Предатель рода - Джей Кристофф

Хида молча пожал плечами.

Они уверенно шли через район складов Доктауна, не сомневаясь, что их радушно примут, как женихов на свадебном пиру. Мимо ржавеющих снарядов, окон с выбитыми стеклами, похожих на незрячие глаза. Когда они пересекли реку Широй, вяло несущую вонючие черные воды, Сэйми посмотрел на юг, в сторону неболётов в сухих доках, висевших вокруг шпилей Доктауна, точно освежеванные трупы крыс в витрине мясной лавки. Справа вырисовывались пятиугольные стены капитула Гильдии – из желтого камня с потёками черного дождя. Сэйми снял шляпу, шутовски поклонившись в сторону здания.

Когда повстанцы Кагэ сбросили бомбы и устроили так называемые Бунты иночи четыре недели назад, Минкомсвязи отклонило все жалобы, касающиеся производства удобрений. Но это не означало, что сами участники беспорядков останутся безнаказанными. Черт возьми, нет. После восстания с завода Кигена не было отправлено ни капли чи. Эмбарго служило напоминанием о том, в чем должна заключаться человеческая лояльность. И когда заглохли двигатели, а цена на топливо взлетела до небес, люди опомнились чертовски быстро.

Нормирование началось практически сразу. После смерти Йоритомо воздушный трафик неболётов застопорился, а поезда вообще перестали ходить, как только тело сёгуна рухнуло на мостовую. Обычные вещи в одночасье превратились в роскошь. Город потряхивало от гражданских волнений, ужесточили комендантский час и продлили военное положение. Всё это звучало музыкой для тех, кто зарабатывал на жизнь в тени, кто плавал в море рынков, цвет которых менялся от мутно-серого до чернильно-черного. Для тех, кто делал свое дело, чтобы люди получали желаемое, нужное. И за подходящую цену.

Людям нравились Дети Скорпиона.

Хида и Сэйми, свернув с улицы, пробирались через сеть грязных переулков. Они были агентами Детей. Твердые, точно надгробия, они передвигались по запутанным лабиринтам так же легко, как рыбки кои в стоячей воде. Поблизости снова взвыл кот, зашипел, зафырчал. Запищали крысы, из темноты донеслись звуки возни и шорох лап.

Сэйми ухмыльнулся, обнажив пеньки зубов.

– Достали.

Проход был узким, под ногами хрустели битые булыжники, воняло мочой. Но парочка вполне могла протиснуться сквозь него, осторожно ступая по камням, где кишели гладкие черные крысы-трупоеды длиной с вакидзаси. Короткий путь пролегал вдали от патрулей буси на главной улице, не говоря о том, что сокращал их маршрут на несколько минут. Кроме того, Джентльмен сожрал бы их, если бы ему пришлось ждать до рассвета. К тому же у них не было ни малейшего желания драться.

Крысы оживились на кучах грязи и смотрели на приближающихся гангстеров глазами, похожими на черные шарики.

– Мэй так и парит тебе мозги? – спросил Сэйми.

Его товарищ что-то пробурчал в ответ. Хида никогда не говорил, если можно было обойтись бесформенным звуком. Он мог целыми днями молчать, не произнося ни единого предложения.

– Если она такая зануда, зачем она вообще нужна? – Сэйми пнул жирное тело, пробежавшее между ног. – Маленькие братья должны иметь дело с бандой Белого Журавля, а не потрошить друг друга из-за танцора. Яйца Идзанаги, мы нинкё дантай[2], а не…

Сэйми услышал, как сверху доносится мягкое царапанье по гофрированному металлу. Он поднял глаза и увидел дымчато-серую кошачью морду без ушей: на него ярко-желтыми глазами уставился огромный кот. Зверюга стоял наверху, на навесе, забрызганный крысиной кровью. Сэйми сдвинул шляпу на затылок.

– Ну, я б…

– Ах вот как вы себя называете, – раздался голос из смога перед ними.

Хида притормозил, зашуршав ногами по гравию и схватив тецубо пальцами толщиной с сосиску. Сэйми прищурился, вглядываясь в клубившуюся завесу выхлопов, и увидел одинокий силуэт в широкополой соломенной шляпе на выходе из переулка впереди.

– Нинкё дантай? – Даже под платком, прикрывавшим лицо человека, улыбка была очевидна. – Рыцарская организация? Кого ты обманываешь, якудза?

– Якудза? – Сэйми поднял тецубо, и они с Хидой направились к незнакомцу. – Это тяжелое обвинение – не стоит его бросать незнакомцам, друг.

– Стой где стоишь, друг, – предупредила фигура.

Якудза продолжали наступать, крепко сжимая рукояти боевых дубинок. Сэйми смог получше разглядеть соперника. На передней части его соломенной шляпы зияла четырехдюймовая дыра, будто кто-то нанес удар лезвием, да слегка промахнулся. Даже под черным платком было видно, что незнакомец молод. Бледная, грязная кожа и большие черные глаза. Тощий. Безоружный.

Сэйми рассмеялся.

– Твоя мама знает, где ты, мальчик?

Юноша потянулся к своему поясу и достал тупоносый предмет. Устройство издало легкое шипение, прерывисто щелкнуло. Хида и Сэйми резко остановились и уставились на ствол.

– Что за черт…

– Кажется, теперь моя очередь петь, друг, – улыбка в голосе мальчика исчезла. – А вам лучше взять подушку и прослушать мантру.

Якудза услышали тихие шаги сзади, увидели, как с крыши спрыгнула еще одна фигура и отрезала им путь к отступлению. Другой парень был в соломенной шляпе и темной одежде, с дубинкой, усыпанной кровельными гвоздями.

Сэйми не мог поверить своим глазам.

– Вы знаете, кто мы?

– Да откуда, я же неуч, – ответил юноша. – А теперь бросьте мне ранцы, Дети Скорпиона.

Хида встал в стойку, раскачиваясь вперед-назад на каблуках. Юноша, стоявший на входе в переулок, нацелил железомёт в грудь якудза, слегка надавив на спусковой крючок.

– Ты же игрок? – Юноша склонил голову. – На самом деле, я сегодня тоже в ударе.

– Не будьте дураками, – прорычал стоявший позади них. – Уходите, или вас унесут. В любом случае мы получим ваши сумки.

– Да и хрен с вами. – Большеглазый прицелился в голову Хиды. – Спорю, мы их сделаем. Два выстрела – и никаких проблем. Ведь у мальчика моего возраста куда больше козырей…

– Ну ладно, маленькие ублюдки. – Сэйми бросил тецубо и поднял руки. – Забирай.

Он снял сумку с плеча и бросил ее стоявшему сзади.

– А ты, Игрок? – Юноша нахмурился, глядя на Хиду.

Хида стоял совершенно неподвижно, с бесстрастным, как кирпичная стена, лицом. Целую минуту он пристально рассматривал ствол железомёта, потом уставился в спокойные черные глаза, внимательно следившие за ситуацией. Хмуро взглянув на своего напарника, он снял сумку с плеча и швырнул ее вору позади.

– Очень мудро, друг.

Юноша с железомётом подождал, пока его товарищ скроется в тумане. Якудза и вор смотрели друг на друга. Рука юноши была твердой, как у статуи, оружие всё еще было нацелено в голову Хиды. Якудза кивнул, слегка, едва заметно. Голос его звучал мягко.