубничным ароматом чайная чашка. Его любимая – с отбитой ручкой. А рядом с отцом сидел старик Василий.

– Чаю налить? – спросил отец.

– Налей, – согласился Вадим и без сил прислонился к дверному косяку. – Я сплю, да? Как же я сразу не понял – это просто сон такой.

Беляков-старший переглянулся с Василием.

– Ну, это не совсем сон, – сказал он. – Садись, Вадик, разговор будет длинный. Мне многое нужно тебе рассказать. Да и у тебя вопросы накопились, я думаю…

– Да уж! – Вадим рассмеялся. – Накопились, па-анимаешь, вапросики… Правда, Василий Александрович?

Старик Василий передернул плечами. А мне-то, мол, откуда знать?

Беляков-старший посмотрел внимательно на Вадима, потом опять перевел взгляд на Василия.

– Ты опять устроил клоунаду с Полем Тьмы и Вратами Истины? Ты же мне обещал… – Обещал, – согласился Василий и притворно горько вздохнул. – А что такого, мой бледнолицый брат? Очень забавно получилось. Мы славно повеселились с твоим парнем. Правда, Вадик? Скажи: тебе ведь понравилось? А ну-ка, быстро повтори за мной: попугая покупая, не пугайте попугая, покупайте попугая, не пугая попугая!

Вадим набрал в грудь воздуха и открыл рот, желая высказать старику буквально все, что он думает о событиях последних трех часов, но неожиданно для себя только фыркнул и опять расхохотался. А что было говорить? Хитрая улыбка с прищуром, застывшая на лице старика, – лучшее доказательство. Василия Александровича не изменить. А раз купился на розыгрыш, так сам и виноват. Мог бы и догадаться…

– Я только не совсем понял всю эту вашу символику, – признался Вадим.

– Эх, молодежь, молодежь! – Старик Василий вздохнул. – И кто вас только в школах обучает, а? Ну хоть немного-то было страшно?

– Было местами…

– Вот, – обрадовался старик. – Страх – это хорошо. Страх – он сознание раскрепощает…

Беляков-старший приобнял товарища за плечи и легонько встряхнул.

– Вообще-то он человек душевнейший. И большой талант. Навигатор, так сказать, от Бога. Из него бы такой Наставник мог получиться, какого еще поискать. Но у каждого, как ты понимаешь, Вадик, есть свои недостатки…

Старик Василий прыснул в кулак.

– Бык, бык тупогуб, тупогубенький бычок…

– Именно об этом я и говорю, – сказал Беляков-старший. – Ты у нас большой шутник и озорник. И даже возраст тебя нисколько не испортил…

Вадим переводил недоумевающий взгляд то на улыбающегося отца, то обратно на старика Василия и ловил себя на мысли, что перестал ощущать тяжесть, которая непрерывно давила на него последний год. Он по-прежнему ничего не понимал, но видел довольного отца, пьющего чай из своей любимой кружки, и это успокаивало…

– Пап, скажи, ты умер? – Вадим, наконец, решился задать самый главный вопрос.

– Даже и не знаю, что тебе сказать… – Беляков задумался. – В принципе, да, можно сказать, что умер. В смысле, в физическом плане…

– Тогда я тоже умер? Или я сплю?

– Нет, ты не умер. Василий нашел для тебя так называемый астральный карман. В психосфере тебе появляться сейчас небезопасно, и мы можем спокойно встретиться с тобой только здесь. Сам я неоднократно пытался пробить к тебе этот канал, но не смог, как видишь. А Василий – он на все руки мастер.

– А сам-то я сейчас где?

– Вадик, ты не старайся понять все сразу. Выпей пока чаю. Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть…

Беляков-старший засуетился с заварочным чайником, подвинул ближе к сыну вазочки с маковыми крекерами, малиновым вареньем, зефиром и конфетами «Птичье молоко».

– Зефир обязательно покушай. Ты его в детстве очень любил…

– Пап, я уже вырос давно.

– Да знаю, знаю… – Беляков-старший сник. – Конечно, вырос… Я просто не заметил, когда. Прости меня за это. И за то, что ушел, не попрощавшись – тоже прости. Все думал: еще не время, еще успею. Думал: потом все тебе расскажу. А это «потом» так и не наступило…

В ушах Григория Белякова что-то громко хрустнуло. Он попытался пошевелить пальцами и искренне обрадовался тому, что смог это сделать. И тут сквозь посторонние шумы к нему прорвался монотонный голос диспетчера: