Босс моего бывшего - Лина Манило

– Лёню мои отношения с мужем не касаются. Сама разберусь, зачем его впутывать? Я… слишком сильно его люблю, чтобы подвергать опасности.

– Надо же, какое самопожертвование. Он же не первый твой любовник, откуда такие страсти? Ты никогда не скрывалась, что таскаешься с другими мужиками. Но никогда не делала этого так откровенно и нагло… наверное, правда любовь неземная.

– Дима, ты лезешь не в своё дело, – хмурится и растирает пальцами переносицу.

– И то верно, не мне о верности супругам размышлять.

– Точно не тебе, – сверкает фальшивой улыбкой, но в глазах мелькает настоящая ненависть, от которой даже меня пробирает. – Не думала, что ты свяжешься с этой… как её? Варвара, да. Такая лохушка, и что Лёня столько лет на неё потратил? И ты… не ожидала от тебя такой пылкости. Неужели она лучше Юли?

Пузырь внутреннего напряжения лопается. Мне приходится сжать край стола, чтобы не рвануть с места и не смять Настю в кулаке. Пара глубоких вдохов, и я нажимаю кнопку на панели внутреннего телефона.

Олег отзывается мгновенно:

– Да, Дмитрий Николаевич?

– Олег, пригласи в кабинет охрану. Гостье пора.

Настя округляет глаза, и они вот-вот выкатятся на пол. Бледнеет, закрывает рот рукой.

– Прости, я не хотела в это лезть…

– Но ты влезла.

Поднимаюсь, огибаю стол и оказываюсь перед Настей так быстро, что она не успевает охнуть. Глаза в глаза, кислород выжигается частым дыханием.

– Настя, нахрен выметайся, пока тебя не вывела охрана. И закрой свой рот, из него гадости льются, а у меня очень чистый пол, не хочу заляпать.

– Дима, не злись! Я не хотела, я за помощью пришла…

– Закрой. Свой. Рот. Мне противно слушать тебя. Ты пальца её не стоишь, как и о Юле не имеешь права говорить. Ты, Настя, обычная шалава, которая возомнила себя королевой мира. Думаешь, тебе много после развода останется? Нихрена тебе не останется, кроме жалких крошек.

Юля раздувает ноздри, а я складываю на груди руки и дёргаю подбородком в сторону двери.

– Вон пошла отсюда.

– Ты поговоришь с ним? – не сдаётся, бегая взглядом по моему лицу.

– Поговорю, но ради него. Не ради тебя и твоего грёбаного будущего с сусликом. А теперь нахрен выметайся.

Закусив губу, Настя пятится к выходу, пряча за спиной руку. Словно именно я её синяками разукрасил.

Когда за Настей закрывается дверь, первым делом я выбрасываю испачканный помадой стакан. Он с глухим стуком падает на дно мусорной корзины, пружиня на смятых черновиках документов. Смотрю на свои руки, сжатые в кулаки. Пораненные о дерево костяшки бледнеют, а злая дрожь отдаёт пульсацией в локтях.

Вот теперь точно обед отменяется.

Я звоню Стасу на все номера, которые только могу вспомнить, но в ответ лишь пугающая тишина. Ненавижу, когда он молчит. Не выношу неопределённости.

Неужели он решил спустить свою жизнь в унитаз только потому, что Настя полюбила другого и хочет развода? Ладно, захотел удержать жену рядом, собрался бороться. Но разве это повод потерять человеческое лицо и поставить на будущем крест?

Это не в его стиле, в конце концов! Стас другой, он умный и сдержанный, не то, что я.

От вопросов без ответов звенит голова, будто вместо неё на плечах церковный колокол.

Тело требует движения, а мозг выстраивает маршрут. Отменяю назначенное на три часа совещание, быстро решаю самые важные вопросы, пугаю Олега своей гневностью и торопливостью, но он всячески пытается держать лицо, когда я засыпаю его тонной поручений.

– Что отвечать, если будут спрашивать?

– Скажи, что я на объект уехал. Если что-то очень важное, пересылай мне, я с ноутом, в дороге поработаю. По пустякам не беспокоить.

Олег кивает, что-то говорит вдогонку, но я спешно покидаю приёмную, и его голос тонет в шуме разговоров и офисной суете.

Мне улыбаются, о чём-то спрашивают, я даже реагирую, но это мышечная память. Я говорю и действую безупречно, но голова забита другими мыслями, и они не имеют никакого отношения к работе. Что-то в последнее время я часто ставлю холдинг не на первое место…

Старею, наверное. Иначе как объяснить эти перемены в приоритетах и желаниях? А может, где-то во мне проснулась дремавшая глубоко внутри человечность?

Отведённое на самокопание время истекает, когда выхожу из лифта на внутренней парковке «для начальства». Там уже ждёт, переминаясь с ноги на ногу у машины, Павел. Из-за поворота выходит Валера с парочкой ребят, взмахивает рукой, как всегда готовый следовать за мной в любую точку мира.

– В Рыбацкий посёлок, – говорю, устраиваясь на заднем диванчике, а Паша бросает на меня удивлённый взгляд.

Да, я знаю, что это у чёрта на рогах, но это единственное место, где я могу найти Стаса. Именно там, в уединённом домике на берегу озера и прячется мой друг, когда устаёт от шумного мира и навалившихся проблем.

О том, что Рыльский умчался, злой как тысяча чертей, в направлении посёлка я узнал у его экономки – милейшей женщины слегка за пятьдесят, которая любит Стаса, как могла бы любить младшего брата или племянника. И её торопливые сбивчивые слова дали надежду, что я доберусь до друга и, тряхнув хорошенько, выбью из него всё дерьмо.

Об этом месте мало кто знает, если не я один. Даже Настя не в курсе. Простой домик, состоящий всего из двух комнат, крошечной кухни и уютной веранды с дощатым полом, который скрипит от каждого шага. В небольшом дворике, выходящем на озеро, растёт старая вишня с кривым стволом.

Никаких понтов, лишь место, где можно очистить душу от любого мусора. Надеюсь, ещё не поздно и безумие ревности не превратило Стаса в чудовище.

Рыбацкий посёлок всё ближе. Я достаю телефон, смотрю на экран и всё-таки набираю Варю. После пары длинных гудков она снимает трубку, и нежный голос вливает в меня чистую эйфорию.

– Привет, – говорю, улыбаясь, и на душе становится легче. – Как ты?

– Я в порядке, – Варя будто бы смущена, и мне видится румянец на её щеках. – Привыкаю к новому жилью.

– Тебе нравится?

– Не хочу кокетничать, потому отвечу, что да, нравится и очень.

– Я рад. Вечером заеду.

– Зачем?

– Потому что скучаю. Варя, можешь спорить со мной, с собой, но я теперь часть твоей жизни.

– Очень трудная и властная часть, – смеётся.

– Какая есть и другой не станет. Но я пытаюсь быть мягче, – откидываюсь на сиденье, откладываю в сторону ноут и смотрю на мелькающие за окнами деревья. – Ты будешь меня ждать?

– Если скажу, что нет, тебя это остановит? – в якобы серьёзном тоне намёк на провокацию.