Оленьи сказки - Ирина Селиванова

Прохладный ветерок, ворвавшийся в комнату, заставил ее поежиться. Только сейчас она поняла, насколько в комнате было душно.

– Рута, что у тебя случилось? Ты плакала?

Кестутис осторожно приподнял ее за подбородок и заглянул в глаза. Вопрос застал врасплох, и к горлу вновь подступил горький ком. Рута вздрогнула и, опустив голову, прижалась к Кестутису. Жесткая ткань рубашки, пропахшая травой, щекотала щеку и впитывала слезы. Рута старалась сдерживать всхлипы, но, когда Кестутис крепко обнял ее и поцеловал в макушку, больше не смогла контролировать себя.

– Ты вся дрожишь, может, стоит проводить тебя в постель?

– Я? Нет. – Рута растерянно отстранилась. Она не могла точно сказать, как долго стояла рядом с ним, но теперь чувствовала себя немного лучше. – Хочешь чаю?

– Ты уверена, что сейчас у тебя есть силы ухаживать за мной? Выглядишь бледной. – Он смотрел с таким вниманием и участием, что Рута почувствовала себя неловко и натянуто улыбнулась.

– Думаю, это поможет мне отвлечься. Правда, я не уверена, что у меня найдется смородина и…

– Рута, не переживай об этом. Вижу, у тебя и без меня хлопот хватает. Да и я ведь пришел к тебе не за чаем. Я хотел поговорить.

От неожиданности Рута крепко сжала пальцы и раскрошила засохшую веточку душицы.

– Поговорить? – растерянно обернулась она. – Но о чем?

– Ты не хочешь присесть? Это серьезный вопрос.

Рута оставила травы и подошла к столу, внимательно оглядывая Кестутиса. Он выглядел сосредоточенным и задумчивым. Прежде она видела его таким, лишь когда он собирался на первую охоту на медведя.

– Знаешь, Рута, ведь мы знакомы уже очень давно. Я помню, как впервые увидел тебя и принял за подросшую дочку лесника. – Он усмехнулся, и Рута тут же улыбнулась вслед за ним. Она хорошо помнила их первую встречу. – И, может, мы не были близки, но ты всегда помогала мне, кормила, обогревала и обласкивала. – Кестутис лукаво подмигнул. – Ты очень умная и хозяйственная женщина, так что на тебя можно положиться. И потому я хотел сделать тебе предложение.

Рута опешила и, отстранившись, едва не потеряла равновесие.

– Только не пугайся, я не хочу лишать тебя свободы. Я знаю, как ты ее ценишь, и не пришел бы сюда с кольцом. Я лишь хотел сказать, что собираюсь уезжать из этих краев. Родители оставили мне внушительное наследство, а я давно слышал, что там, за горами, охотники в большей чести. Продают волчьи шкуры и живут не хуже обеспеченных торговцев. Там я смог бы разжиться домом даже большим, чем твой, а после – кто знает. Но… – Кестутис понизил голос и проникновенно посмотрел ей в глаза. – Ты ведь сама понимаешь, что такое дом без женской руки. В такой и возвращаться не хочется. И совсем другое дело, если бы в нем меня ждала такая умница и красавица, как ты. Ты нужна мне, Рута. Что скажешь?

Слова Кестутиса настолько увлекли ее, что Рута не сразу заметила, когда он остановился. И лишь по взгляду поняла: он задал вопрос и ждет ответа. Она нахмурилась и поправила косу. Еще несколько дней назад она бы отказала ему, не задумываясь, ведь здесь, в лесу, была вся ее жизнь. Но теперь, когда она лишилась Олененка и прогнала Йонаса, она чувствовала себя чужой в собственном доме.

Мысль о побеге манила. Ведь именно так лесничая смогла спастись много лет назад. Сбежала от осуждающих взглядов, горьких воспоминаний и сплетен. Получила шанс на новую жизнь. И теперь судьба вновь протянула ей руку помощи. Оставалось лишь… решиться.

Рута глубоко вздохнула, чтобы набраться смелости.

От свежего лесного воздуха кружилась голова, и Йонас, споткнувшись о корягу, в очередной раз пообещал себе больше никогда не напиваться.

– Морта, постой. Нужно подумать. Вот смотри, об эту корягу я уже спотыкался, верно? В прошлый раз даже упал. Но если я иду в одну сторону, как могу дважды встретить одно и то же?

Морта умными глазами смотрела прямо на него и повиливала хвостом.

– Ты тоже чувствуешь, что здесь что-то не так? И эти три сосны я уже видел. Хм. – Йонас задумчиво почесал подбородок. – Я понял! Нас околдовали. Мы с тобой ходим по одному месту и не можем из него выбраться. Это все лесная ведьма. Нужно как-то ее задобрить, и тогда она нас выпустит.

Йонас пошарил по карманам. Один из них оказался дырявым, а в другом нашлась шишка и оторванная пуговица. Он нахмурился: в таком виде ему никак не удастся впечатлить лесную колдунью, а попасть в дом Руты было необходимо как можно скорее.

– Эх, Морта, что же делать? – в отчаянии спросил он и замер, поразившись собственной внезапной идее. – Морта, послушай, ты ведь моя, правильно? И ты просто замечательная, находка, а не собака. Такому подарку любой обрадуется. Но ты только пойми меня правильно. Это все ради Руты.

Он наклонился и потрепал Морту по ушам.

– Ты мой настоящий друг. Можно сказать, самое дорогое, что у меня есть. Но придется нам расстаться. – Йонас крепко обнял собаку. – А теперь беги к лесной ведьме и помогай ей. А она пусть поможет мне.

Морта послушно кивнула. Йонас попытался подняться, но лес перед глазами поплыл. Ему казалось, он слышит женский смех, прежде чем мир растворился…

Когда он очнулся, Морты рядом не оказалось. Солнце, уже стоявшее в зените, пробивалось свозь кроны деревьев и слепило глаза. Йонас поднялся и осмотрелся. Он знал это место. Дом Руты находился в часе ходьбы.

Голова больше не кружилась, лишь затылок отзывался тупой болью, и горло пересохло – страшно хотелось пить. Йонас прокашлялся. Если до этого он не знал, как начать разговор с Рутой, и не мог набраться уверенности, то теперь согласился бы на все ради чашки с водой.

– Рута, ты была неправа насчет меня, выслушай… – Ветка внезапно хлестнула его по руке, и Йонас скривился. – Ну хорошо, можно и по-другому. Рута, я был неправ, но все совсем не так, как тебе кажется. Я не хотел выдавать принцессу. Точнее, я хотел, но не выдал, а потом так вообще передумал. Тьфу!

Йонас убрал с лица грязные пряди. Его рассказ звучал настолько нелепо, что он не поверил бы сам себе. А если бы и поверил, то дал бы сам себе хорошую затрещину. Он снова влип в ситуацию, сбежать от последствий которой проще, чем расхлебывать их. И чем ближе он подходил к дому Руты, тем отчетливее понимал: оправдаться ему нечем, а любые попытки казаться хорошим лишь рассердят ее.

Когда он вышел на поляну, где стоял дом Руты, он весь покрылся мурашками. Никогда прежде Йонас не волновался так сильно. Он пытался подготовиться, представляя себе худший вариант развития событий, но вместе с этим не мог перестать надеяться на понимание и прощение.

Он глубоко вздохнул и занес руку, чтобы постучать. Все внутри кричало: делать этого не стоит, Рута никогда его не простит, а его спина наконец познакомится с кочергой. Но вместе с этим он чувствовал непреодолимое желание вернуться в этот дом, завершить начатое, впервые в жизни не отступить.