Вкус запретного плода - Галина Владимировна Романова

Кстати!

— А что у вас ко мне за вопросы, товарищ капитан? Я могу хотя бы знать, прежде чем мы отправимся в ваш участок?

Она все еще топталась на пороге своей квартиры. Большая и нелепая в своем плотном трикотажном платье апельсинового цвета. Зареванная и растерянная. К тому же еще и преданная. Любимым мужчиной! Мужчиной, ради которого она готова была на многое и из-за которого теперь к ней явились опасные гости.

Она же не дура. Она все поняла. Ее хотят обвинить в том, что случилось с Натальей Ивановной. Не просто так вытягивает морщинистую шею ее любопытная соседка. Она видела Инну входящей в их подъезд. С сумкой. И как только случилась беда, она сразу доложила.

— Обо всем узнаете в отделе. Собирайтесь. Мы ждем вас здесь, раз в квартиру вы нас не приглашаете, — съязвил капитан.

— Хорошо. Я быстро.

Теплые брюки и толстый вязаный свитер с высоким горлом. Шерстяные носки с собой. И еще полотенце. И пачку печенья. Больше ничего не нашлось в шкафах такого, что она могла бы взять в тюремную камеру. Ее же арестуют! Она больше чем уверена, что ее арестуют. Не просто так толпой явились.

— Я готова, — распахнув дверь, Инна Гавриловна вышла из квартиры с тугим пакетом. — Вещи теплые могу взять?

Егорова и капитан стремительно переглянулись.

— Да, можете, — ответила девушка после паузы. — Идемте.

Они гуськом прошли к лифту. Тесно встали в нем. Доехали до первого этажа в полной тишине. Вышли из подъезда. И как-то так получилось, что все они сразу взяли ее в кольцо, сопровождая до машины. Даже соседка Натальи Ивановны трусила слева, будто кто ее уполномочивал.

Ей предложили сесть сзади. Капитан с Еленой Егоровой сели спереди. Это ее немного удивило. Участкового тоже. И он даже порывался поехать с ними. Ему не позволили. Капитан просто глянул и коротко сказал:

— Нет.

Участковый вместе с пожилой соседкой Натальи Ивановны остались на автомобильной стоянке. Инна обернулась на них. Села ровно и произнесла:

— Какое позорище! Какое позорище вы мне устроили, господа полицейские! Может, потрудитесь объясниться?

— Непременно, Инна Гавриловна, — к ней обернулась лейтенант и странно улыбнулась, будто виновато. — Но для начала я хотела бы перед вами извиниться.

— Что?! — Она схватилась за пакет обеими руками. — Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что все произошедшее — это всего лишь маленький спектакль. Никто вас арестовывать не собирается.

— А что же тогда…

Это все казалось дурным сном. Или злой сказкой. Или гадкой шуткой. Зачем они так с ней? Она же ничего такого… Зачем они так с ней!

Она снова расплакалась.

— Все это было нужно для того, чтобы выманить настоящего преступника, который хитер и опасен. — Егорова дотянулась до ее рук, тискающих пакет с теплой одеждой. — Извините. Так было нужно.

— Да, я тоже… — Рыжекудрая голова капитана чуть повернулась в ее сторону. — Тоже извиняюсь. Но так было нужно. Иначе… Иначе преступлениям не было бы конца.

— Твой отец залил нашу квартиру кровью. Он затопил нашу квартиру кровищей! И хорошо, что его в тюрьме пришили. И слава богу! Не место таким на земле. А ты — сын убийцы! И ты такое же чудовище, как и он. Еще надо разобраться, кто из вас…

Увидав выходящую из подъезда его тетку, Жорка стих. Он словно захлебнулся последними словами, они у него забулькали в горле. Он это точно слышал — забулькали. И с интересом уставился на его кадык, задергавшийся под пупырчатой старой кожей. И неожиданно подумал: а вот если вскрыть это место острым кончиком ножа, что обнаружится? Просто хрящеватая плоть? Или нечто иное? Может быть, там он увидит то самое слово, которым подавился Жорка? Маленькие такие черные буковки, скользкие и упругие, как…

Тетка, как всегда, вмешалась не вовремя. Она всегда успевала! Успевала все испортить.

— Отстань от него, пьянь! — заорала она на Жорку.

А его голову тут же прижала к своей пахнувшей луком кофте. Погладила шершавой ладонью и жарко поцеловала в макушку.

— Мальчик мой, — прошептала с горечью. — Бедный мой мальчик.

Странная она, подумал он отстраненно. С чего это он бедный? Ему досталась в наследство огромная квартира. Шикарная машина. Дача за городом, где дом в два этажа. И еще был гараж. И какие-то деньги в банках. Он не может быть бедным при таком наследстве.

Однажды, после очередного всхлипа тетки про его незавидную судьбу, он не выдержал и изложил ей все свои соображения.

— Дурачок ты. Какой ты дурачок! — всхлипнула она. — Все это имущество копейки не стоит.

— Почему? — удивился он.

— Потому что это все… — Она замялась. — Знаешь, как риелторы называют такую недвижимость?

— Как?

— Недвижимость с нехорошей историей. Вот как! У твоего имущества, мой мальчик, очень нехорошая история. Она просто скверная. И если ты захочешь ее продать со временем, ты не выручишь много.

— А почему я должен ее продавать? — удивленно воскликнул он тогда.

— Да потому, что жизни тебе здесь не будет, мальчик мой. Все всегда будут помнить, что твой отец зверски замучил и убил твою мать. Все всегда будут помнить, что ты сын убийцы. И не просто убийцы, а зверя!

Он ей не поверил. Просто продолжил жить, как и жил раньше. Еще до того, как отец залил кровью матери их квартиру, а заодно и квартиру этажом ниже.

Поначалу все было нормально. Его одноклассники были еще не такими взрослыми, чтобы сторониться его. К тому же он всегда имел авторитет в классе, успешно учась по всем предметам и выигрывая кубки в разных видах спорта. Но вот когда они начали взрослеть и разбиваться на пары, проблемы-то и начались.

Те девчонки, которые прежде восхищались его мускулатурой, добрым и отзывчивым характером, вдруг стали его сторониться. Ни одна из них не позволила себя проводить до дома. Ни одна. И однажды он понял почему.

Он невольно стал свидетелем разговора, который перевернул всю его дальнейшую жизнь. Не сиротство в раннем возрасте изменило его жизнь. Не события, этому предшествовавшие. А именно этот разговор, который состоялся в школьной раздевалке.

Он тогда долго не мог найти свою куртку. Ребята любили подшутить друг над другом, перевешивая по нескольку раз за день куртки. Он шел вдоль вешалок, забрел к вещам начальных классов и тут услышал.

— Он просто меня достал, — жаловалась одна из его одноклассниц своей подруге.

— Как? Как именно он тебя достал? — лениво отозвалась вторая девчонка.

— То давай провожу до дома, то давай я тебе в столовой очередь займу, то в кино пойдем.

— А ты?

— Ну а что я! Я отказываю. Пока вежливо.